Баня на Вальке.... Александр Ильченко

 

      У моего друга – Валеры Перепёлкина была своя изба под Норильском: в тундре, на речке Валёк, а там же он построил баньку. Всё его хозяйство находится в пятнадцати километрах от реки Норилка. А сама Норилка находилась в десяти километрах от Норильска. Поэтому зимой, в декабре, сходить в его баньку было то ещё испытание.

     В пятницу после работы, мы на автобусе приезжаем на Норилку – там у Валеры есть свой балок, где хранились лодка, моторы, и всё для тундры. Мы все уже одеты по тундровому, в валенках, с рюкзаками, лыжами. Валера переодевался, и около 7 вечера мы двигались в путь в темноте – Полярная ночь!  Сначала на лыжах через Норилку.

     Как сейчас помню, был мороз, около – 40 градусов. Хоть было тихо, но Норилка широкая река – километра два шириной. И на реке всё равно ветер в лицо дует. Но перешли реку по льду, зашли в лес, а там тропя снег по старой лыжне, пошли гуськом. Раз в час отдыхаем и идём дальше. Идти нелегко - рюкзаки тяжёлые, в них и запасная одежда, свитера, носки, полотенца, пиво (в баню ведь идём!). Плюс еда на два дня, плюс свечи, фонарики и т.д.

     Часа через три мы приходим к Валериной избе. Заходим, снимаем рюкзаки, а в избе тоже –40 градусов. Но в печке-буржуйке заранее уложены дрова, береста: сразу же разжигаем печку – она загудела, разгораясь, всё нормально, теплеет. Набираем снег в кастрюли и чайник, ставим на плиту. Зажигаем свечи, на столе зажигаем керосиновую лампу – светло!

     Тут же кто-то идёт в баньку. Она метрах в 50 от избы, на берегу крохотного озерца. Там тоже разжигается печка, пусть отогревается банька. А пока надо прочистить дорожку к бане и к озеру. Одновременно готовится прорубь для купания. Прорубь сверху закрыта пенопластом, и ещё сверху лежит лист войлоком, чтобы не промерзла. А стенки проруби -  до метра толщиной. Очищается прорубь, снова укутывается войлоком – париться завтра будем.

     Двое идут с топорами подальше в лес, чтобы срубить сухую лиственницу на дрова. Кто-то чистит снег вокруг избы, активно махая лопатой, чтобы не замёрзнуть.

     А в избе Перепёлкин разбирает рюкзаки, готовит на стол. Достаёт водку, селёдку, режет чёрный хлеб, лук, колбаску, сало. Достаёт заранее сваренную картошку, но она уже ледяная, замёрзла. Кладёт её в воду – пусть греется в кипящей воде.

     Наконец, через полчаса, все снова собираемся в избе. Изба небольшая: 3 на 4 метра, там печка, стол, лавки и полати. Внутри уже градусов 5-10 тепла, можно варежки и пуховики снять. Все толкутся, суетятся, накрывают на стол в радостном предвкушении.

— Водка, несомненно, имеет дистанционное действие.  Например, ты только купил бутылку водки, еще не выпил ни грамма, а настроение уже улучшилось!

     И вот, усаживаемся за стол. Перепёлкин достаёт дымящуюся картошку – она издаёт душевный  аромат. Все голодные, ведь уже около 23 ночи, а обед был давным-давно.  Разливаем водку понемногу, грамм по 50. А она  ещё не отошла от мороза и  льётся в кружки тягуче, как глицерин.

     И вот, первый тост:

- Ну, мужики! За то, что дошли, что изба стоит целая, и мы все целы!

     Выпиваешь ледяную водку, и тут же подносишь ко рту бутерброд: чёрный хлеб, сверху кусочек жирной селёдочки, укрытой кружком лука и долькой горячей картошечки! Делаешь первый укус – и ощущаешь – какой ароматный чёрный хлеб, как вкусна же эта атлантическая селёдочка, какой сочный лук и душиста картошечка! Во рту слюнки текут, ты пару раз прожевал и проглотил. И в животе наступает такое  удовольствие, что снова и снова откусываешь бутерброд – хлебушек, селёдочка, лучок, картошечка,  и снова во рту – полная гармония от такой вкусноты!

     Наконец, кто-то говорит:

- Ну, между первой и второй – чтобы муха не успела пролететь! Теперь давайте  за нашу красоту: за нашу тундру, норильскую природу и Норильск!

     Выпиваем по второй. Теперь уже не спеша закусываешь, можно уже и килечкой пряного посола осадить. За хвостик её – и в рот, целиком, с головой и косточками. Там же кальций, который может пригодиться мужикам, вдруг костный нарост на голове начнёт расти, а кальция не хватит!

     А потом кусочек сала, да с хлебушком, да с лучком, да с картошечкой, да  сольцой её посыпать сверху.

Кайф! Можно теперь и копчёной колбаски отведать, не спеша её посмаковать. А потом  из разогретой банки щедро зачёрпываешь ложкой тушёнку и в рот её. А затем опять селёдочки с хлебушком, да килечки пряного посола.

     Становится всё теплее в избушке, уже градусов 15 тепла. Все начинают что-то говорить, шутить, смеяться. Постепенно снимаем тёплую одежду. И снова приятные слова:

- Ну, наливаем по третьей! За любовь, что ли!

     Выпиваем за любовь, уже спокойно закусываем. В это же время в кастрюле уже лежит мороженая  курица, на ужин будет суп, надо и жидкого похлебать. Чистим картошку, лук для супа.

     Курящие выходят на улицу, мы курим только после третьей. Остальные ворчат, мол, тепло выпускаете из избы. А на улице – зимняя сказка! Весь небосвод усыпан мохнатыми звёздами, абсолютная тишина стоит вокруг. Только изредка  раздаётся громкий треск – деревья лопаются от мороза. А если Северное сияние увидим, то громко зовём остальных.

 

     Весь народ высыпает на улицу, и задрав головы, мы поражаемся удивительной небесной красоте! Сияние играет волнами по небу, пускает длинные иглы вниз, и, меняя свой цвет, быстро несётся через весь небосклон! Сказочные цветные небесные волны! И так раз за разом. Народ заворожено наблюдает за таким чудом, забыв о сигаретах.

 

В зените вдруг возник огонь,   

Расплылся розовым пятном,   

Затрепетал,как гривой, конь,

Налился светом, а потом....

В спираль свернулся и  дрожа,
Черпая  силу из лучей,
Напрягся, темь и мрак круша,
 Как будто вызов бросил ей- 
Полярной ночи, но мороз, 
 Сковал живое все кругом.


А небо пляшет танцем звезд 
 В сиянье нежно-голубом.
Огнем охвачен небосклон,
Исчезла ночь, живые тени,
 Придя сполоху на поклон,
 По следу мчатся как олени.

Цветные , яростные лики
По небу реют там и тут
И только призрачные блики 
Торос угрюмый стерегут.

Юрий Коваленко (капитан ледокола)

 

     Наконец, насмотревшись удивительного зрелища и основательно замёрзнув, возвращаемся в избу. Курица почти готова, закидываем картошку и вермишель, а пока снова наливаем.

- Ну, за красоту Природы!

     Настроение всё радостнее, разговоры всё громче, шутки так и сыпятся. Подкалываем  друг друга:

- Володя, а ты чего отстал от нас на последнем отдыхе? Что, хотел сходить по-маленькому, привиделся медведь, и ты по большому сходил?

- Да нет. Я и, правда, по-маленькому хотел. Отошёл на пару шагов, а лыжную палку не взял. Тут у меня струйка на морозе замёрзла, и пока я её голыми руками отбил от себя, вот и задержался!

     Все смеются над этой шуткой.

     Я тут же вспоминаю анекдот:

- Писающий мальчик, зимой спас мальчика, лизнувшего железку!

      Громкий хохот сотрясает стены избы.

      Ну вот, дождались - наш суп готов. Разливаем по тарелкам, разделали курицу, можно уже налить и под горячее.

- Ну, за компанию!

     А горячий супчик так хорошо похлебать, и он так приятно ложится сверху на закуски! Все болтают, шутят, все и красные и добрые. Можно и ещё принять на  грудь:

- Ну, за   тепло у нас – и в избе и на душе!

     Наконец все наелись. Убираем со стола. Готовимся чай пить.

— А давайте чай пить! — сказали хозяева.

            — Не, давайте пить, что пили! — завопили гости.

     Пьём чай с плюшками. Кто ещё хочет - можно и под чай принять. Затем готовимся ко сну. Закидываем в печь дрова, кто-то идёт в баню, там тоже набивает всю её дровами – пусть всю ночью греется. 

     Назначаем дежурного на утро. Стелемся на полатях, укрываемся спальными мешками, одеялами, и не раздеваясь, усталые и довольные, засыпаем сладким сном....

                      Продолжение следует...