Арон ШНЕЕР | Не склонившие голову

Последний выживший из участников восстания в Треблинке Самуэль (Шмуэль) Вилленберг рассказывает о том, как доведенные до отчаяния узники смогли дать отпор нацистам и их пособникам. Фото: Wikipedia / Adrian Grycuk

Первое организованное восстание евреев против нацистов и их пособников произошло в концлагере Треблинка

Нельзя монополизировать право на героизм и правду о героизме.

Читаю неоднократно об «уникальном и единственном» восстании в лагере смерти в Собиборе.

Как историк, обязан сказать, что это не совсем правильно. Восстание в Собиборе не было первым! За два месяца до него произошло не менее героическое восстание в Треблинке. Не следует забывать и про то, что 2-3 февраля 1945 г. произошло восстание советских военнопленных-офицеров в 20 блоке Маутхаузена.

О восстании в Собиборе, его духовном аспекте я рассказывал на международной конференции в Иерусалиме в марте 2005 г. в докладе «Элементы мессианства в годы Второй мировой войны в нацистских концлагерях, гетто и лагерях для военнопленных». Текст был опубликован в сборнике "Jews and Slavs" №15 Jerusalem & Sofia 2007, и в University of Toronto — Academic Electronic Journal in Slavic Studies №26.

Вот отрывок из моего выступления:

«Апогеем деятельного коллективного мессианства в лагере, по-моему, является восстание. Всем руководителям восстаний в лагерях смерти Треблинке, в Собиборе, и в 20-м блоке штрафного концлагеря Маутхаузен присущи черты мессианства. Одним из ярких примеров ожидания мессии, является восстание в лагере Собибор, где было уничтожено 270 тысяч евреев. В лагере уже существовала подпольная группа. Однако прибытие в Собибор группы советских евреев-военнопленных ускорило восстание. Надежды на них возлагались потому, что это были красноармейцы. С победой Советского Союза над Германией связывали узники лагерей свое спасение. Таким образом, Советский Союз и Красная Армия представлялись, пусть и неосознанно, коллективным мессией, а прибывшие советские военнопленные его посланцами, с которыми связывалась надежда на освобождение.

Именно поэтому, сразу после прибытия в лагерь, военнопленным предложили войти в уже существовавшую подпольную группу, а лейтенанту Александру Печерскому поручили возглавить подготовку и руководство восстанием. С его именем все узники связывали свое ожидание освобождения. Те же, кто непосредственно участвовал в восстании, видели в этом единственную возможность спасения от неминуемой смерти. И уже на 22-й день пребывания советских военнопленных в лагере, 14 октября 1943 г. в Собиборе произошло восстание. В результате было убито 11 офицеров-эсэсовцев, и около 500 узников вырвались на свободу. В ходе преследования большинство из них было убито, всего около 30 человек пережили войну. И все-таки это было самое успешное восстание в нацистских лагерях смерти не только по числу убитых врагов, но и по числу освобожденных и спасшихся».

А теперь о первом восстании. Привожу только цитаты из своей будущей книги.

Вахман из Треблинки П.Лелеко на допросе 21 февраля 1945 г. показал:

«Однажды немцам стало известно, что несколько человек из рабочих команд подготавливают восстание смертников. Эти люди, их оказалось 10 человек, были схвачены и повешены за ноги вниз головой. Пять часов продолжались их мучения, а после смерти они еще три дня висели на столбах посреди лагеря».

2 августа 1943 г. в лагере вспыхнуло восстание. Через год 17 августа 1944 г. один из участников восстания Хейнох Бренер на допросе в СМЕРШ рассказал, что во время подготовки к восстанию «подкопали склад с оружием, достали 20 гранат, пистолеты, карабины и пулемет. Перебили стражу, испортили мотор бронемашины, перерезали телефонную связь, лагерь сожгли и бежали. В том числе бежал и я. С этих пор лагерь перестал существовать».

На допросе 26 сентября 1944 г. Самуил Райзман – участник подпольной организации, созданной в рабочей команде, рассказал следователю Военной прокуратуры 61-й армии старшему лейтенанту юстиции Юровскому о деталях подготовки восстания и самом восстании.

«За несколько месяцев до восстания конспиративной организацией был снят хлебный слепок с замка в склад вооружения. 2 августа 1943 г. нам удалось открыть склад и вынести незаметно 25 автоматических ружей,25 гранат и 20 пистолетов. Один из членов нашей конспиративной группы, исполнявший обязанности дезинфектора, вместо дезинфицирующего вещества обливал заранее предусмотренные планом к сожжению здания бензином. После первого сигнального выстрела здания были подожжены. Со всех сторон было приведено в действие все оружие, которым мы обладали. Рабочие второго отделения разрушали проволочную ограду лопатами и ломами. Сразу же были убиты немцы гауптшарфюрер Киха Китнер, унтершарфюрер Курт Зайдель и ряд других. Двести заключенных бежали, остальные остались.

Я был в числе двухсот».

Бывший вахман Федор Федоренко на допросах 13 ноября 1973 г. и 21 ноября 1985 г. в Симферополе, показал, что в августе 1943 г.:

«в Треблинском лагере был поднят бунт евреями из рабочей команды. Около 100 человек прорвались за пределы лагеря и убежали в лес. Я в этот момент стоял на посту возле центральных ворот. Когда началась стрельба, я упал на землю. Рядом со мной оказалось два вахмана и комендант лагеря. Все открыли стрельбу по евреям, которые, преодолев проволочное заграждение, бежали по направлению к лесу. Я произвел около пяти-шести выстрелов в сторону убегавших. <…> Части евреев из рабочих команд удалось бежать, многие при этом были убиты. Сколько всего людей было убито при подавлении восстания я не знаю. Часть построек лагеря была сожжена восставшими евреями».

ОТ РЕДАКЦИИ

Несомненный интерес представляет интервью, которое чешскому журналу "Respekt" дал последний выживший из участников восстания в Треблинке Самуэль (Шмуэль) Вилленберг (перевод — ИноСМИ). Предлагаем вашему вниманию фрагмент из него:

"О том, что в лагере происходит что-то странное, я узнал только зимой. Все были страшно подозрительными. Люди вообще не общались — воспринимали друг друга как опасность. Но потом появился шанс. Рабочие бригады получили задание починить и достроить в лагере здание, где должен был быть склад оружия. Попасть туда можно было через большие железные двери. Было похоже, что они XIX века. Наши слесари должны были сделать новый замок и ключ. Один отдали немцам, второй — тайно спрятали. Этот доступ к оружию был нашим шансом.

Мы были наивными. Ужасно наивными. Все думали, что с парой украденных винтовок мы организуем бунт, мы будем, как солдаты, и ура… Сила фантазии велика, но действительность была жестокой. С того склада у нас были какие-то гранаты и винтовки. Первые выстрелы раздались второго августа (1943 года — прим. ред.) где-то около четырех часов утра. Одному заключенному удалось взорвать емкость с бензином. Раздался сильный взрыв. Думать, что все мы убежим в лес, — это просто утопия. Немцы начали стрелять со сторожевых вышек и быстро взяли ситуацию под контроль. Первых, кто стал убегать, застрелили. Некоторые заключенные вообще не присоединились к восстанию. Те, с большими носами, евреи, как из немецких карикатур, где они могли спрятаться? Не сражались и старшие, те, кому было за 40. Они знали, что им не перепрыгнуть заграждения вокруг лагеря. Но мы все же попробовали. И через проволоку, баррикады и мертвые тела друзей мы бежали из лагеря. Потом через железнодорожные пути и дальше, быстро и бездумно. Во время побега я чувствовал, что мне что-то попало в ногу. Ботинок наполнялся кровью, но я несся дальше.

Когда немцы позже искали беглых заключенных, они спрашивали людей в округе: «Куда они побежали?» И люди говорили, туда побежала одна группа, туда — другая. А я был один. Может быть, поэтому я в итоге и выжил.

При мне сто долларов, мне их дал друг Альфред Бэм. Сам он не смог сбежать. У кого-то из заключенных были бриллианты и прочие ценности. Они думали, что это спасет им жизнь. Но поляки сразу же все отбирали и сдавали беглых, как только узнавали, что у них при себе ценные вещи.

Наверное, мне просто повезло. Может быть, я правильно рисковал. И еще у меня не было явных еврейских черт лица, и я хорошо говорил по-польски. Четыре дня меня прятали польские крестьяне. Но у них я не мог оставаться долго — лагерь был слишком близко, риск был велик.

Я страшно боялся. Больше всего по пути в деревню Вулька-Надгорна. Она была недалеко. Я ночевал в стоге сена, и еще до утра появились украинцы. Они искали сбежавших заключенных, стреляли повсюду. Но моего укрытия они, к счастью, не обнаружили. Утром я пришел на железнодорожную станцию «Костки». Теперь ее уже нет — позднее дорога перестала работать. Рядом со станцией был небольшой магазин с продуктами. Я подождал, пока выйдут все покупатели, и вошел. Продавщица была молодой. Она дала мне попить и рассказала о том, что происходит в округе. Как немцы повсюду ищут, как они грозились убить ее двоюродного брата. И все равно она дала мне 20 злотых и сигареты в придачу. Потом я быстро смылся из магазина. У станции стали появляться продавцы мяса. Они направлялись в Варшаву. Среди них была и одна женщина — она мне в итоге и помогла. Она разрешила называть себя тетушкой и купила мне билет на поезд. Я помогал ей загружать тяжелые сумки. И уже в где-то в полдень я был недалеко от Варшавы. Там я потом присоединился к восстанию и дождался окончания войны.

… Известный израильский художник и скульптор Самуэль Вилленберг скончался в 2016 году. Но успел рассказать правду в книге воспоминаний «Восстание в Треблинке» (Povstání v Treblince).

Автор — израильский историк и писатель, сотрудник института Яд ва-Шем