Умирающие вооруженные силы России

На модерации Отложенный В плену мифа. Российская армия: возрождение или деградации

На фоне разговоров о новом витке гонки вооружений и реформировании армии интересным выглядит доклад, подготовленный группой экспертов Института национальной стратегии.

На фоне разговоров о новом витке гонки вооружений и реформировании армии интересным выглядит доклад, подготовленный группой экспертов Института национальной стратегии. Исследование под названием «Кризис российской армии» критически оценивает состояние российской армии и ВПК. Составители доклада призывают признать правду, сколь бы горькой она ни была: вопреки официальной информации Вооруженные силы России находятся в глубочайшем кризисе, а неблагоприятные тенденции в развитии военной сферы приняли необратимый характер.

Так это или нет, вопрос спорный. Чаще говоря именно о возрождении Вооруженных сил России, наша газета тем не менее предоставляет возможность высказаться и тем, кто придерживается другой точки зрения. Наиболее существенную часть документа, посвященную состоянию вооружения и боеготовности силовой компоненты государства, представил «Времени новостей» один из авторов доклада, руководитель Центра военного прогнозирования, профессор Анатолий ЦЫГАНОК.
Ракетно-ядерный провал

Стратегические ядерные силы (СЯС) России, позволяющие уничтожить любую страну в течение получаса, на сегодняшний день и на обозримую перспективу, -- единственный фактор, позволяющий считать Россию великой военной державой. Благодаря ядерному оружию страна может не беспокоиться о своем суверенитете. Однако то, что происходит с ядерными силами, можно считать самым большим провалом, перечеркивающим все достижения в области военной политики, если таковые наличествуют.

После краха СССР России достались вся морская составляющая советских стратегических ядерных сил, часть наземной и воздушной составляющих. На начало 1992 года Россия имела в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН) 627 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с 3727 боевыми частями (БЧ). В Военно-морском флоте -- 27 ракетных подводных крейсеров специального назначения с 456 баллистическими ракетами, оснащенных 2368 боевыми частями.

В Военно-воздушных силах -- 22 бомбардировщика Ту-95МС по 16 крылатых ракет на каждом, всего 352 ракеты. В последний день 1999 года президент Борис Ельцин передал своему преемнику Владимиру Путину такой состав ядерных сил: РВСН --756 межконтинентальных ракет с 3540 боевыми частями; ВМФ --21 ракетный подводный крейсер с 328 баллистическими ракетами, это 1376 зарядов; ВВС -- 81 бомбардировщик с 926 крылатыми ракетами. В общей сложности -- 5842 заряда.
К началу 2007 года Россия располагала таким стратегическим потенциалом. В Ракетных войсках стратегического назначения -- всего 489 МБР с 1788 зарядами. В ВМФ --13 ракетных подводных крейсеров специального назначения с 192 баллистическими ракетами и 672 боевыми частями. В ВВС --79 бомбардировщиков с 884 крылатыми ракетами. Итого в целом: 681 межконтинентальная баллистическая ракета и ракеты подводных лодок с 2460 боевыми частями и 79 самолетов с 884 крылатыми ракетами. Всего 3344 заряда.

Таким образом, с 2000 по 2007 год стратегические ядерные силы утратили 405 носителей и 2498 зарядов. Произведено всего 27 ракет, т.е. в семь раз меньше, чем в 1990-е годы. Списано 440 межконтинентальных ракет различного базирования с 2483 зарядами, два Ту-95МС, потерян в катастрофе один Ту-160. Таким образом, происходит сокращение стратегического ядерного потенциала. Причем тенденции развития ситуации следует признать однозначно негативными.

Мобильность или мощь

В РВСН руководство России изначально оказалось заложником решений, принятых еще в СССР. Имеется в виду решение о развитии мобильных ракетных комплексов РС-12 «Тополь». Оно мотивировалось тем, что повышение точности американских МБР снижает боевую устойчивость отечественных МБР шахтного базирования.

Выход был найден в создании комплексов, обладающих высокой мобильностью и способных в угрожаемый период уйти из-под удара. Однако сегодня США обладают спутниками оптической, инфракрасной и радиолокационной разведки (КН-11, «Лакросс» и др.), передающими информацию в реальном масштабе времени, и преимущество мобильных «Тополей» стало, по сути, нулевым.

Место базирования «Тополей» известно США с точностью до сантиметра. Наивно предполагать, что стотонный 22-метровый тягач, перевозящий «Тополь», обладающий высокой заметностью в оптическом, радиолокационном и инфракрасном диапазонах, может «стремительно» раствориться в российских просторах. Применительно к МБР шахтного базирования это невозможно -- на уничтожение каждой ракеты в шахте требуется ядерный заряд, причем необходимо добиться прямого попадания в шахту или очень близкого к ней взрыва.

В ближайшей перспективе США достигнут возможности поражать боевые машины комплекса «Тополь» обычным высокоточным оружием с малозаметных самолетов, а возможно, и боевых беспилотных летательных аппаратов, которые в условиях продолжающейся деградации системы противовоздушной обороны смогут беспрепятственно проникать в воздушное пространство РФ.

Наконец, машина комплекса «Тополь» может быть выведена из строя выстрелом из тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Применительно к шахтным МБР такой сценарий нереализуем из-за мощности конструкции шахты, ее подземного расположения и усиленной охраны данных объектов.
Если уж говорить о мобильности, то действительно высокой боевой устойчивостью обладал мобильный железнодорожный комплекс РТ-23, ракета которого имела не один заряд, как у «Тополя», а десять. В походном положении комплекс имел вид обычного вагона-рефрижератора, поэтому обнаружить его средствами наблюдения было невозможно. Симптоматично, что руководство США совершенно спокойно относится к наличию в РВСН комплексов «Тополь», однако настойчиво требовало от России ликвидировать РТ-23. В 1990-е годы все комплексы РТ-23 ликвидированы.

Многозарядные МБР шахтного базирования РС-18 и РС-20, несмотря на многократное продление срока их службы, будут в ближайшие годы в ускоренном темпе выводиться из эксплуатации. Замена их на шахтный вариант «Тополя» неадекватна, поскольку, во-первых, ведется крайне низкими темпами, во-вторых, «Тополь», как уже было сказано, несет всего один заряд.

Возможность создания многозарядного варианта «Тополя», известного под названием РС-24, представляется в высшей степени сомнительной. Если МБР РС-20 может выводить 8,8 т полезной нагрузки, РС-18 -- 4,3 т, то «Тополь» -- всего одну тонну, «Тополь-М» -- 1,2 т. «Тополь» изначально создавался как однозарядная ракета, попытка изменить данную концепцию приведет к ухудшению его тактико-технических характеристик.

При крайне низком, как сегодня, темпе строительства новых ракет и ускоряющемся выводе старых в ближайшие десять лет РВСН могут сократиться до 100--200 однозарядных МБР. Переломить эти тенденции в рамках нынешней военной политики невозможно.

Создатель «Тополя», Московский институт теплотехники, и его производитель, Воткинский завод, сегодня монополисты в сфере строительства межконтинентальных ракет. Для разработки, испытаний и запуска в производство тяжелых многозарядных МБР нового поколения понадобятся многие годы и сотни миллиардов рублей, а также, возможно, формирование качественно новых конструкторских бюро и создание новых предприятий-производителей.
«Булавой» по безопасности

При всей драматичности ситуации в РВСН, положение с морской составляющей стратегических ядерных сил еще хуже. В 1990-е годы, после серии неудачных испытаний, было принято решение (по-видимому, ошибочное) отказаться от создания баллистической ракеты Р-39М для перевооружения подводных крейсеров проекта 941.

Вместо нее было решено разрабатывать Р-30 «Булава», под которую предполагалось строить новые подлодки проекта 955. Первая лодка этого типа «Юрий Долгорукий» была заложена в 1996 году. В 2004 и 2006 годах было начато строительство второй и третьей лодок этого типа: «Александр Невский» и «Владимир Мономах». Создателем «Булавы» стал автор «Тополя» -- Московский институт теплотехники. Предполагалось, что «Булава» будет максимально унифицирована с «Тополем».

В США, традиционно стремящихся к максимальной унификации вооружения и военной техники, наземные МБР и морские стратегические ракетные комплексы всегда создавались разными корпорациями и никогда не унифицировались. Это объясняется тем, что условия боевого применения этих ракетных систем принципиально различны.

Первая стартует из-под воды, ее платформа (подводная лодка) при этом перемещается в пространстве со всеми возможными степенями свободы. У ракет наземного базирования место старта точно определено и неподвижно. Таким образом, перед создателями этих ракет стоят очень разные задачи.

Московский институт теплотехники всегда специализировался на создании ракет наземного базирования, а созданием баллистических ракет для подводных лодок занималось Миасское КБ им. Макеева в Челябинской области. Московский институт никакого опыта создания ракет для подлодок не имел, «Тополь» изначально задумывался как ракета наземного базирования. Поэтому не приходится удивляться тому, что все испытания «Булавы» оказались в той или иной степени неудачными.

Исключение составляло лишь испытание весового макета, однако в этом случае испытывалась не ракета, а пусковая установка. Продолжать испытания бессмысленно. Тем не менее заложены сразу три ракетных подводных крейсера под ракету, которой нет! Непонятно, можно ли каким-то образом переоборудовать эти лодки, если создать «Булаву» не удастся (подобно американским подлодкам типа «Огайо»), сделать их носителями крылатых ракет.
Однако времени может и не хватить. Ресурс лодок, которые строились еще в 1985--1991 годах, подходит к концу. Соответственно все они, по-видимому, будут списаны до 2020 года. Таким образом, само существование морской составляющей стратегических ядерных сил определяется судьбой «Булавы». Создание нового ракетного комплекса и лодки под него потребует многих лет и сотен миллиардов рублей.

В итоге к середине следующего десятилетия в составе российских ядерных сил могут остаться не более 300 межконтинентальных ракет наземного и морского базирования и не более чем 600 зарядов на них. Выполнение такими силами функции ядерного сдерживания окажется под сомнением. У США появится возможность с помощью обезоруживающего неядерного удара уничтожить почти все российские стратегические ядерные силы, а единичные уцелевшие ракеты добить с помощью ПРО.

Стратегические силы Китая к этому времени сравняются с российскими или даже обойдут их по размерам. Учитывая абсолютное превосходство китайской армии над ВС РФ в силах общего назначения и крайне низкую чувствительность китайцев к собственным людским потерям, возникнет ситуация, когда Пекин, как и Вашингтон, сможет разговаривать с Москвой с позиции силы. Говорить о гарантиях суверенитета РФ будет бессмысленно.
Ракетоносцы под списание

Авиационная компонента стратегических ядерных сил в последние восемь лет была наиболее стабильной по своему составу. Некоторое уменьшение числа крылатых ракет с 1999 по 2007 год было чисто формальным, поскольку бомбардировщики Ту-95МС6 и Ту-95МС16 (несут шесть крылатых ракет и 16 соответственно) быстро трансформируются друг в друга, правда, увеличение боевой нагрузки приводит к уменьшению дальности полета

. Однако Ту-95МС устарели морально и физически, их вывод из состава ВВС уже начался. Кроме того, стратегические бомбардировщики могут использоваться для решения боевых задач в неядерном снаряжении в ходе обычных войн, что повышает их боевую ценность для вооруженных сил, но снижает значение как составляющей стратегических ядерных сил.

Согласно заявлениям некоторых официальных лиц из Минобороны, к 2015 году стратегическая авиационная группировка будет увеличена до 50 бомбардировщиков Ту-95МС и Ту-160. Как уже говорилось, сегодня ВВС РФ имеют 79 таких самолетов, т.е. уменьшение группировки на 29 единиц подается как ее увеличение.
В качестве единственно положительного в развитии ядерных сил можно отметить начало строительства новой серии РЛС системы предупреждения о ракетном нападении типа «Воронеж». Важно не только и даже не столько техническое обновление средств предупреждения, сколько избавление России от зависимости со стороны других стран СНГ. Сегодня из восьми таких РЛС лишь три находятся на территории России (две -- на Украине, по одной -- в Белоруссии, Азербайджане и Казахстане). Зависимость от соседей в столь чувствительном вопросе едва ли допустима.

Сомнительная новизна

Силы общего назначения находятся в ситуации несколько менее критической, нежели стратегические ядерные силы, лишь потому, что их боеспособность не настолько критически важна для сохранения суверенитета России. Тем не менее без наличия полноценных сил общего назначения обороноспособность РФ обеспечить невозможно.

На развитии этих сил критически сказываются отсутствие внятной концепции военного строительства, неопределенность относительно внешних угроз и типа войн и конфликтов, которые придется вести. Если перед ядерными силами стоит задача нанесения неприемлемого ущерба любому вероятному противнику, то определить территориальную и видовую структуру, количество и тактико-технические характеристики вооружения и военной техники сил общего назначения, характер боевой подготовки невозможно без четкого понимания того, какого типа войны с каким противником им придется вести.
За 1992--1999 годы Сухопутные войска получили 120 танков Т-90 (четыре батальона) и до 30 Т-80У (один батальон). За 2000--2007 годы на вооружение поступило 90 танков Т-90 (три батальона). Всего в Сухопутных войсках примерно 200 танковых батальонов, кроме того, значительное количество танков находится на базах хранения.

Не лучше ситуация и в авиации. В 1992--1999 годах ВВС получили до сотни крылатых машин, за 2000--2007 годы для ВВС было закуплено всего два новых самолета Су-34. Всего в ВВС числится до 1700 боевых самолетов, что также вызывает серьезные вопросы по поводу низких темпов обновления авиационной техники. Отметим, что было модернизировано 30--40 штук Су-27 и Су-25.

«Новизна» новой техники сомнительна. И танк Т-90, и самолет Су-34 были созданы еще в советский период, закупки Т-90 производились в начале 1990-х, причем в количествах больших, чем сейчас. Таким образом, вопрос о целесообразности возобновления закупок техники, которая не является принципиально новой и при этом производится в крайне незначительных количествах, становится еще более острым.

Что касается наземной ПВО, без которой, в частности, невозможно функционирование стратегических ядерных сил (боевая устойчивость даже шахтных МБР будет близка к нулю), то за 1992--1999 годы зенитные ракетные войска получили около 30 дивизионов (не менее пяти полков) зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-300ПМ. После 2000 года первая техника для войск ПВО поступила лишь в середине 2007 года -- полк ЗРС С-400 поставлен на боевое дежурство в Московской области.

Аналогичная ситуация с оперативно-тактическим ракетным комплексом «Искандер». Заявления об его скором принятии на вооружение регулярно следуют с 2003 года, однако, судя по имеющимся данным, «Искандер» не поступил на вооружение до сих пор.

Вызывает массу вопросов действующая государственная программа вооружений на период 2006--2015 годов. Непонятно, чем обосновано количество и типы закупаемых вооружений и военной техники, предусмотренных программой, а также ее выполнимость, если все предыдущие программы были сорваны. Например, неясно, удастся ли закупить запланированные этой программой 1400 танков Т-90, насколько целесообразна закупка именно этих танков, которые нельзя считать по-настоящему современными.

Аналогичные вопросы возникают и по поводу приобретения 58 истребителей-бомбардировщиков Су-34. Неясно, способен ли ВПК выполнить данную программу, насколько целесообразно закупать именно этот самолет и именно в таком количестве. Предполагается, что он должен сменить фронтовой бомбардировщик Су-24, которых в ВВС было около 500 единиц.

Отдельные высокопоставленные военные неоднократно заявляли, что один Су-34 способен заменить десять Су-24. Между тем сравнение тактико-технических характеристик этих самолетов показывает, что эти самолеты соотносятся как 1:1,5--2.

Совершенно очевидно, что цикл наземного обслуживания Су-34 не уменьшился в десять раз по сравнению с таковым у Су-24, работоспособность экипажа Су-34 также не может повыситься в десять раз по сравнению с аналогичным показателем экипажа Су-24. Соответственно, эскадрилья самолетов Су-34 не может сократиться в десять раз по сравнению с эскадрильей Су-24 (т.е. до 1--2 самолетов). Для адекватной замены 500 Су-24 требуется 200--300 Су-34, а не 58.

То же самое можно сказать про ЗРС С-400. Программа вооружений предусматривает ввод в боевой строй 18 дивизионов этой системы. Это от трех до девяти полков. Ими невозможно не только прикрыть основные административные и промышленные центры, но даже обеспечить функционирование ядерных сил. Заявления официальных лиц о том, что характеристики С-400 в три или более раз выше, чем у С-300, поэтому ее требуется в три раза меньше, вызывают удивление.

Во-первых, все без исключения специалисты признают, что имеющихся в ВВС и ПВО примерно 70 дивизионов ЗРС С-300 недостаточно для обеспечения функционирования надежной ПВО страны. Во-вторых, никакое повышение характеристик не подразумевает количественного сокращения ниже определенного предела: одной зенитной ракетой невозможно сбить более одной цели. Соответственно, если количество целей превысит количество готовых к пуску ракет, ЗРС не сможет выполнить задачу по отражению налета, какими бы высокими ТТХ она не обладала.
Полеты только во сне

Программа по созданию истребителя 5-го поколения на сегодня является единственной в России программой по разработке действительно нового образца вооружения и военной техники (по крайней мере, из тех, что не засекречены). В США тяжелый истребитель 5-го поколения F-22 с 2004 года поступает на вооружение, им уже укомплектовано 1-е авиакрыло. В Северной Америке «реальное проектирование» двигателя F-119PW-100 началось в 1987 году. Таким образом, есть основание предположить, что отставание российской программы создания истребителя 5-го поколения от аналогичной программы США -- не менее 20 лет.

Единственным серьезным изменением в видовой структуре Вооруженных сил за последнее десятилетие стала передача армейской авиации из Сухопутных войск в ВВС. Россия стала практически единственной такой страной. Это решение можно считать одной из самых грубых ошибок в области военного строительства за весь постсоветский период. Вертолеты на сегодняшний день являются важнейшим и наиболее универсальным средством повышения мобильности и боевой мощи сухопутных войск.

В США вертолетные батальоны не просто остаются в составе сухопутных войск, но и включаются непосредственно в структуру дивизий. Для ВВС же вертолеты являются не более чем обузой. Никаких разумных (с государственной точки зрения) объяснений данному решению в России не было дано до сих пор.

Чрезвычайно странной представляется ситуация с принятием на вооружение нового ударного вертолета для замены Ми-24. Еще в декабре 1987 года были подведены итоги конкурса, на котором Ка-50 одержал победу над Ми-28. В 1995 году указом президента РФ Ка-50 был принят на вооружение и выпущен серией в пять единиц. Два вертолета этого типа в 2001 году успешно участвовали в боевых действиях в Чечне.

Тем не менее в 2004 году было официально объявлено, что на вооружение поступит Ми-28. Остается неясным, почему принято такое решение. До сих пор ни один серийный Ми-28 на вооружение не принят, хотя о поступлении первых машин в части сообщалось в середине 2006 года.

Минимально необходимым для поддержания основных навыков пилотирования и боевого применения считается уровень налета в 60--70 часов в год, оптимальным -- 120 часов и более. В 1990-е годы этот уровень составлял в ВВС РФ, в зависимости от рода авиации, 10--50 часов. В 2006 году средний налет был всего лишь 40 часов в год. Резко выросла аварийность авиации, где скоро не будет ни одного летчика-снайпера, где уже почти нет летчиков 1-го класса.

В армейской авиации одна из причин резкого падения боевой готовности вертолетов связана с сокращением финансирования, происшедшим в результате объединения ВВС и ПВО. Единые, они стали получать те же 15% оборонного бюджета, что были до слияния.
Крайне неоднозначна ситуация с беспилотными летательными аппаратами. Россия по этому классу вооружений отстает не только от крупнейших западных стран, но и, например, от Ирана. На сегодняшний день развитие беспилотных самолетов -- одно из важнейших направлений военно-технической политики во всех основных армиях мира. При этом в отечественной программе вооружений до 2015 года о беспилотных аппаратах не говорится вообще.

Флот прибрежного действия

ВМФ в 1992--1999 годах получил около 50 боевых кораблей и катеров, заложенных еще при СССР. В эти годы были построены (от закладки до передачи флоту) одна атомная подводная лодка проекта 971, две субмарины проекта 877, несколько сторожевых катеров. Было начато строительство еще шести подлодок и около десяти катеров. В 1992--1994 годах 24 истребителями Су-33 был укомплектован единственный в России корабельный истребительный авиаполк на единственном авианосце -- авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов».

В 1990-е были заложены головные корабли новых проектов: атомная подлодка «Северодвинск» и дизель-электрическая подлодка «Санкт-Петербург», сторожевой корабль «Новик», испытания которого затягиваются из-за серьезных технических проблем.
С 2000 года поступление новых кораблей на флот резко снизилось. Были достроены еще три единицы, заложенные при СССР: одна атомная подводная лодка проекта 971 «Гепард», один ракетный катер и один тральщик. При этом был потерян подводный ракетоносец «Курск». Строительство ракетных лодок требует одновременно создания как минимум такого же (оптимально -- удвоенного) количества многоцелевых подлодок для обеспечения действий подводных ракетоносцев. В условиях абсолютного превосходства ВМС США в надводных кораблях отсутствие еще и многоцелевых подводных лодок делает развертывание ракетных подводных крейсеров в боевых условиях невозможным.

Как и в 90-е годы XX века, серьезнейшей проблемой ВМФ остается необеспеченность кораблей ремонтом. Из-за этого списываются корабли, которые могли бы оставаться в строю ВМФ еще 10--20 лет. Строительство боевых кораблей -- наиболее длительный и затратный процесс по сравнению с другими видами вооруженных сил.

Российский ВМФ разбросан по пяти почти или полностью изолированным друг от друга морским и океанским театрам военных действий. Все это крайне затрудняет маневр силами между ними даже в мирное время, и в ближайшие 8--10 лет надводный флот неизбежно, а подводный -- с высокой степенью вероятности станут флотами прибрежного действия. Изменить эту ситуацию уже не представляется возможным.
К армии средней европейской страны

Таким образом, в силах общего назначения можно констатировать существенное снижение закупок по сравнению даже с периодом 90-х годов, срыв всех государственных программ перевооружения и крайнюю неоднозначность содержания самих этих программ. Темпы перевооружения и качественные характеристики закупаемых образцов военной техники таковы, что при сохранении существующих тенденций силы общего назначения РФ в ближайшие 8--10 лет сократятся до размеров вооруженных сил средней европейской страны.

Это не позволит обеспечить обороноспособность России, особенно в условиях деградации ядерных сил. Наша страна окажется неконкурентоспособной в военном отношении не только по сравнению с КНР и США, но также с Турцией и Японией, а в перспективе -- и с европейскими странами НАТО.

Немало жизненно важных проблем и у отечественного ВПК. Резкое уменьшение оборонного заказа в постсоветский период привело к утрате множества важнейших технологий и наиболее квалифицированных кадров. Из-за этого задачу создания принципиально новых образцов вооружений и техники становится сложно решить даже при выделении гигантских средств. Предприятия, имевшие хороший технологический задел в производстве вооружений, которые пользуются высоким спросом на мировом рынке, успели на него переориентироваться. Это помогло предприятиям выжить в условиях отсутствия внутреннего заказа, однако нанесло ущерб ВПК со стратегической точки зрения.

Будучи «привязаны» к советскому по своему происхождению вооружению, производство которого хорошо отработано, предприятия не заинтересованы в создании принципиально новых образцов. Более того, успешная внешнеэкономическая деятельность повышает внутренние лоббистские возможности предприятий и организаций, что в отсутствие внятной концепции военного строительства позволяет предприятиям навязывать ему производство морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для собственной армии.
Весьма неоднозначно оценивается создание в ВПК холдингов. Теоретически эта мера направлена на повышение конкурентоспособности продукции и на предотвращение распыления сил и средств при создании новых образцов техники. Однако на практике ликвидация внутренней конкуренции ведет не к повышению, а к понижению конкурентоспособности. Несмотря на это, нередко имела место ситуация, когда ВПК навязывал армии не то, что ей нужно, а то, что он может создать.

Тенденции в области военного строительства в РФ однозначно свидетельствуют: в обозримой перспективе Вооруженные силы утратят возможность обеспечивать безопасность страны от внешней агрессии. Для изменения сложившейся ситуации необходимо создание новой концепции военного строительства, основанной на оценке реальных внешних угроз для России. На ее основе должны быть определены новые подходы к формированию системы управления Вооруженными силами и их структуры, военно-технической политики, принципов прохождения службы личным составом, организации боевой подготовки.