«Дубинка Ленина». Главной пружиной Октябрьского переворота был Лев Троцкий

Выражение «Ленин в октябре» благодаря одноимённому фильму давно уже стало синонимом революции. Но справедливее было бы заменить его на «Троцкий в сентябре».

Народный комиссар по военным и морским делам Лев Троцкий принимает военный парад на Красной площади, 1921 г. © / РИА Новости

Потому что именно такой расклад обеспечил полную и безоговорочную победу большевиков в увлекательном забеге «Революция-1917». 

25 сентября Троцкий становится председателем Петроградского Совета. «После июльского бегства Ленина его личное влияние падает. Троцкий на сажень выше своего окружения». «Пришла великая революция, и хотя у Ленина много мудрости, она начинает блекнуть рядом с гением Троцкого». «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета товарища Троцкого».

Эти три цитаты можно без проблем объединить. Между тем авторы высказываний абсолютно разные. Первый - начальник контрразведки Петроградского военного округа, видный деятель Белого движения полковник Борис Никитин. Второй - «подголосок» Троцкого Анатолий Луначарский. Третий - Иосиф Сталин, заклятый враг Троцкого, спустя многие годы отдавший приказ о его ликвидации. Удивительное единодушие даёт основания полагать: всё сказанное если не чистая правда, то близко к тому. Нервом, мозгом и сердцем Октябрьского переворота был Лев Троцкий.«Полезный мерзавец»

Самое интересное в том, что шансы Троцкого сыграть мало-мальски заметную роль в революции 1917 г. измерялись отрицательными величинами. Даже Ленин, как известно, проморгал Февральскую революцию и явился в Россию только в апреле. Но с ним тем не менее приходилось считаться - хотя бы как с лидером массового, а потому опасного левоэкстремистского движения большевиков. А Троцкий? Для главных политических игроков Февраля он был, что называется, «никто и звать никак». Для своего брата-марксиста - отщепенец. Все приличные эмигранты сидели в Европе, выясняя отношения в тесном непримиримом кругу меньшевиков, большевиков и эсеров. Троцкий же буквально накануне революции, в январе 1917 г., окопался в Нью-Йорке, да ещё и заявил, что он сам по себе, так сказать, над схваткой, и желает быть вне фракций. По этому поводу Ленин высказался так:«Приехал Троцкий в Америку, и сей мерзавец сразу снюхался с правым крылом… Вот так Троцкий! Всегда равен себе - виляет, жульничает…»

 

И вот этот «мерзавец» является-таки в охваченную революцией Россию 4 мая 1917 г. Никто его здесь особо не ждёт. Разве что «межрайонцы» - откровенные маргиналы, которые хотят помирить меньшевиков и большевиков. Троцкий становится их лидером, однако шансов пролезть в большую историю у него по-прежнему нет. В его блоке 4 тыс. человек. А у большевиков - 200 тыс.

Но тут что-то происходит. Ленин вдруг начинает искать сближения с «Иудушкой». Причём от своих прежних слов не отказывается: «Иной мерзавец может быть для нас именно тем полезен, что он мерзавец… У нас хозяйст­во большое, а в большом хозяйстве всякая дрянь пригодится». Чем же Троцкий так очаровал вождя большевиков?

Ответ на этот вопрос многие ищут, руководствуясь теорией жидо-масонского заговора. Дескать, Лейба Бронштейн (настоящее имя Троцкого) являлся агентом еврейского банкира Джейкоба Шиффа. Тот, в свою очередь, яростно ненавидел не только российское самодержавие, но и Россию как таковую, неоднократно называя её «врагом всего человечества». И денег на уничтожение этого врага не жалел. Чаще прочих фигурирует сумма в 20 млн долларов, которую Троцкому вроде бы выдали сразу, и ещё столько же было обещано после удачного переворота. Формальная логика подсказывает, что это могло сподвигнуть Ленина сразу и навсегда забыть все предыдущие конфликты с Троцким и попытаться во что бы то ни стало привлечь его на свою сторону. Впрочем, у Троцкого было одно качество, которое могло стоить любых, самых фантастических заокеанских грантов.

Секрет коммивояжёра

В то время как эмигрантские вожди революции грызлись по поводу отвлечённых теоретических построений, Троцкий занимался практикой. Причём очень узкоспециальной дисциплиной. Он оттачивал ораторское искусство.

На первый взгляд дело гиблое. Ораторов в 1917 г. хватало и без него - один Керенский, вызывающий у аудитории припадки истерического восторга, чего стоил. Но умный и проницательный Троцкий зашёл с другого конца. 

Сокровенная тайна всех успешных коммивояжёров и менеджеров по продажам гласит: «90% сделок состоят в том, что ты продаёшь клиенту его самого». Та же самая истина применима и к публичной политике. Троцкий нащупал её самостоятельно. Он не закидывал слушателей трескучими пустыми фразами. А хладнокровно следил за мимикой. За жестами. За интонацией. За логикой, которая, как он считал, «должна понуждать к действию». И вот что у него получалось на выходе: «Казалось, что ощущаешь губами требовательную пытливость этой слившейся воедино толпы. Тогда намеченные заранее доводы и слова забывались, а из-под спуда выходили во всеоружии другие слова, другие доводы, неожиданные для оратора, но нужные массе». 

У большевиков такого человека не было. А он был им не просто нужен - необходим. И VI съезд РСДРП(б) в августе 1917 г. принимает оригинальное решение: всех «межрайонцев» большевики объявляют своими. А Троцкого партия большевиков мало того что избирает почётным председателем съезда, так ещё и членом своего ЦК. Фокус в том, что сам Троцкий в это время сидел в тюрьме. 

«Откинувшись», Троцкий против этого решения не протестовал. Он понял, что это его единственный шанс. Но одновременно это был и шанс Ленина, который к тому моменту сам был в бегах и восстанием руководить никак не мог. А Троцкий за какой-то месяц буквально уболтал не только рабочих, но и матросов, и солдат Петроградского гарнизона, и вообще всех, кто мог воспрепятствовать захвату власти. Остальное было уже делом техники - главное сделал «заезжий коммивояжёр» Троцкий.

Забавно, что на заре своей карьеры Троцкий как-то раз настолько активно поддер­живал Ильича, что получил насмешливое прозвище «ленинская дубинка». Шутка оказалась пророческой.