Полк слов Игоревых. ( похождения призрака -2 )

На модерации Отложенный http://www.newsland.ru

Когда неясность пути исторических преобразований жизни страны завела внутрипартийную ситуацию в идейный тупик, вождь большевизма выдвинул доктрину «мировой революции», суть которой заключалась вовсе не в стремлении «водрузить победное знамя коммунизма над всей планетой» и отнюдь не в том, чтобы «пожертвовать Россией во имя Интернационала», а в том, что: «Европейские рабочие покажут нам «как это делается» и тогда мы вместе с ними сделаем социалистический поворот» (В.И.Ленин) - надо лишь подвигнуть их на классовую борьбу героическим примером российского пролетариата.

Этим Ленин фактически полностью расписывался в своей теоретической несостоятельности, так как согласно данной концепции дорога в новый мир пролегала не через учение Маркса и даже не через «творческий подход» РСДРП к теории, а через передовое сознание европейских рабочих, якобы гораздо более продвинутых, чем российский пролетариат, намного большим развитием капитализма.

Таким образом: при наличии учения Маркса, российские «марксисты», вместо того, чтобы давать ответы пролетариату, сами ждали их от него, а по сути – от капитализма!

Ленинская доктрина мировой революции прямо противоречила учению Маркса, в котором всемирный крах капиталистической системы не искомая цель, а неизбежное следствие коммунистического движения.

Она противоречила и самому вождю большевизма, который метал громы и молнии в идейных лидеров тех самых европейских рабочих, передовое сознание которых по его словам было залогом успеха русской революции, обвиняя их во всех смертных грехах.

Наконец, она противоречила просто здравому смыслу: ибо что это за «передовое сознание», которое позволяет манипулировать собой таким «оппортунистам, ревизионистам, ренегатам, прихлебателям и лакеям буржуазии», коими вожди европейской социал-демократии представали в его гневных филиппиках и которое нужно вдохновлять на борьбу героическим примером? Кто в авангарде – тот и передовой. Непосредственный свидетель, американский экономист и социолог Уильям Инглиш Уоллинг так и оценивал наших прадедов: «Русский рабочий - революционер, но он не насильник, не догматик и не лишён разума. Он готов к боям на баррикадах, но он изучил их и – единственный среди рабочих всего мира – изучил на собственном опыте. Они (рабочие) все согласны, что наши (американские) политические учреждения предпочтительнее их собственных, но они вовсе не жаждут променять одного деспота на другого (т.е. на класс капиталистов)».(Любопытная картинка для сравнения на фоне современности – Авт.)

Однако для самого Ленина в его доктрине мировой революции никаких внутренних противоречий не было, поскольку для него она имела значение не генеральной стратегической линии, а очередного тактического маневра, о чём ясно свидетельствуют его же слова: «Тов. Рыков говорит, что социализм должен прийти из других стран с более развитой промышленностью. Но это не так. Это не марксизм, а пародия на марксизм» - вот уж действительно!

Доктриной мировой революции вождь большевиков попросту отмахнулся от вопросов, на которые у него не было ответов (по «формуле» знаменитого героя Ильфа и Петрова – «заграница нам поможет»), и в дальнейшем пользовался ею с большой ловкостью, вплоть до оправдания стратегического провала: «Мы и начали наше дело исключительно в расчёте на мировую революцию» (В.И.Ленин), т.е. не он виноват – европейские рабочие подвели!

Вообще, если придерживаться исторической правды, то не большевики звали массы на штурм Зимнего дворца, а наоборот. В ЦК партии однозначно «за» был только Ленин и уклончиво Троцкий, примкнувший к РСДРП(б), причём по его словам вождь изначально планировал устроить восстание в Москве. Остальных пугала июльская неудача подобного выступления и лишь постановка питерскими рабочими вопроса ребром: «Если вы допустите разгром Советов, то дальше нам с вами не по пути» решила дело при повторном голосовании в пользу вооруженного захвата власти.

Большевики осуществили задуманное довольно малыми силами и главной причиной их успеха были лозунги борьбы за народовластие – лейтмотив всей русской истории.Вождь большевизма вещал:
«Социализм невозможен без демократии в двух смыслах: (1) нельзя пролетариату совершить социалистическую революцию, если он не подготовляется к ней борьбой за демократию; (2) нельзя победившему социализму удержать своей победы и привести человечество к отмиранию государства без осуществления полностью демократии».«Азбука демократии нарушается претензией центра назначать или утверждать местные власти». (Довольно знакомо – не так ли? – Авт.)«В свободной стране управляют народом только те, кто им самим выбран для этого. Управление народом в свободных странах происходит посредством открытой борьбы партий и свободного соглашения их между собой».«Мы … сведём государственных чиновников на роль простых исполнителей наших поручений, ответственных, сменяемых, скромно оплачиваемых «надсмотрщиков и бухгалтеров» (конечно, с техниками всех сортов, видов и степеней) - вот наша пролетарская задача.
1) не только выборность, но и сменяемость в любое время
2) плата не выше платы рабочего
3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились «бюрократами» и чтобы поэтому никто не мог стать бюрократом.
Такое начало на базе крупного производства само собою ведёт к постепенному «отмиранию» всякого чиновничества, к постепенному созданию такого порядка – порядка без кавычек … когда всё более упрощающиеся функции отпадут как особые функции особого слоя людей» и т.п.
Замечательные слова.
Жаль только остались на бумаге.
Что представляет собой, хоть и несознательное, но, увы, предательство и далеко не единственное.

Брестский мир советская пропаганда преподносила как наглядное свидетельство ленинской гениальности. Однако даже поверхностный анализ дает прямо противоположную картину.
Во-первых: оный не избавил Россию от кровопролития, а наоборот бросил из огня да в полымя. Если первая мировая война обошлась стране в 1,5 млн. жизней за 3,5 года, то гражданская за 2,5 года стоила 8 млн. жертв. Во-вторых: сам факт, ход и итог гражданской войны показывает, что большевики вполне могли организовать оборону отечества, а не сдаваться германскому командованию.
В-третьих: помимо патриотических козырей белого движения, прямым следствием брест-литовских соглашений стал мятеж чехословацкого корпуса, свергнувший советскую власть на всём протяжении железнодорожного пути от Пензы до Владивостока, с появлением на арене борьбы Колчака и экспедиционных войск интервенции.
В-четвёртых: даже без России страны Антанты справились с кайзеровской Германией к ноябрю 1918 года, а с Россией это наверняка произошло бы уже летом.
В-пятых: как страна-победительница Россия не только была бы избавлена от необходимости отвоёвывать утраченные земли на Кавказе, в Средней Азии и т.д., а также сохранилась бы в прежних границах Российской империи, но и могла расшириться до выхода в Средиземное море посредством аннексии части территории Турции как союзницы Германии, не говоря уже о контрибуции.
Ну и, наконец, в шестых: Брестский мир продемонстрировал вместо героической борьбы позорную капитуляцию и это явное свидетельство того, что «мировая революция» была средством задуривания масс, поскольку на самом деле вождь, не обладая научным мировоззрением, попросту не видел пути в будущее и тянул время в надежде, что оно внесёт ясность.

Коммунизм это устранение эксплуатации.
В таком случае «военный коммунизм» это устранение эксплуатации во время войны или военными мерами?
В обоих случаях налицо лишь явный абсурд.

Ленин не понимал учение Маркса и поэтому прежде, чем утверждать, что лидер большевиков руководствовался марксизмом, не мешало бы иметь ответ на вопрос: когда? В каком месте?
До октябрьского переворота он мотивировал свою позицию тем, что: «Мы вовсе не смотрим не теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное: мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса», а после захвата власти вождь большевизма оправдывал стратегические провалы своей политики, ссылаясь на то, что: «До сих пор сколько-нибудь путные книжки о госкапитализме писались при таких условиях и при том положении, что государственный капитализм есть капитализм. Теперь вышло иначе, и никакой Маркс и никакие марксисты не могли это предвидеть».

Мягко говоря, более чем странно предъявлять подобные претензии Марксу, поскольку он был основоположником научного коммунизма, а никак не идеологом социал-демократии и апологетом государственного капитализма.

Как ни крути, во всех случаях суть ленинизма сводится к одному: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», но… «Мы пойдём другим путём!».

Каким образом вождь большевизма разрешал эту коллизию? Очень просто. Сначала он интерпретировал слова Энгельса о том, что «Наше учение не догма…» как индульгенцию на отсебятину, а затем довёл начатое дело до логического конца и вовсе объявив едкие высказывания того же Энгельса о нелепости ассоциирования огосударствления с социализацией: «Иначе должны быть признаны социалистическими учреждениями … ротные швальни или же всерьёз предложенное при Фридрихе-Вильгельме каким-то умником огосударствление домов терпимости» и т.д. - «обрывками книжных истин». Советская пропаганда выдавала это за гибкость ленинского ума. В действительности же вся деятельность Ленина это не что иное, как цепь попыток выкрутиться из ложного положения теоретика революции, в которое он сам себя поставил необоснованностью притязаний на обладание научным мировоззрением, поскольку жизнь неумолимо вскрывала реальное положение.

Оппортунизм это не сознательное извращение, а бессознательный самообман.
Он паразитирует не на марксизме, а на его непонимании.
Ленин был не вождем революции, а слепым поводырем.

История оставила множество документальных свидетельств поразительной политической близорукости лидера большевиков.
Незадолго до начала первой мировой войны он писал Горькому: «Война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц и Николаша доставили нам сие удовольствие».
Буквально накануне падения царизма сетовал в кругу молодых швейцарских социал-демократов: «Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции».
В ответ на обвинения в разжигании гражданской войны заявлял: «… это не гражданская война будет, а безнадёжнейший бунт кучки корниловцев».
После октябрьского переворота, Ленин, по словам Троцкого, первое время поражал всех окружающих прожектами скорого пришествия социализма в Россию и на самом деле в его январских тезисах называется срок: «… не менее нескольких месяцев».
Чуть позже он продемонстрировал глубину своего понимания политической ситуации в стране словами: «Но, в главном, задача подавления сопротивления эксплуататоров уже решена в период с 25 октября 1917 года до (приблизительно) февраля 1918 года или до сдачи Богаевского».
Что тут скажешь – лёгкость необыкновенная в мыслях!
О ленинских пророчествах относительно коммунистического будущего советской молодёжи и говорить не стоит.
Даже о необходимости отказа от доктрины «военного коммунизма» первым заговорил Троцкий в 1920 году, а вождю для осознания этого понадобилось ещё восстание тамбовщины и Кронштадта.

Плеханов предсказывал «обновлённый царский деспотизм на коммунистической подкладке», Мартов говорил об «аракчеевском понимании социализма и пугачёвском понимании классовой борьбы» и т.д. Время полностью подтвердило их правоту, однако Ленин, даже оказавшись у разбитого корыта собственных амбиций, и будучи вынужден «… признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм» так и не понял, что именно это пытались втолковать ему оппоненты аж почти двадцать лет!

Оценивая в целом проделанную историческую работу, вождь большевизма сказал: «Помнится, Наполеон писал … «Сначала надо ввязаться в серьёзный бой, а там уже видно будет». Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 года в серьёзный бой, а там уже увидали такие детали развития … как Брестский мир или нэп и т.п.»Где здесь не то что марксизм, а вообще хоть какая-либо теоретическая установка, кроме весьма сомнительного принципа драчливого французского императора?
Нетрудно также заметить, что Ленин пропустил «мировую революцию» и «военный коммунизм».
Причину долго искать не надо.
Наконец, если вдуматься, то несложно установить, что Брестский мир это по сути капитуляция «мировой революции» перед государственным капитализмом, а НЭП есть сдача «военного коммунизма» частному капиталу – весьма интересные «детали развития»!

Плеханов сказал: «Русская история еще не смолола той муки, из которой будет испечён пшеничный пирог социализма». Затем понял: «Марксизм остался непрочитанной главой любимой книги».
Ленин фактически высказал то же самое, но в обратной последовательности. Сначала он констатировал: «Никто из марксистов не понял Маркса полвека спустя!», а потом резюмировал: «Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится». Одно и то же, но наоборот – это не одно и то же. Разница очевидна: Плеханов предъявил претензии к себе, Ленин – к другим.

Ленин был махистом, возомнившим себя марксистом.
Он шёл не от теории к практике, а от деяния к опыту.
Несмотря на «Материализм и эмпириокритицизм».
Собственно говоря, при отсутствии научного мировоззрения, ему ничего другого и не оставалось.

У Маркса все мысли связаны органическим единством. У Ленина практически на каждый тезис можно найти его же антитезу. Генерал Пётр Григоренко в своих воспоминаниях описал, как именно с открытия этого обстоятельства началось его диссидентское прозрение. «Куда мы идём, что будет со страной, с делом коммунизма, что предпринять, чтобы вернуться на «правильный путь», - вот вопросы, которые захватывают меня всё больше и больше. Я начинаю искать ответы на эти вопросы и по старой привычке обращаюсь за советами к Ленину. Сажусь снова за его труды… Но, Боже мой, как же по новому предстаёт передо мною Ленин. То, что казалось абсолютно ясным и целиком приемлемым, теперь наталкивается на непримиримые противоречия в тех же трудах… Как будто на пень свежеспиленного дерева наткнулся в темноте: … когда Ленин был в меньшинстве, он совершенно чётко утверждал, что большинство не имеет права навязывать свою волю меньшинству, а после говорит, что у большинства есть право душить меньшинство, не давать ему и пикнуть».
Таких примеров можно привести очень много – они встречаются буквально на каждом шагу.

Ленинский стиль полемики отличается подменой доводов и логики ярлыками и бранью. А эпитеты, которыми он наградил Гегеля, конспектируя в 1914 году, явно говорят о том, что проблемы с головой у вождя большевизма возникли задолго до инсультов и параличей.

Вообще, думается, Ульянов взял псевдоним Ленин не случайно.
Главный его качеством была умственная лень.
При определённых способностях.
Сам себе он не лгал.
В заблуждение вводит политическое графоманство Ленина, но шизофрения тоже весьма словоохотлива. Тем более, что вождь большевизма имел странную манеру говорить от собственного лица во множественном числе и даже в 1919 году все ещё использовал имя Николай – чуть ли не в полную аналогию с последним царём.

Ленин не смог овладеть научным мировоззрением, а он сам писал: «Кто берётся за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться» на эти общие вопросы. А натыкаться слепо на них в каждом частном случае значит обрекать свою политику на худшие шатания и беспринципность».
И действительно: его борьба с царизмом завершилась тиранией, по сравнению с которой самодержавие было светочем свободы и гуманизма, полемика с меньшевиками – заявлением о неготовности России к социализму, остракизм буржуазии – введением НЭП.
Трудно найти худшие шатания и беспринципность, не говоря уже о том, что он докатился до скрытничанья, вранья и террора.

Ленин выглядит предателем революции.
На самом деле он просто не был революционером – без научного мировоззрения это невозможно.

Октябрь потерпел историческое фиаско потому, что время требовало личности с интеллектом масштаба Маркса, а появился лишь Ленин. Дело не в пиетете по отношению к автору «Капитала», а в обладании научным мировоззрением как условии прогресса.

Революция – квинтэссенция науки.
Маркс был учёным.
Ленин – алхимиком.

Вождь большевиков в своей работе «Государство и революция» совершенно верно указал, на то, что учение Маркса о коммунизме увязывает революцию с упразднением государства.
Что абсолютно не помешало ему стать основателем так называемого советского государства.
Из чего совершенно естественным образом более чем логично вытекает, что на самом деле Ленин был оппортунистом, антикоммунистом и контрреволюционером – сам того не понимая.

Ленинский труд «Государство и революция» ясно показывает разницу между ним и Марксом.
По Марксу диктатура пролетариата это упразднение привычки к государству.
По Ленину упразднение государства это привычка пролетариата к диктатуре.
Между тем Маркс давным-давно указал: «Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и изменённого воспитания, - это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно поэтому неизбежно приходит к тому, что делит общество на две части, одна из которых возвышается над обществом», а всякое социальное неравенство это, в конечном счёте, всегда эксплуатация низов верхами.

Не понимая учение Маркса, вождь большевизма свёл свою деятельность к «воспитанию пролетариата классовой борьбой», но оная может вестись лишь до свержения власти эксплуататоров и политический триумф ленинской партии в октябре 1917 года стал началом её конца – по той простой причине, что Ленин не знал, что делать дальше.
При отсутствии научного мировоззрения ситуация более, чем естественная.
Что же касается «воспитания пролетариата», то и здесь была заслуга не Ленина, а кризиса мировой капиталистической системы, в которой Россия из-за царизма оказалась наиболее слабым звеном.

Ленин в своих оценках и пророчествах вполне мог бы оказаться прав, если бы не его собственная политика, обусловленная непониманием учения Маркса, т.е. отсутствием научного мировоззрения.
Чтобы установить: почему большевизм потерпел фиаско, достаточно сопоставить ленинские слова: «… если мы говорим о переходе власти, то тут появляется опасность, и в прежние революции игравшая большую роль, а именно: революционный класс берёт в свои руки государственную власть и не знает, что с нею делать. Примеры революций, которые именно на этом терпели свой крах, в истории революций имеются», - с тем что: «Дать характеристику социализма мы не можем: каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, - мы этого не знаем, этого сказать не можем», «Мы не претендовали на то, что мы знаем точную дорогу» и т.п.
Вот и ответ.
Причём последняя фраза - ложь. Большевики оправдывали себя именно тем, что только они знают «верный путь», поскольку, в отличие от остальных «вооружены передовой теорией». Правда же заключалась в том, что они действовали наобум. Отсюда и столь характерное для истории СССР явление как культ вождей.

Причину исторического провала т.н. «великого почина Октября» несложно понять со слов самого Ленина:
«Без революционной теории не может быть и революционного движения».
«Роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией».
То, что большевики в действительности были весьма далеки от научного мировоззрения настолько очевидно, что даже не нуждается в доказательствах.

Учение Маркса о коммунизме.
В России до весны 1918 года о коммунизме фактически и лапоть не звенел.
Про какую вооружённость передовой теорией может идти речь?

Соответственно: не будучи марксистом, Ленин не мог стать организатором российской компартии.
Он им и не был.
В начале марта 1918 года РСДРП(б), по настоянию вождя переименовавшись в РКП(б), капитулировала перед кайзеровской Германией и взяла курс на … государственный капитализм.
Может ли партия, стремящаяся к госкапитализму, называться коммунистической - вопрос на сообразительность.

Ленин был организатором не коммунистической партии, а оппортунистической.
Оппортунизм это в сущности приспособление к собственному невежеству.
Многим знакомо содержание письма к съезду, более известное как «Политическое завещание Ленина», но явно никто за деревьями не видит леса.
Между тем, главная фигура там вовсе не Сталин, который, по мнению вождя, непригоден для занимаемого поста только тем, что «слишком груб», а Бухарин, точнее: вырисовывающийся за ним облик всей партии, включая и её создателя.
Умирающий Ленин увенчал Бухарина лаврами «ценнейшего теоретика партии».
Однако, он не был бы самим собой, если бы тут же не дезавуировал собственную оценку дополнением: «…но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)».
Действительно, «выдающийся идейный вклад» Бухарина в «дело коммунизма» история более всего отметила знаменитым лозунгом: «Обогащайтесь!».
Что и говорить – подходящая цель для «пролетарской революции»!
А перед этим он с не меньшим энтузиазмом был главным трубадуром «военного коммунизма» и в те времена вождь аттестовал: «Бухарин – превосходно образованный марксист-экономист».
Суть «военного коммунизма» - тотальное огосударствление всех форм общественной жизни.
Стоит ли удивляться тому, что накануне тот же Бухарин возглавлял идейную оппозицию Ленину, выступая против государства, т.е. вопреки вождю отстаивал взгляды именно творцов научного коммунизма: «Раз мы полагаем, что развёрнутый социалистический строй, это тот, в котором нет государства, как органа насилия… необходимо сказать это полностью… Мы не должны становиться на ту точку зрения, что у нас сохраняется социалистическое государство – это чепуха, которая отвергалась и Марксом и Энгельсом».
В этом Бухарин был абсолютно прав, но Ленин настоял на своём.
Та лёгкость, с которой «любимец партии» переходил с одной позиции на прямо противоположную, говорит о том, что по «гибкости ума» он являлся достойным преемником вождя.

( продолжение следует )