Евгения Альбац «Особое мнение» 26 сентября 2017

На модерации Отложенный

https://youtu.be/rxdDhXIfMLs О.Журавлёва― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна.

Е.Альбац― Здравствуйте-здравствуйте, Ольга.

О.Журавлёва― Самая свежая новость: президентом Российской Академии Наук избран физик Александр Сергеев, и для многих это, во-первых, хорошая новость, а для многих это большой сюрприз. Неожиданно.

Е.Альбац― Это неожиданно, потому что были ожидания, что будет избран академик Панченко, о котором известно, что он очень близок к Михаилу Ковальчуку, одному из тех, кто, собственно, имеет интерес в Академии наук. И как поговаривают (мы об этом подробно писали еще весной), что именно Фурсенко и Ковальчук сделали так, чтобы академик Фортов, который был президентом Академии наук до середины марта 2017 года, чтобы он не стал выдвигаться на пост президента. Собственно, вот эту всю интригу и затеяли.

Тогда, я напомню нашим слушателям, Фортова вызвали в Кремль и, собственно, его уговаривал никто иной как Владимир Путин. И вообще этим вопросом занимались на высоком уровне.

Оль, не удивляйтесь. Такое ощущение, начинаешь думать, что если уж Путин занимается Гоголь-Центром, то вообще уже не осталось вопросов, которыми он не занимался.

О.Журавлёва― Ну, Академия наук – это, все-таки, очень важная институция.

Е.Альбац― Конечно, это очень важная институция, особенно с колоссальной собственностью. Хотя, бóльшая часть собственности передана в специальный фонд ФАНО, и вот этот самый Владислав Панченко, которого прочили на пост президента, он является председателем Совета российского фонда фундаментальных исследований, да? Это очень важная структура, одна из тех структур, через которые идут деньги.

И тем не менее, это такая важная история, потому что при всём том, что Академия наук – структура, прямо скажем, очень немолодая и чрезвычайно консервативная, но, все-таки, это такой клуб интеллектуалов, очень умных людей.

И мне особенно симпатично, что президентом стал физик. Физики всегда отличались в Академии наук независимостью суждений. Именно физики в свое время не позволили даже поставить на голосование на общем собрании Академии наук вопрос об исключении академика Сахарова. Именно физики в 1987 году забаллотировали (это была целая операция, я о ней писала тогда в «Московских новостях»), когда забаллотировали академики совершенно нерукопожатных и неприличных людей. Ну, там был, например, директор Института вулканологии Федотов, такой ярый антисемит и вообще человек каких-то совершенно зоологических взглядов. Тогда шла в геологии очередная борьба административного ресурса с (НЕРАЗБОРЧИВО). И так далее.

Вот тогда был забаллотирован целый ряд совсем неприличных людей, и в этом смысле Академия старалась, во всяком случае, в части тех отделений Академии наук, которые занимались естественнонаучными дисциплинами, все-таки, соблюдать какие-то представления о морали, нравственности, об этике и так далее.

Что касается Сергеева, то он из любимого мною города Горького (это Нижний Новгород теперь). Когда-то это был закрытый город, это город вообще физиков, ну, прежде всего физиков, которые работали в области физики плазмы и физики ионосферы. Он как раз специалист в области физики плазмы.

Он закончил знаменитый Горьковский Радиофак. Это знаменитый совершенно был факультет радиофизический в Горьковском университете, там преподавали совершенно великие физики как Лев Михайлович Ерухимов, который одновременно работал в Институте физики ионосферы, и у него одно время работал Борис Немцов. А второй институт в Горьком – это Институт прикладной физики ИПФ РАН, в котором долго был директором академик Гапонов-Грехов. Сергеев защищал диссертацию у одного из учеников Гапонова-Грехова, с очень приличной репутацией ученого, у профессора Литвака.

Сергеев сейчас директор этого института. Когда начались все эти административные вмешательства в деятельность, в то, как академики должны голосовать, как не голосовать, как должны эти реформы и так далее… Он в какой-то момент даже отказался войти в новый состав Академии, но потом его избрали академиком РАН.

Я как раз вот сейчас говорила с одним из людей из Горького, из Нижнего Новгорода, и я спросила, а как случилось, что Сергеев, который занимается физикой плазмы и всякими прикладными такими вещами очень востребованными, в том числе и на коммерческом рынке, как случилось, что он не уехал? Вот, вообще странная вещь, что он не уехал.

Кстати говоря, то, что вообще физика сохранилась в Горьком, в Нижнем Новгороде, мы во многом обязаны грантам Джорджа Сороса, которого у нас поливают и так, и сяк.

О.Журавлёва― Да что вы?

Е.Альбац― Да. А ровно потому, что он давал ученым и в том числе в Горьком, и очень много давал, многим давал вот эти гранты ученым. Это позволило им прожить через 90-е, страшные 90-е годы, когда полностью прекратилось финансирование.

А что касается ИПФ РАН, то он производил и производит гиротроны – это такой мощный источник излучения, который разгоняет электроны до суперскоростей, так называемых релятивистских энергий. И он используется в том числе и в ЦЕРНе. И, вот, они изобретатели и производители этих гиротронов, которые, оказывается, им удавалось замечательным образом продавать, и так они прожили 90-е годы.

Короче, вот та информация, которая пока есть, говорит…

О.Журавлёва― Почему не уехал Сергеев, вам сказали?

Е.Альбац― Так ровно потому. Потому что…

О.Журавлёва― Потому что были гранты?

Е.Альбац― Нет. Не только потому, что были гранты, а потому что ИПФ РАН производил и продавал гиротроны, а каждый гиротрон стоит там несколько сотен тысяч долларов.

О.Журавлёва― Ну, в общем, и здесь можно было работать.

Е.Альбац― И они сумели свою прикладную физику, очень тяжелую физику, на самом деле, которая была прикладной исключительно в ВПК, так вот сумели найти рыночные выходы. Там очень здравые головы работали и работают в ИПФ РАН. И, собственно, Борис, когда был губернатором, он довольно много им помогал (я имею в виду Борю Немцова).

Короче, вот такие дела. Поэтому, как мне объяснили, он и не уехал, потому что можно было прожить и можно было заниматься физикой в Горьком, в Нижнем Новгороде. Ну вот.

А другой вопрос, мне не очень понятно, зачем самому Сергееву, коли он такой замечательный физик, это надо? Но, наверное, приходит момент, когда человек готов работать на общее благо. А, конечно, сохранить этот интеллектуальный клуб, не дать его совершенно разворовать и растащить по бюрократическим офисам, не позволить людям в погонах и без гулять по этому базару и продолжать сажать физиков за непонятно что в тюрьмы, как мы наблюдали в последние 10 лет…

О.Журавлёва― Чего ж не понятного? Шпионаж.

Е.Альбац― Ну да. Да-да. За то, что они делали совместные разработки, которые вполне были разрешены. Просто бизнес продажи родины – это всегда в области сенситивной науки, это всегда был бизнес ФСБ.

Так вот, конечно, в принципе, это вот хорошая новость. И хорошие новости, что академики не позволили им посадить на головы выбор Кремля, а проголосовали за собственного кандидата.

О.Журавлёва― Это Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times», это ее особое мнение. Кстати о Нижнем Новгороде. Из Нижегородской области вам пишет наш слушатель: «Зачем убрали Шанцева? Это к добру или ко злу?» Им там интересно в Нижнем Новгороде..

Е.Альбац― Насколько я понимаю, сейчас, ну, уже Шанце второй, по-моему, губернатор, да?

О.Журавлёва― Меркушкин первый был.

Е.Альбац― Меркушкин, сейчас Шанцев. И насколько я понимаю, сейчас пойдут с горы целый ряд губернаторов.

О.Журавлёва― А это просто сезон опять начался?

Е.Альбац― Всегда, да. Это сезон. Перед предыдущими выборами 2012 года тоже меняли губернаторов. Так я понимаю, что те, кто особенно засиделись или те, с кем связаны накопившиеся у народонаселения отрицательные эмоции… А мы же видели, на прямую линию Путина пришло 2,5 миллиона обращений, в основном из регионов, в основном это плач и слезы, и просьба помочь. И понятно, что…

О.Журавлёва― Что, есть регионы, из которых не приходят такие обращения?

Е.Альбац― Я не знаю, из каких больше, из каких меньше. Но очевидно совершенно (и об этом писали), что Аналитическое управление президента проанализировало это, и прежде всего пойдут с горы те губернаторы, на которых особенно много пришло всяких неприятных сообщений из регионов.

О.Журавлёва― Поправьте меня, если я ошибаюсь, но обычно говорят…

Е.Альбац― Ну, Путин находится в предвыборной кампании, понимаете? Мы не знаем, идет ли он на выборы и с кем он будет бороться на выборах, но при этом все понимают, что выборная кампания уже давно началась и это всё в русле этой выборной кампании.

О.Журавлёва― Тогда надо снимать тех губернаторов, которые не могут обеспечить нормальных результатов на выборах. Это единственная задача губернатора, если я правильно понимаю.

Е.Альбац― Я думаю, что, конечно, нужны губернаторы, которые могут обеспечить правильный результат. Но главное, что и губернаторы, которые вызывают отрицательное настроение среди населения, они тоже являются liability, они являются проблемными и камнем на ногах Путина. Поэтому, конечно, он от них избавляется.

О.Журавлёва― Нужно ожидать, что сейчас еще какие-то будут названы имена?

Е.Альбац― Да. Насколько я понимаю, там как минимум 5 или 7 человек должны уйти.

О.Журавлёва― А, вот, какая разница между теми губернаторами, которые вдруг оказываются взяточниками, например, или, там не знаю, шпионами или еще кем-нибудь, и теми, кому на выход дают орден? Они, как бы, разным весом обладают? Ну, потому что убрать губернатора можно разным способом: можно его объявить преступником, а можно сказать, что он по собственному желанию уходит, хороший человек, идет на пенсию и вот тебе орден.

Е.Альбац― Я думаю, что это зависит от…

О.Журавлёва― Чем Шанцев заслужил свой орден? – так спрошу.

Е.Альбац― Я думаю, тем, что о нем написал куратор из ФСБ. Поскольку знаковыми людьми, вообще известными людьми у нас сейчас занимается Федеральная Служба Безопасности, то самое Управление по защите конституционного строя, или то, что называлось когда-то «Пятеркой», так я понимаю, что они теперь по полной программе развернулись и занимаются знаковыми делами и знаковыми людьми.

Поэтому я думаю, что это зависит от того, какую информацию прежде всего они дали. Эта информация в большой степени зависит от того, какие отношения у того или иного губернатора сложились с фсбшниками в области.

Вот, например, у Никиты Белых эти отношения сложились плохие, и фсбшники катили на него большую бочку, потому что он малость переделил рынок леса в области. А в Кировской области ничего больше… Оборонка очень тяжелая, не конверсионная и лес. Ничего больше там нет. И у Никиты были очень плохие отношения с фсбшниками, насколько я знаю. Поэтому, я думаю, что Никита сидит.

А те, кто разумно относились и понимали, как устроена структура власти в Российской Федерации в 2017 году, и от кого зависит Путин, и кому доверяет Путин, и на чью информацию и чьи прослушки опирается в своих решениях Путин, те получают ордена.

О.Журавлёва― Понятно. Всё, в общем, так хорошо устроено. Кстати об ФСБ…

Е.Альбац― Вам кажется, хорошо?

О.Журавлёва― Ну, во всяком случае, мир понятен. Это уже проще: можно понять, куда нужно положить денежку и в какое окошко улыбнуться. Я думаю, что так губернаторам проще гораздо жить.

Е.Альбац― Знаете, в 70-х и в первой половине 80-х люди шли по этапу ровно потому, что мир был так устроен.

О.Журавлёва― Ну, соответственно. Сейчас они продолжают…

Е.Альбац― Ну, конечно. Не без издержек, не без издержек.

О.Журавлёва― Да. Сейчас они продолжают по нему идти. Кстати говоря, вы говорите про вот это Пятое управление, которое занимается государственным строем. Оно, вроде бы, привлечено к делу Серебренникова, как мы слышали, да?

Сегодня новость – ковровые допросы. Вызваны все. На допрос вызваны все вообще. Если верить сообщениям, все артисты, статисты, там я не знаю, гримеры, кто-то там еще. Что бы это значило?

Е.Альбац― Знаете, вот те слухи, которые ходят, понятно, что у нас эта вся сфера чрезвычайно закрыта, но, действительно, об этом сообщалось, что Управление по защите конституционного строя, которое раньше называлось «Управление «З», а еще раньше «Пятое управление КГБ», что оно занималось разработкой Серебренникова. Это называется «оперативное сопровождение», это значит прослушка шла. И очевидно совершенно, что ровно эта прослушка была положена на стол президенту, и мы видим, как изменилось отношение Путина к делу Серебренникова от слов «Дураки», которое было сказано Миронову, до того, что Серебренникова как последнего уголовника ночью забирают из гостиницы, везут 9 часов на маршрутке в Москву, а потом отправляют под домашний арест. В наручниках приводят в суд и отправляют под домашний арест. Вот.

Это говорит о том, что это управление ФСБ положило на стол президенту данные прослушки, которые… Это может не касаться никакой ни экономики, ничего. Если этим занимается «Пятерка», то это значит, что там то, что раньше называлось «идеологией», крамола. Крамола! Что-то про царя сказал то, что не нужно было говорить. Вот, наверное, Серебренников не очень нежно любил царя.

О.Журавлёва― И по этому случаю несколько десятков человек были вовлечены.

Е.Альбац― И по этому случаю пошла команда «Посадить». Или как это говорилось в советское время, «разобраться по всей строгости советского социалистического закона». И для этого надо набрать материал. Для того, чтобы набрать материал, вам надо, чтобы, во-первых, все испугались, а, во-вторых, чтобы люди, те, кто уже испугались и готовы стучать, чтобы их нельзя было определить. Потому что если вы вызываете одного-двух и потом идет какая-то информация, то все понимают: «А, ребята, в наших рядах стукач!» А когда вы вызываете всех, то это может быть и трудоемко, но зато очень сохранно для источника информации.

Ну, понятно, что в театре не один и не два стукача-то сидят. Но информация же (НЕРАЗБОРЧИВО) нужна, да? Кто там, что там, приходят всякие люди на спектакль. Вон, на «Маленьких трагедиях» на премьере я была, а там был директор Большого театра Урин, да? И там были еще какие-то известные люди.

Это же всё очень важно, Оля. А чем тогда им еще заниматься-то? Тогда ж не дай бог придется землю копать, трубы прокладывать.

О.Журавлёва― Ну ладно! Можно искать телефонных террористов, между прочим.

Е.Альбац― Ой, ну не надо, не надо.

О.Журавлёва― Уже давно пора.

Е.Альбац― Не надо, не надо. Только не надо вот этого. Не надо. Ну, все же люди, ну, людям надо как-то жить, зарабатывать, кормить семьи. В Крыму хорошая гостиница. Ну, что вы? Это же обходится, вы себе не представляете, в какие деньги. Это же миллионы и миллионы, и миллионы рублей.

О.Журавлёва― Ну, кстати, по поводу того, что вот уже стало почти рутиной, вот эти вот эвакуации… Сегодня в Сочи эвакуировали там, в Москве эвакуировали, в Питере, где угодно. Уже просто, вот, третья неделя. Что происходит? Они, действительно, не могут как-то, не могут разобраться, что это? Или это, все-таки, учения, о которых всё время мы вспоминаем?

Е.Альбац― Тут 2 гипотезы. Как в Рязани когда-то, я понимаю, да.

Значит, у меня 2 гипотезы на этот счет. Первая – это то, что надо как-то запугать народонаселение, чтобы оно поняло, что без царя никуда, что если царь родной не защитит, то будет плохо.

О.Журавлёва― То есть население держать в тонусе?

Е.Альбац― Всё время, чтобы оно помнило, что есть настоящий враг. Этот враг хочет подложить бомбы, взорвать и так далее. Вот этого пиара в предвыборный год никогда мало не бывает. Чем больше, тем лучше.

Вторая гипотеза – она была озвучена, что некие сторонники запрещенного в России Исламского государства* звонят из разных городов Европы, в частности, из Брюсселя и, вот, устраивают такую штуку.

Я с вами согласна, что давно нужно было как-то, мне кажется, действительно, определить, откуда идут звонки и как это…

О.Журавлёва― Ну, можно было хотя бы какое-то официальное заявление выпустить типа «Граждане, мы работаем».

Е.Альбац― Но вы же всё равно, Оля, про это знаете. И куда ни зайдешь, на любой ресурс, все про это говорят: «Вот теперь эвакуировали еще что-то». И люди всё время помнят, что они в кольце врагов, что враг не дремлет.

О.Журавлёва― Надо ли думать, что сейчас потренируются, люди перестанут воспринимать это как нечто серьезное, и, действительно, начнутся теракты?

Е.Альбац― Ну, вы знаете, никогда не хочется думать о совсем плохом. Теракты неизбежны. Мы же это видим, что происходит в Европе. Поскольку изменилась форма террористической борьбы и уже не обязательно нужно бомбы даже, понимаете?

О.Журавлёва― Потому что бомбы научились находить некоторые спецслужбы.

Е.Альбац― Да, некоторые спецслужбы научились находить. Ну так некоторые спецслужбы научились бороться и с теми, кто с ножичком приходит. В Израиле как-то прекратили резать на улицах и блокпостах. Просто взяли и прекратили, потому что поняли, что ты достаешь нож и получаешь пулю в лоб. Вот. Но это, так сказать, профессиональная работа необходимая, да?

Я всегда, знаете, опасаюсь говорить на эти темы, потому что они всегда такие, пограничные. Это вот я помню, как в США тоже всё время поднимали уровень угрозы. Там вот у Буша падал рейтинг, а уровень угрозы постоянно поднимался, и об этом всё время сообщали. А потом прекратили.

О.Журавлёва― Как вы думаете, мы уже в России с этой игрушкой наигрались или тоже будем проходить этим же путем?

Е.Альбац― Послушайте, еще раз. У нас идет предвыборный год. Вот, 18-го марта 2018 года, Оля, сюрпрайз-сюрпрайз, и вы даже знаете, как зовут того человека, который совершенно неожиданно для всех будет объявлен избранным президентом Российской Федерации. И тогда, я надеюсь, всё закончится.

О.Журавлёва― Прекрасная новость. Это особое мнение Евгении Альбац, главного редактора журнала «The New Times». Меня зовут Ольга Журавлёва. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.

НОВОСТИ

О.Журавлёва― И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва. у нас в гостях главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац.

Евгения Марковна, у нас есть еще 2 пути. Есть путь спецслужб и есть путь выборов. Обе темы мы уже затронули. Но что касается спецслужб, история с очень громким и очень странным ДТП, которое сейчас как-то обсуждается, и опять недостаточно информации как всегда, почему, как? У вас есть какое-то мнение, что это было?

Е.Альбац― Ну, конечно, у меня не может быть мнения, даже тут гипотезы не может быть. Я всё посмотрела, и посмотрела видео, как это происходило. Как правило, на этих трассах, особенно это кремлевская трасса – это работают не сотрудники полиции, это работают…

О.Журавлёва― ФСО?

Е.Альбац― Это не обязательно даже ФСО. Есть такой 15-й батальон ФСБ, который охраняет посольства, делает вид, что они полицейские. То есть это, как правило, сотрудник КГБ, ну, то, что они сейчас называют ФСБ. Вот.

Но я, конечно, никак не могу понять, как можно вот так вот в центре города взять, убить человека. Потом все пишут о том, что если эта машина летела на какое-то суперзадание, почему они остановились и свинчивали номера? Да? Ну, предположим там, атомный чемоданчик везли президенту, вот, потому что американские ракеты, я не знаю там… Ну, вы же понимаете, фантазирую. Тогда почему они остановились и скручивали номера?

А если они не выполняли задание и убили человека, то почему мы тут же не узнаем, что возбуждено уголовное дело, ну предположим там, по факту непреднамеренного убийства? Вот это мне совершенно не понятно.

О.Журавлёва― Вообще много непонятного. Давайте, все-таки, тогда вернемся к выборам, потому что здесь тоже много непонятного, и многие интересуются в связи с тем, что один кандидат (вы уже его упомянули). Что не поделили Собчак и Навальный?

Е.Альбац― Ну, я не думаю, что они что-то не поделили. Вообще Ксения Собчак и Алексей Навальный – политические союзники, безусловно.

О.Журавлёва― Так?

Е.Альбац― Более того, они, насколько я знаю, они встречались с Навальным, обсуждали вариант, что Ксения может пойти на выборы.

О.Журавлёва― Встречались и обсуждали?

Е.Альбац― И обсуждали, да. Насколько я знаю.

Собственно, по-моему, об этом даже писали, и, по-моему, ни тот, ни другой этого не скрывает. Во всяком случае, я это знаю и от того, и от другого.

Но мне, конечно, кажется, что… Мне кажется, что Навальный незаслуженно, конечно, Ксюшу отхлестал. И Ксюша, безусловно, человек либеральных взглядов, и выдергивать какие-то там ее слова не очень удачные, и уж говорить, что у нее людоедские взгляды, это неправда. Просто по факту неправда. Она человек умный, талантливый и, конечно, придерживается наших взглядов.

Другой вопрос, что мне кажется, что ей ни в коем случае нельзя идти на эту разводку. А у меня нет сомнений, что это разводка.

О.Журавлёва― Чья?

Е.Альбац― Кремля, конечно. Конечно, Кремля. Но в данном случае даже не важно, да? То есть то, что это Кремль, для меня нет сомнений. Ну, просто мы же понимаем, кто и как у нас занимается политикой. Сейчас уже, значит, конец сентября, да? Начинать собирать, делать предвыборный штаб и предвыборную кампанию за полгода до выборов невозможно, если у тебя нет административного ресурса. И для того, чтобы зарегистрироваться на президентских выборах, Ксении как и Навальному, нужно будет собрать, по-моему, 300 тысяч голосов. Навальный этим занимается 9 месяцев, у него создано 84 штаба по всей стране.

О.Журавлёва― Без административного ресурса.

Е.Альбац― Ну, я бы сказала, с сопротивлением административного ресурса в каждом городе.

Сейчас вот он едет по городам, у него прошли многотысячные митинги во Владивостоке, в Хабаровске, в Новосибирске. Посмотрите, у нас на сайте подробный репортаж из Владивостока идет. Очень успешный. Хотя, конечно же, полиция сообщала, что как всегда никто не пришел. Это сейчас идет под хэштегом «Как всегда никто не пришел». Уже даже не смешно.

О.Журавлёва― Евгения Марковна, а зачем, если чтобы не допустить Навального до выборов не нужно даже ничего делать?

Е.Альбац― Нет-нет, это не для того, чтобы не допустить Навального до выборов. Потому что, конечно же, в одну секунду они могут допустить. По Конституции Навальный имеет право на выборы. Закон, который принят был, Навальный говорит, что он его не признает. Ну, в общем, это же в одну секунду всё делается, конечно. Конечно, если бы хотели бы, давно бы уже погасили его судимость и пустили бы на выборы.

Значит, собрать 300 тысяч подписей без административного ресурса нельзя. Если мне память не изменяет, Михаилу Прохорову, который, как вы помните, в прошлый раз стал спарринг-партнером Путина и он представлял либеральную часть электората, ему потребовалось, если мне память не изменяет, 12 миллионов долларов для того, чтобы собрать эти 300 тысяч голосов. А всего на кампанию ему пришлось истратить, по-моему, миллионов 50 долларов. Я могу ошибаться – у Михаила Дмитриевича всегда есть возможность меня поправить.

Значит, у Ксении, понятно, собственных ресурсов таких нет. Значит, ей кто-то должен будет предоставить этот ресурс. Не только денежный, но и возможность… Еще раз, легально за этот срок без таких денег собрать 300 тысяч подписей нельзя – это знают все. Значит, это должен быть административный ресурс. Есть всякие базы, схемы и так далее, которые позволяют это сделать.

Я слышала там аргумент «Вот, Навальному в мэрскую кампанию 2011 года «Единая Россия» отдала голоса муниципалов, которых не хватало». И мы отлично знаем, что муниципальный барьер абсолютно запретительный – мы сейчас убедились в этом на последних выборах, где команда Гудкова прекрасно сработала и провели там 270 своих кандидатов. Но при этом всё равно это не даст Гудкову муниципальный барьер, потому что надо это набрать в 110-ти муниципальных округах, а не в 40, как он набрал. Это невозможная история, это мы знаем. Так был задуман этот муниципальный барьер.

О.Журавлёва― Евгения Марковна, простите пожалуйста. А, вот, при всех тех трудностях реальных, о которых вы говорите, невозможности собрать подписи, там всевозможных препонах, зачем Навальный сейчас ведет президентскую кампанию?

Е.Альбац― Навальный ведет президентскую кампанию совершенно правильно, потому что он правильно понимает, что людям нужна альтернатива. Что единственная причина, почему у Путина всё получается, заключается в том, что люди убеждены: альтернативы нет, что бы вы ни делали, ничего не получится, либо будет Явлинский, который у нас идет на президентские выборы столько, сколько я живу, Жириновский, Миронов и так далее.

То есть возвращаясь… Понимаете, вопрос… Просто мне кажется, вот это очень важная вещь. Потому что я много читаю: «Ну а что, собственно, такого, вот, что Собчак заявила?» Ничего, конечно, такого. Ну, конечно, это хорошая раскрутка (я понимаю) и узнаваемость. Хотя, куда Ксюше еще узнаваемость? Это репутационный удар.

О.Журавлёва― (НЕРАЗБОРЧИВО)?

Е.Альбац― По Собчак. Потому что честно провести кампанию, собрать подписи и собрать деньги за полгода до выборов нельзя. Это значит, что надо идти на сделку с Кремлем.

Теперь посмотрите, что сделали с Михаилом Прохоровым. Мы писали об этом. Ведь, Прохорова тоже попросили… Вызвали к хозяину и сказали: «Хозяин сказал «Пойдешь». И он пошел». Мы подробно-подробно в свое время в журнале рассказывали об этом.

А Прохоров неофициально набрал 15%. Нарисовали ему 7%. Как вы знаете, Москва подавляюще голосовала за Прохорова. А дальше у него начались сплошные проблемы: у него отобрали одну партию («Правое дело»), отобрали «Гражданскую платформу», отобрали (заставили продать на невыгодных для него условиях) медийный холдинг РБК, и он сейчас продает все активы, просто все активы, которые есть в России. Насколько я понимаю, он не очень стремится здесь, в России жить. Понимаете? Это он заплатил за то, что за него проголосовали 15%. Понимаете?

Значит, очевидно совершенно, что если Кремль решил, что нужен нам, все-таки, на либеральном фланге какой-то кандидат, который бы заставил бы, все-таки, людей городов прийти на выборы, иначе Путин будет президентом Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, президентом этнических республик и периферии, да? То они не позволят Собчак получить никакой серьезный процент голосов. А сделать она с этим ничего не может, потому что она от них зависит. Потому что она будет от них зависеть. Потому что в любую секунду они могут ее подвесить. Ровно то, что они сделали с Прохоровым.

Поэтому, понимаете, мне кажется, что, вот, репутация – это важная история. Я много про это думала. И я очень люблю Ксюшу Собчак, она мне человек… Вот, просто очень близкий мне человек. И понимаете, вот когда-то Сергей Адамович Ковалев, знаменитый диссидент, главный редактор подпольной хроники текущих событий, его следователь спросил: «Вот, вы профессор МГУ, математический биолог. Слушайте, зачем вам всё это надо?» Следователь, который вел его дело, по которому Ковалев получил 7 лет лагерей и 3 поражения в правах, и 3 ссылки. И Ковалев на это ответил: «Понимаете, ведь, есть еще и мужской вопрос, как детям смотреть в глаза». Вот это не только мужской, но и женский вопрос. Репутация – это вопрос, насколько ты спокойно будешь отвечать на вопрос своего ребенка, когда этот ребенок вырастет и спросит: «Ты зачем на это пошла?» Вот, что я хотела по этому поводу сказать.

О.Журавлёва― Ну, скажите мне тогда, а у Алексея Навального, у него другая ситуация с этими выборами?

Е.Альбац― Послушайте, Алексей Навальный… У вас, я надеюсь, нет сомнений и у меня уж точно нет сомнений, что Кремль ему не только не помогает, а делает всё, чтобы максимально усложнить ему жизнь.

Я вон переписываюсь с его братом Олегом через почту ФСИН, через тюремную почту. Так вот…

О.Журавлёва― Просто не будут ли эти усилия напрасны?..

Е.Альбац― Послушайте, нет!

О.Журавлёва― ...вот эти митинги, вот эта работа?

Е.Альбац― Нет! Это мы видели 26-го марта и 12-го июня. Мы видим, что молодые люди не хотят этого статус-кво. Они понимают. И вообще в обществе (это показывают опросы Левады) тренды. А Левада много лет это меряет, то есть мы видим тренд. Есть запрос на перемены. Ну, надоел. Вы понимаете, это просто простая вещь. Ну, так не бывает. Ну, не случайно во всем цивилизованном мире президенты имеют право на 2 срока и больше ни-ни. Ну, Рузвельт был человек, которого носила на руках Америка, потому что он вытащил ее из страшной депрессии 1929 года, когда люди кончали жизнь самоубийствами. И то после того, как он умер во время 4-го срока, сразу была принята поправка к Конституции, ограничивающая двумя сроками и не более. Не бывает людей, которые…

Это, знаете, еще Аристотель говорил: «Всем хороши короли кроме одного: они обязательно становятся диктаторами».

О.Журавлёва― Спасибо большое. Это особое мнение Евгении Альбац, меня зовут Ольга Журавлёва. Всего доброго.

Е.Альбац― Спасибо.

*деятельность организации запрещена на территории РФ