Режим идет на кладбище с оружием в руках

Глядя на статую Михаила Калашникова с одноименным автоматом в руках, я впервые в жизни подумал, как был благороден по замыслу и прекрасен в исполнении памятник Юрию Гагарину на Ленинском проспекте Москвы. Воздвигнутый в далеком 1980-м, этот титановый монумент с самого начала как-то не полюбился обитателям окружающих его академических кварталов. Не стану перечислять обидные прозвища, которые по легкомыслию мне когда-то нравились. Потому что сегодня хочу его хвалить.

Авторам этого монумента даже и в голову не пришло как-то отобразить, что Гагарин был военнослужащим, а доставившая его на орбиту ракета изначально конструировалась для войны с США. Они исходили из того, что Юрий Гагарин стал всемирно-историческим героем как первый человек, отправившийся в космос. Все в памятнике — только об этом. Его авторы знали что-то такое, чего абсолютно не понимают начальственные заказчики и верные исполнители бесчисленных нынешних истуканов. Одни отличали добро от зла, а другие — нет.

Памятник победоносному советскому солдату, поставленный в Берлине в конце 1940-х, изображает человека, опустившего меч и прижимающего к себе ребенка. Зовите это мифом, но у мифов бывают очень разные сюжеты. Можно многое сказать о том, каким хотел предстать перед людьми сталинизм. Взять, например, многократно высмеянное всемирное «движение сторонников мира», управлявшееся из Москвы. Какие бы боевые задачи перед участниками этого движения ни ставили, называли они себя все-таки «борцами за мир», а не «борцами за войну».

О том, что надо если не быть, так хотя бы выглядеть добрым и человечным, знал даже Сталин. Как сказал один французский экзистенциалист, «лицемерие — это последняя дань, которую порок платит добродетели».

И вот — памятник Калашникову. Точнее, автомату Калашникова. Сам конструктор Михаил Калашников не запечатлелся в народной памяти какими-либо индивидуальными чертами и, будучи увековечен без АК-47, остался бы незамеченным. В отличие, скажем, от конструктора Сергея Королева. Его статуя, исполненная, между прочим, тем же Салаватом Щербаковым и установленная в Москве в 2008-м, не держит в руках никаких военно-космических атрибутов. Ведь Королева помнят и так.

Что же до статуи Калашникова, то бог с ней, с эстетикой. Не до нее уже. И не до плагиата, не до шмайсеровской штурмовой винтовки, которую после открытия наспех соскабливали с постамента. Да, художественные, профессиональные и интеллектуальные достоинства отсутствуют. И соглашусь, что «стилистика монумента отсылает к новорусскому кладбищу, где упокоились криминальные авторитеты лихих 90-х».

О кладбище потом придется вспомнить, но пока скажу, что все перечисленное — это внешние признаки. А суть впечатляет еще больше. Она в том, что выставленное на видном месте бронзовое изображение инструмента, разработанного и предназначенного для убийства, на чистом глазу преподносится властями в качестве «культурного бренда России». Такое вот послание человечеству. Еще раз вспомните статуи Гагарина и Королева и оцените идеологический путь, проделанный всего за несколько лет.

И так получилось, что еще одно бронзовое послание в эти же дни было отправлено уже не внешнему миру, а собственным гражданам. К тридцати трем бюстам, открытым этой весной на «Аллее правителей России», добавлены еще семь — изображающие советских вождей, от Ленина до Горбачева.

Эстетика, еще раз скажу, в этом деле не главное, но все-таки кое-какие уроки из весеннего конфуза извлечены.

Если многие бюсты первой очереди бесхитростно воспроизводили в увеличенном размере сувенирные статуэтки позапрошлого века, то нынешняя семерка выполнена уже на уровне дипломной работы выпускника профильного вуза. Оценив этот отрадный факт, можем спокойно переходить к содержанию.

То, что среди правителей фигурирует Сталин, должно удивлять как раз меньше всего. Сталин давным-давно реабилитирован.

Я бы скорее спросил, почему среди советских правителей отсутствуют Зиновьев, воспринимавшийся как первое лицо в 1924-м, и Маленков, который в качестве премьер-министра и председательствующего в президиуме ЦК, был в 1953-м и отчасти в 1954-м более важной фигурой, чем Хрущев.

Допущу, что, помимо очевидного невежества заказчиков, причиной недопуска этих лиц в избранное общество правителей стало и то, что они не сумели стать автократами и были именно первыми среди равных в тогдашних коллективных руководствах. Этот статус для главы нашей державы, видимо, признан порочащим. Правитель России, какое бы звание он ни носил, должен быть самодержцем — или его вычеркнут из истории под крики, что надо вспомнить всех до одного. Всех, да не всех.

В качестве лирического отступления по поводу того, какими способами разных деятелей помнят в прочих краях, скажу о Вене. Эта столица в ХХ веке пережила много приключений, и центр ее буквально испещрен не только старинными статуями, но и памятниками разнообразным деятелям прошедшего столетия.

Однако никому не пришло в голову выстроить их в ряды и колонны. Чаще это отдельно стоящие бюсты, не претендующие на анатомическое правдоподобие вузовского стандарта. Есть там статуя Карла Люгера — популярнейшего венского бургомистра, эффективного менеджера, правого демагога, антисемита. И есть бюсты, изображающие левых политиков, основавших в 1918-м первую австрийскую республику. Но ставить их рядышком и ради «единой и неделимой истории» задним числом друг с другом «мирить» никому в голову не приходит. А деятели австрийской клерикальной диктатуры 1930-х, хотя и пострадавшие затем от нацистов, в массе своей и вовсе не отмечены статуями. Может быть, единая и неделимая история когда-нибудь откроет венские площади и для них, но пока их биографии и портреты присутствуют только в музеях.

Однако вернемся домой. Какое послание народу исходит от бюстов семи советских вождей, по-военному выстроенных в шеренгу?

Его легко прочесть. На Красной площади, если стоять лицом к Мавзолею, справа будет некрополь. А в некрополе — так называемая «гранитная шеренга»: выстроенные в ряд постаменты с бюстами двенадцати вождей, установленные над их захоронениями. Визуальное и идеологическое сходство новой шеренги со старой просто бьет в глаза. Тем более, что четверо из семерки «правителей России» (Сталин, Брежнев, Андропов и Черненко) увековечены весьма похожими бюстами также и на Красной площади.

Не «единая история», а кладбище — объект начальственных дум. Или, если хотите, история, понимаемая как иерархически организованное кладбище, уравнивающее в одном ряду хороших и плохих, добрых и злых, великих и случайных — лишь бы должности были одинаковыми. А для тех, кто постами пониже — другие шеренги, строго сообразно чинам.

Эта презентация автоматов и бюстов — вовсе не культурное мероприятие. Это исповедь режима, изложение самых сокровенных чувств. Что еще вы у нынешних властей после этого хотите узнать о прошлом, настоящем и будущем?

Сергей Шелин