Пессимисты - самый надежный электорат власти

Вспоминаю недобрым словом своего самого дорогого человека. Да еще и покойницу.

То одно, то другое вдруг резанет. Зачем не отвратила меня от прислужничества власти? Зачем не дала несмышленышу выйти из партии, когда сбили над Сахалином южнокорейский боинг? Зачем врала про мои самиздатовские успехи?.. Тыща вопросов набегает.

И стыдно, конечно, к мертвым цепляться, какие-то претензии предъявлять, но ведь ничего не выдумываю, – всё, к сожалению, правда... Даже на самого любимого  всегда найдется обида.

Зато ко всем другим, еще живёхоньким, у меня удивительным образом установилось теперь очень мирное дружественное отношение.

И к руководству страной, и к нашенскому истеблишменту, и к нашим голосистым пропагандистам, и вездесущим артистам – обо всех я думаю теперь только позитивно. Ну, по крайней мере, не отплевываюсь.

А ведь раньше прямо истерики закатывал, до того они меня все раздражали. И ложью, и хитростями, и своей физикой, душевными прелестями…

На кого ни посмотришь – одно жесткое неприятие.

И вот надо же, такая благотворная перемена, прямо как у Святого Апостола Павла! Что-то вдруг разом оборвалось внутри, и я стихнул, словно меня хорошенько электрошоком проутюжили.

И нет уже, пожалуй, в нашем информпространстве персонажа, о ком бы я теперь думал плохо. Все каким-то странным образом стали меня устраивать.

То ли это результат эффективного телевоздействия, поскольку оно у нас сейчас уже такой силищы, что даже, говорят, в Африке готовы голосовать за нашего.

То ли просто испугался деменции, потому что не может человек в здравом рассудке не любить разом столько достойных и честнейших лиц.

А может, это просто высшее проявление моего пессимизма, потому что, когда уже ничего не ждешь, всё по фигу, начинаешь благосклонно, по-христиански относиться даже к мерзавцам? И, оказывается, такие пессимисты, как я, и есть самый надежный электорат власти. Мне даже предложили сняться за немалые бабки в каком-то их пропагандистском ролике: типа, голосуй, потому что все равно ни хрена не изменится.

Так что теперь мои претензии к людям сводятся только к самому себе и, увы, к моей покойной любимой,  поскольку мы с ней до сих пор как бы единое целое. А всеми прочими я премного доволен, потому что никого из них все равно не переделаешь.

И злясь и на нее и на себя за наши былые иллюзии и глупости, я часто думаю: какие же мы с тобой были несообразительные, непроницательные, непрагматичные!.. И с особенным стыдом вспоминаю, как я ходил с ней в конце 80-х на демонстрации в ожидании каких-то сказочных перемен или стоял в очереди за «Московскими новостями»… Эта дурость, видимо, будет жечь меня до конца жизни.

А за мои нелепые всплески,  любимая, конечно, прости. У тебя ко мне должно быть куда больше вопросов.