Сатори.

Он смотрел в окно и говорил ей:

- Каждая новая любовь сжигает старую. Старое уходит в небытие, как сосуд с пеплом, сброшенный с утеса.

Она спокойно возражала:

- Ошибаешься. Каждая любовь, независимо от желания человека, остается в душе. Как в камере хранения. С ними человек уходит в небеса, унося с собой.

- Чушь. С таким грузом попробуй вознесись… - он ядовито улыбнулся. – Я говорю то, что испытал. Подтверждено жизненным опытом. Реально.

- Да. Опыт у тебя немалый, -вздохнув, согласилась она. Взглянула, скосив глаза. – Сколько раз женат был?

-Два. После тебя.

- Счастлив?

- Развелся. Завязал с женитьбами.

Помолчали. Медсестра унесла капельницу, шепнув ему на ухо, что пора уходить, она засыпает. Осторожно, стараясь не выскользнуть из бахил, он покинул палату. Белый халат, накинутый на плечи, сполз, словно ненужный реквизит спектакля, который он, как актер, сыграл отвратительно. А ведь готовился.

Переступая порог палаты, он был готов к ее удивленному взгляду и нисколько не смутился. Сопереживание, сочувствие к человеку, лежащему на больничной койке – нормальное явление. Она это оценит. И вряд ли сможет определить истинную цель его посещения.

Между тем, цель проста и, увы, эгоистична: доказать, что ОН все еще полон энергии, все так же умен, саркастичен и блистателен. Прошло тридцать лет со времени их расставания. И теперь, пользуясь случаем, ОН намерен восстановить в ее памяти его угасший образ. Визит будет коротким, но эффектным.

Но все пошло не так, как задумывалось. Несмотря на высоко задранный подбородок, веселые каламбуры, остроумные шутки, и прочее, мужчина вскоре почувствовал себя рядом с ней не героем, а шутом.

Она улыбается, но ее взгляд цепко отмечает прорехи, нанесенные ему временем. В ее глазах сквозит скрытая жалость…О, только не это! В нем зреет паника, которую он пытается остановить, рассуждая про «любовь и пепел». Поздно, она уже все про него поняла.

Ну и пусть!

Стеклянные двери больницы выпускают его на улицу, ветер треплет волосы, деревья шумят над головой. Ноги несут к скверу, где уютно спрятались лавочки, предлагающие присесть и отдохнуть. Здесь, в тишине, можно спокойно поразмыслить.

Например, о том, что ему стукнуло шестьдесят. Возраст, как говорится, «ни туда, ни сюда». Впрочем, это у нас. А вот у индусов…

Сквозь кроны деревьев пробивались лучи яркого солнца, слепили глаза, мешали сосредоточиться. Владимир надел темные очки, пригладил волосы и, откинувшись на лавке, прикрыл глаза.

Там, в Индии, все по-другому, - мысленно перелистывая свои странички воспоминаний о путешествии в загадочную страну, выудил искомое: - Мужчине в возрасте шестидесяти лет традиция говорит: « теперь ты свободен и следуй за своей душой». То есть, он выполнил свои обязанности (домохозяина, отца, мужа и прочее) и получает право уйти туда, куда душа стремится: в горы, в религию, к возлюбленной. И он уходит, а близкие его провожают – с весельем и радостью.

- Гм-м, возможно семья бесконечно рада, что тиран и маразматик дом покидает? - улыбнулся Владимир, и тут же спросил себя:

- Это ж какое терпение индусу нужно иметь, чтобы до седых волос свободы дожидаться? – Нет, не мой случай.

Он полюбил девушку и женился на ней в 19 лет. Они с Любашей учились на одном курсе юридического факультета. Любаша была восхитительно красива и бесконечно добра душой ( заслуга ее мамы), а также обладала острым умом и виртуозным владением ненормативной лексики (заслуга ее папы), чем ставила в тупик прилизанных ухажеров.

То ли дело Володя: азартный, спортивный, с бешенным напором в достижении цели. Бранных слов не употреблял, не курил, даже писал стихи, но кличка «чертяка» надолго к нему прилипла. Само собой, по закону противоположности Люба и Вова, сошлись как лед и пламень – и дело в шляпе. После второго курса они поженились – получилась грандиозная пара!

Они влет понимали друг друга. От вздорности споров спасал юмор. Как-то раз за ужином, Володя строго сказал жене: «Один атом ругался матом, и за это его исключили из молекулы». Любаша ласковым голосом Сирены, ответила: « Отныне, каждый раз буду представлять себе, что рядом находится твоя мама».

И получилось! Бранные слова исчезли из лексикона Любаши. Во как! Авторитет мужа поддерживался в семье неукоснительно.

Работа, семья, дом – все им было в удовольствие. Оба посвятили себя адвокатской практике, подтягивая и помогая друг другу. Лет десять пролетели как один день. И пришел час, когда Любаша сказала: пора бы деток завести.

Он растерялся. Зачем спешить? Втайне Володя панически испугался перемен, которые могли произойти с его любимой женой. Безраздельное внимание, прежде достававшееся ему, придется делить с маленьким новорожденным человечком. Нет, не готов…

Однако Любаша проявила твердость. И Володя сдался: пора, так пора...И стали они трудиться над поставленной задачей. Радостные и приятные труды, что и говорить.

Но не тут-то было, не получались у них детки. Сильно переживала Любаша, как-то враз потускнела, сдала. Себя винила, к врачам зачастила. Изменилась атмосфера в доме, серым облаком нависла безотчетная печаль.

Тут и бесы подоспели…У Владимира произошло роковое знакомство с некой женщиной. Роман начался так бурно, что мужчина и оглянуться не успел, как в чужом доме стал хозяйничать. В свой дом перестало тянуть, не мог смотреть в глаза Любаше. Ушел. И стал жить с новой женой.

И с этой прожил десять лет. Детей не было, оказалось, не может иметь детей Володя. Врачи ему растолковали, что мужское семя должно быть полноценным, чтобы ребенок родился. У него с этим проблема. Володя был уязвлен, расстроен, но особой трагедии в этом не видел. Честно признался себе – не зря детей не хотел, видать, подсознательно чуял, что не создан для отцовства. И перестал комплексовать на эту тему. Жизнь продолжалась. Семейная атмосфера порой накалялась до состояния грозовой. Супруга изводила мужа контролем, скандально ревновала (кстати, порой небезосновательно). И все же гулякой он не был. Он был трудоголиком. К сожалению, между двумя этими определениями жена ставила знак равенства.

Не каждая женщина может понять, что мужская жизнь – это бой, который идет вне семьи. Так заложено природой. Бой там, где создается лидерство, карьера, где нужно гореть и плавиться в горниле соперничества. Нужны силы, драйв, их черпают в поддержке семьи, близких людей. Увы, поддержки Владимир не получал, лишь упреки – «эгоист». Тем и закончилось.

Свое сорокалетие он встретил разведенным. Это событие совпало с нагрянувшим, как снег на голову, депрессняком, именуемым в его среде, «кризисом среднего возраста».

Как-то неожиданно встал вопрос – а что дальше? В профессии он добился вершины – заработан авторитет и уважение коллег, признание высшего начальства. Заработок и прочее – в порядке. Куда стремиться дальше, когда взята своя вершина? В душе поселилась скука, стало тошно вставать каждое утро, спешить, бежать. Тем ли делом он занят? И кому это все нужно – его успехи и неудачи? Глухое одиночество…

И тут – Она появилась. Веселая, шебутная Настя, двадцати трех лет. Огонь, пламень, вулкан!

Это был третий брак. Сказал себе - она на всю жизнь. Любим друг друга, все будет хорошо. Должно же повезти, в конце концов человеку. И повезло - прожили пять лет, как один день. Жена все успевала – и по хозяйству, и по работе. Когда поздно вечером муж с работы приходил, кидалась ему на шею, будто год ждала. Любовь…Располнела, налилась красавица. Однажды таинственно сообщила: подарок тебе готовлю, дитя ношу. Обухом по голове ему этот подарок. Невдомек ей было, что бесплоден он. Живот у жены увеличивался, а вместе с ним росла угрюмость мужа. И как ни ластилась красотка, любить ее, как прежде, уже не мог.

Потух мужик. Молча в себе обиду носил. Сознавал, что в рогоносцах ему не жить – не тот характер. Пора с вещами на выход. Эх, курбеты судьбы…

Человек свою жизнь строит вокруг кого-то, у него уже третья попытка – и что? Опять судьбу пытать? Устал он.

Не знал Володя, что судьба ему новое испытание готовит, чтоб уж полным черпаком зачерпнуть из черной бочки с бедами, нам по жизни предназначенными.

Болезнь к нему подкралась, да такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Небольшая хромота, которая беспокоила последние годы, обострилась высокой температурой и сильными болями в пояснице. Отвезли в больницу, где врачи, тщательно обследовав, поставили диагноз - болезнь Бехтерева. Та, которая позвоночник человека превращает в деревянную согнутую палку. Скрючивает болезнь мужика и нет на нее управы. Не поддается лечению. Одно радовало – эта болячка гробить не спешит, растягиваясь на долгие года.

Значит, будем приспосабливаться к ней, - решил Володя, когда шок от объявленного врачами диагноза, прошел.

Не тот человек Володя, что руки опустит. Ему стукнуло сорок пять, самое время для того, чтобы побороться с судьбой.

Принял, наконец, решение, ушел от непрощенной жены.  Собрал чемодан – и шагнул в никуда, на волю.

Со временем обустроил свою жизнь, благо, мог себе позволить - скопил кое-какую денежку.

И зажил себе без особых приключений. Работал. Как адвокат, без дела не сидел – опытных защитников на пальцах пересчитать можно. Великое дело практика. Тут еще одна новость – пришло приглашение от Клуба бехтеревцев. То есть от тех, кто с болезнью на равных разговаривает, и не спешит в саваны и белые тапочки рядиться. Съездил к ним раз-другой, и вовсе встряхнулся, будто обучение в учебке прошел, где солдата готовят к будущей нелегкой службе. Страх ушел. И появилось другое чувство – захотелось помогать, опекать, делиться.

Странно себя чувствовал. Однажды в подъезде увидел котенка, тот мяукал требовательно и нагло. Володя равнодушно прошел мимо. Но не тут-то было. Спустя пару минут под его дверью раздался возмущенный крик « мяу». Хозяин раздраженно открыл дверь, намереваясь вышвырнуть скандалиста во двор. Ага, как раз! В долю секунды котейка просочился в квартиру и исчез в ней. Тишина полная, котенок затаился, мол, попробуй меня найти.

Утром нашел. В своем ботинке. Малыш мирно спал, словно дитя в люльке. Вот так, в ботинке, и понес котенка завтракать. Все смолотил котейка, потерся в знак благодарности о штанину хозяина и был взят на руки, где грудным голосом заурчал, подражая взрослым котам. Володя расхохотался – да ты, брат, артист! Котенок рад стараться, еще громче включил машинку для урчания. Озираясь вокруг, радовался, прижавшись розовым носиком к хозяйской руке. Его глаза, сотканные из зелени и золота, излучали полное счастье.

Больше они не расставались. Спустя время Володя говорил о своей любимой кошке словами поэта Саши Черного: «Толстая муфта с глазами русалки». Точное попадание.

Летели дни, недели, года. Володя жил, как умел, Обзавелся палкой, позволяющей передвигаться в согнутом состоянии. Никому не жаловался. Привык отшучиваться, ловя сочувственные взгляды. Говорил, что он -человек с комплексом полноценности, который не сокрушит какой-то там дефект фигуры. И звучало это вполне себе правдиво

Он продолжал работать. Адвокатуру оставил, перешел юристконсультом в консалтинговую фирму, зарабатывал. Часть денег отдавал на нужды бехтеревцев, в одноименный фонд. Тихо и без лишних слов. Возраст свое делал, наступал период благотворительности, Впрочем, ангелом Володя не стал – мог быть жестким, циничным, даже жестокосердным. Говорил, что это полезно для равновесия души.

Позвонил профессор, приказал явиться перед его прекрасны очи - контрольный выстрел по нервам Володи. Делать нечего, отправился в больницу, на шестой этаж, в кабинет инквизитора. Тот осмотрел, дал очередные предписания. Сидят друг против друга, подшучивают:

-А что у нас с сексом?– спрашивает доктор, ухмыляясь.

– Нормалек. Вот только после секса гул в ушах стоит, что это такое?

- Аплодисменты…

Ржут. Ибо в этом кабинете тягостный надрыв неуместен. Они уже давно договорились: доживаем, как есть. Без пафоса. И делаем, что положено.

У кабинета рентгенолога столкнулся с женщиной. Посторонился, скользнув взглядом по лицу… Стоп! Сердце сжалось - узнал знакомые черты.

- Любаша…, - сказал тихо.

Она пристально посмотрела на него, узнала, и отступив на шаг, оценила скрюченную фигуру Володи. Мягким голосом, давно им позабытым, произнесла :

- Кажется, мы с тобой не в лучшей форме.

- Увы…- был взволнован, не знал, о чем говорить.

-Ты здесь по своим делам или навещал кого? – полюбопытствовала Любаша.

-Проведал профессора. А ты?

-Меня в гастроэнтерологию определили. Обследуют. Надеюсь, до операции дело не дойдет. – Приблизилась, провела пальчиком по его рукаву:

- Рада была тебя увидеть. Заходи, если что… – Улыбнулась краешками губ, прощально взмахнула рукой и скрылась за дверями. Худенькая, постаревшая…а сердце колотится.

- Непременно зайду, Любаша, - пробормотал ей вслед.

Он пришел к ней на следующий день. Пробыл в палате недолго. Шутил, болтал, паясничал. Идиот. Клоун.

И вот, сидит на лавочке в сквере, понемногу приходит в себя, и пытается хорохориться. На душе скребли кошки.

Конечно, он заметил, что ее состояние осложнилось, она была немногословна, с трудом поддерживая разговор. Но он не желал об этом думать! Его единственное желание - вернуть время вспять, в молодость. Вот он я! Я!Я !

Безмозглый инвалид …

- Хватит, остынь, - наконец, сказал себе. Он умел брать себя в руки. Не получилось. И не нужно. Зачем ворушить пепел?

Он принял решение больше не навещать Любашу. Забыть о ней. Точка.

Ночью Володя проснулся с ноющей болью в спине. С закрытыми глазами, нащупав лекарство, выпил его, надеясь вскоре заснуть. Сон не приходил, спина ныла все сильней, слегка знобило. Чтобы не сосредотачиваться на боли, требовалось переключиться, думать о чем-то отвлеченном.

В памяти всплыло исхудавшее лицо Любаши, кожа с мелкими морщинками, родинка на левой щеке. Незнакомое лицо. Разве что глаза…Они запали, но не выцвели, все еще сохранив цвет спелой вишни. Да, и еще голос -  не потускнел, остался таким же мелодичным, как раньше. Когда-то он называл Любашу «моя Сирена»…Нежные и мягкие ноты ее голоса действовали на него удивительно. Переступив порог дома и, услыхав волшебный голос жены, Володя тут же превращался из голодного, злого волка в мирного домашнего кота. Такие вот были чудеса…Говорят, что голос, это последнее, что стареет у человека.

Сон улетучился безвозвратно. В душе неожиданно поселились смятение и тревога. Он вспомнил: хирург сказал, что операция у Любы назначена на сегодня, на девять утра.

Утром он встал, тщательно побрился, и, вызвав такси, продиктовал адрес больницы. Накинув халат,  пробрался в нужную палату.

Любаша сидела на кровати, ладошкой вытирая слезы:

– Мое зеркальце упало и разбилось, это плохая примета…

- Это означает, - перебил ее, - что семь лет тебя будут преследовать неудачи. – И радостно: – Разве это не замечательно?

Странно, но эти слова ее успокоили. Любаша доверчиво склонила голову к его плечу, и притихла, как ребенок . Он обнял ее, вдохнул запах волос – лаванда. Она всегда любила лавандовый шампунь. Его рука прикоснулась к ее худой спине, осторожно погладила. Любаша вздохнула-всхлипнула, приняв эту ласку.

- Я знала, что ты придешь,

- Почему? – спросил он.

– Этой ночью ты думал обо мне.

– Да, думал.

– И я думала о тебе. Наши души общались, видать соскучились. И ты пришел.

Он не знал, что ей ответить…Тут вошла медсестра, сделала укол Любаше и увела ее в операционный зал.

Он забрел в кафе. Солнце скрылось, небо затянуло тучами, моросил мелкий дождь. Заказал рюмку коньяка и бутерброд. Коньяк выпил, бутерброд не лез в горло.

Что-то было не так. Все было не так.

Незнакомые ощущения. Если их передать словами, то получится невероятное:

Будто ты проснулся и оказался в незнакомом месте.

Будто тебе «дали в глаз» – и произошло неожиданное озарение.

Будто в один миг изменилось лекало твоей жизни.

Японец назвал бы это состояние - «Сатори». Прозрение. Неожиданное и мгновенное.

Телефон в его руке взмок от напряжения. На том конце ему перестали отвечать, сколько можно тревожить, вам сказали, что операция еще не закончена, да! она длится четвертый час! и продлится, сколько нужно, успокойтесь!

Ничего подобного по накалу чувств он в своей жизни не испытывал. Он молился. Неважно, что атеист. Если все закончится благополучно, он, возможно, поверит в Бога. Или уже поверил? Молитвы не знает, а молится. Своими словами, как умеет. Благодарит, просит.

Благодарю:   За воскрешение забытого чувства любви. За любимую женщину, которую мне вернули (сказано: если твое - к тебе вернется). За переживание тоскливо-щемящей боли от совершенных ошибок.

Прошу: Даровать жизнь Любаше. Даровать ей здоровье.

Прошу: Пощади меня – дай знать, как прошла операция.

В ответ телефон булькнул двумя эсемесками. Первая – « операция закончена благополучно, пациентка переведена в реанимацию, спит». Вторая – «Любаше повезло, оперировал хирург от Бога, чудеса творит. Все позади. Поздравляю».

Спустя время, забирая из больницы Любашу, Володя пытался выяснить, кто прислал ему эти сообщения. Но найти никого не удалось. Похоже, Небесная канцелярия проявила отзывчивость к человеку, впервые обратившемуся к Богу.

Чего только не случается! Сатори, например. Кто вручил ему Сатори, этот билет в поворотный пункт жизни. Возможно, тот, кто «идет за своей душой».

Он больше не одинок. Многие годы ненавидел свое одиночество, но никогда в этом себе не признавался. Как не признавался в том, что всю жизнь помнил Любашу и тосковал за ней. Из множества ошибок, совершенных в его жизни, расставание с Любашей было самой горькой и безрассудной ошибкой. Не раз думал о том, что его тяжелая болезнь - наказание за ее невысказанные обиды и слезы. Долги нужно платить, и он не жаловался на болезнь, стойко перенося ее.

Время – песок ,ускользающий сквозь пальцы. Переверни песочные часы. И даже если они в последний раз отмерят промежуток твоей жизни, наполни его полноценным чувством радости осуществленной мечты.