Птицы высокого помёта

Иван Ургант сострил в эфире. Это не новость. Работа у Урганта такая — с разной степенью успешности шутить и острить в программе «Вечерний Ургант» на Первом канале. Но на сей раз шутка особенно удалась — судя по резонансу в Сети и  различных СМИ.

А было вот как. Гостья программы ведущая Ирина Понарошку предложила Ивану опробовать некое косметическое средство, которое она принесла в студию. Иван намазал его на лицо и поинтересовался: «Что это?»

«Это соловьиный помет», — ответила гостья. И Ургант немедленно отреагировал: «Во-первых, это хорошее название для шоу    на канале «Россия».

Смешно, конечно. Но эта шутка, как и множество других, забылась бы через пару дней, если бы на канале «Россия» не нашелся человек, который принял ее на свой счет и не поспешил дать свой «ответ Чемберлену». Сначала в собственном телеэфире. Потом во множестве интервью. И напоследок — в радиоэфире, где он ведет по утрам авторскую программу.

«А никто не знает — Иван Ургант у нас в «Миротворце»? — в общем-то ни к селу ни к городу спросил Владимир Соловьев            (а речь именно о нем) в ходе обсуждения марш-броска Михаила Саакашвили через украинскую границу. — Вот его отец точно.

Хотя, с другой стороны, я знаю отличный способ, как сделать так, чтобы не попасть в «Миротворец».

Достаточно у себя на канале гаденько пошутить про меня — тогда тебя начнут цитировать обвиняемые в педофилии граждане, находящиеся в бегах в Праге, с криками: «Молодец, как ты уел Соловьева!» И все украинские сайты с радостью печатают:       «Ай, молодец, Ургант!» Ай, молодец, Ургант! Ты не окажешься в одном списке со своим папой и другими достойными людьми».

Обычно глумливый, хамоватый, азартно изгаляющийся над идеологическими противниками, кривляющийся и пародирующий то украинскую мову, то еврейский или грузинский акцент (кто-то когда-то сказал ведущему, что он большой артист, а он и поверил), Соловьев в момент произнесения этого монолога сам на себя не был похож.

Такая обида сквозила в его словах, что прямо жалко стало человека: какой-то мальчишка, фигляр, сосулька, вертопрах замахнулся на «сакральное»! Соловьев Путина видел, а тут такое святотатство!

Вон он теперь по всей дороге заливает колокольчиком! Разнесет по всему свету историю. Мало того что пойдешь на посмешище — найдется щелкопер, бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот что обидно! Чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши. Чему смеетесь?

Нашлись, конечно, и щелкоперы, и бумагомараки — разнесли если не по всему свету, то по Сети эту историю, тем более что свой ответ Урганту Соловьев самолично выложил в Сеть, поскольку в эфире на Москву он не прозвучал (Соловьев посчитал эту тему недостойной федерального эфира).

Поразмыслив, герой ургантовской шутки решил историю «укрупнить». И в различных интервью объяснил ее появление… злым умыслом генерального директора Первого канала Константина Эрнста, использовавшего Ивана Урганта как средство в недобросовестной конкурентной борьбе с каналом «Россия»: «Видно, кто-то больно переживает уход ряда ведущих с Первого канала на канал «Россия»… Он оскорбил канал, а это некорректно… То, что допустил Иван Ургант, в нашей корпорации  считается неприемлемым. Это объявление войны».

В собственном радиоэфире Соловьев уделил теме, «не достойной федерального эфира», почти 20 минут, в течение которых он отмахивался от подозрений в личной обиде на остряка Ивана («мне это вообще безразлично» — типа, я гнался за вами три дня, чтобы сказать, как вы мне безразличны), но очень горевал по поводу нарушения корпоративной этики, сообщив, что никогда, никогда сам не позволял себе ни одного плохого слова в адрес коллег по цеху.

Что немедленно и продемонстрировал.

Пожелал «очень талантливому» Ивану Урганту не пытаться второй раз войти в одну и ту же воду, где его, как в истории с возрожденным «Прожекторперисхилтоном», ожидает неминуемый провал. Помянул «незлым тихим словом» «коллегу Познера»: «Я пересекался несколько раз с Познером, после чего потерял всякое уважение к этому человеку…

Не могу не отметить его крайне негативную роль в том, что называется «ТЭФИ», вся эта структура крайне порочна». «Посочувствовал» Первому каналу в связи с его «неудачами в последнее время», заставившими его руководство прибегнуть        к тактике корпоративной войны.

И очень возмутила его реплика слушателя: «Владимир, вы сами отвращаете аудиторию своим буйным хамством в эфире по утрам».

«Это не хамство — это правда, — ответил он устало, — поэтому вы меня слушаете. А наши рейтинги заставляют очень нервничать руководство «Эха Москвы».

В общем, всем сестрам раздал по серьгам этичнейший из телеведущих, явно ощущая себя профессиональным и нравственным камертоном, что в сочетании с шуткой Урганта придавало речам Соловьева особо комический оттенок. А тут еще коллега Аркадий Мамонтов с изяществом слона в посудной лавке вступился за «брата»: «Ваня Ургант — телевизионный хам, который ведет себя абсолютно беспардонно.

У многих молодых и не очень людей, так называемых телезвезд, вырабатывается такая привычка, что они властелины мира.

А они никто, они всего лишь люди, которые получили доступ к эфиру. Над каждым из них стоит теленачальник, который за кадром. Щелкнет пальцами — и не будет Вани Урганта на ТВ». Золотые слова-то: самого Мамонтова по щелчку начальственного пальца убрали из регулярного эфира, а ведь тоже какой был тяжеловес и, казалось, «властелин мира».

А напоследок, «вишенкой на торте», подоспело интервью Максима Галкина «Медузе», где, комментируя переход Андрея Малахова на канал «Россия», он сравнил Первый канал с французской кухней, а «Россию» — с русской.

«И вот есть трюфель Андрей Малахов… В какой-то момент трюфель поймет, что в борще ему не место. То же самое, если сало   в лице Володи Соловьева решит пойти на Первый, то в исконно французских блюдах оно не приживется».

Жутко представить, что чувствует теперь трепетный «Володя Соловьев», которого сравнили с салом. Это уже и впрямь война   или как минимум войнушка! Хотя кулинарные аналогии Галкина хромают: трудно, к примеру, ведущего Шейнина назвать            трюфелем — а вот гляди ж ты, прекрасно прижился, разбавив изысканные ароматы высокой французской кухни                                               вонью из прославившего его ведра.

Так что, мальчики, не ссорьтесь.                Все одним… миром мазаны.                    Все птицы высокого помета, то есть полета.

И все это было бы смешно, когда бы не было так противно.