Какая идеология прячется за лозунгами Навального

На модерации Отложенный

Популярности добиваются политики, скрывающие свою платформу

Алексей Навальный, по-прежнему желающий участвовать в выборах президента России, начал турне по стране, выступив на митингах в Мурманске, Екатеринбурге и Омске. Он обещал посадить в тюрьму всех коррупционеров. Житель Екатеринбурга, по словам Навального, не должен получать меньше 90 тыс. руб. в месяц.

Бюджета, говорил он, хватит, чтобы каждому полицейскому купить по квартире. «Омск, как и вся Россия, может жить в два или три раза богаче, просто не нужно красть», – заявлял оппозиционер, обещавший также поднять пенсии, отменить платное образование и ЕГЭ, снизить налоги для малого бизнеса и тарифы ЖКХ.

Это броские и вполне популистские лозунги и обещания, понятные массам и совпадающие с настроениями недовольных граждан.

У Навального есть главный мотив – тема коррупции, – на который так или иначе ложится все остальное. Таким образом он пытается выйти за пределы либерально-правозащитного электората, для которого важен разговор о реформе институтов, трансформации властной вертикали, гарантиях прав и свобод.

Предполагается, что этот электорат и так придет на выборы и проголосует против власти, но его недостаточно для того, чтобы получить мандат на управление страной. Можно временно оставить за скобками то обстоятельство, что Навального скорее всего до выборов не допустят.

Он ведет себя как их полноправный участник, хочет добиться широкой узнаваемости, пробить медийную стену и сделать так, чтобы выборы без него воспринимались как нелегитимные. В своей ставке на популизм он следует современным политическим трендам. Один из таких трендов – превосходство слогана над идеологией. Кандидат должен давать простые обещания или вовсе ограничиваться самыми общими лозунгами, совпадающими с настроениями разных общественных групп: «Перемен!», «Вперед!», «Хватит!».

Проблема политиков, выезжающих на популизме такого рода, заключается в том, что после избрания на должность у них все-таки обнаруживается идеологическая платформа.

Например, они запускают реформы, пытаясь использовать ресурс популярности.

Так Барак Обама занялся реформой здравоохранения, а Эмманюэль Макрон – реформой Трудового кодекса.

Они перестают объединять общество и начинают его разделять. Неизбежным следствием становится снижение рейтинга. В Екатеринбурге и Омске в дни приезда Навального проводились параллельные митинги, как будто случайно совпавшие с мероприятиями, в которых участвовал основатель Фонда борьбы с коррупцией. На омском митинге профсоюзов рабочие потребовали, чтобы власти обеспечили предприятия полной загрузкой.

Полная загрузка, по их словам, означает рост зарплат, гарантии трудоустройства и решение социальных проблем. Если предположить, что эти рабочие пришли бы на митинг к Навальному, то что бы он ответил им? Прозвучало конкретное требование, предполагающее идеологическое, по сути, решение: помогать конкретной отрасли за счет бюджета, то есть отбирать средства у одних и давать другим или же, если речь идет о частном предприятии, отстаивать его интересы, нарушая правила рынка.

Навальный мог бы пообещать предприятиям полную нагрузку, чтобы заработать очки.

Но это было бы не рыночное поведение. Добившись мандата, он был бы вынужден либо следовать этой линии, разочаровывая рыночников, либо, напротив, сделать ставку на либеральную модель и таким образом обмануть избирателей.

На митинге в Екатеринбурге Навальный, комментируя скандал вокруг «Матильды», заявил: «Я помогу Мединскому победить Поклонскую, а после уволю его. Министерствами должны управлять люди из отрасли».

Если первая часть этого высказывания – лозунговый популизм, то вторая – это уже идеология, открывающая путь отраслевому лоббированию.

Впрочем, массовую аудиторию, к которой обращается Навальный, это едва ли смутит.