Культурный бренд, пиф-паф

Не перестаю восхищаться министром Мединским. В последнее время он удивительно точно подбирает слова и дает определения. Автомат Калашникова — это именно культурный бренд России. Да, не единственный. Есть еще водка, есть матрешка, медведь и балалайка. И, кстати, все эти бренды прекрасно сочетаются между собой и успешно идут в комплекте.

Можно обсуждать эстетические достоинства памятника Михаила Калашникову. Но у меня нет сомнений в том, что этот человек достоин персонального монумента. Он действительно создал бренд, с которым ассоциируется наша страна последние лет пятьдесят, а то и больше. Это не его вина. Он честно делал свое дело, потому что должен кто-то изобретать, в том числе, и оружие. А Калашников изобретал его так, как никто в мире.

Скажите мне: что наша страна дала человечеству за последние полвека в вещественном смысле? Лучшие компьютеры, телефоны, самолеты, телевизоры, холодильники, автомобили сделаны кем-то другим, но, увы, не нами. Много ли наших современных актеров, режиссеров, писателей известны на планете? Несколько спортсменов, несколько скрипачей и пианистов, несколько танцовщиков и оперных звезд — и все.

Нобелевские премии нашим дают раз в десять лет, но даже эти лауреаты совершают теперь свои открытия в заграничных лабораториях. Единственной неоспоримой русской знаменитостью был и остается Михаил Тимофеевич Калашников. А его автомат — такое же нарицательное, как ксерокс или айфон.

Но оружие Калашникова не просто бренд, а именно бренд культурный. Потому что ничто другое не вызывает у нас такого восторга, как военные парады на 9 Мая. Никакие другие репортажи в телевизоре не вызывают такого прилива патриотизма, как рассказы про новые танки или ракеты, бьющие по террористам в Сирии. Кумиры нации — «вежливые люди».

Чем дальше уходит в историю Великая Отечественная, тем жарче мы говорим о ней и цепляемся за подвиги, которые совершили не мы и к которым мы не имеем никакого отношения. Фильмов про войну снимают, наверное, не меньше, чем при Брежневе. Мы постоянно готовимся к какой-то битве, ждем агрессии, клянемся защитить родину, на которую никто и не собирается нападать. Поэтому война, милитаризм — стали важнейшей частью нашей повседневной жизни, и окрасили нашу культуру в камуфляжный цвет.

И какой же еще может быть у всего этого символ, как ни автомат Калашникова? Автомат сам по себе никого не убивает. Убивают люди с автоматами в руках. Но почему-то получилось, что именно устройство, отнимающее жизнь, стало нашим символом. И я считаю, что автомат Калашникова зажил отдельной от своего создателя жизнью и достоин отдельного мемориала. Причем на Красной площади рядом с Мавзолеем. Для главного символа — главная площадь.