Тай (глава 27)

                                  Глава 27.

       - Мама! – крикнул Стас и рванулся вперед.

       Люда едва успела схватить его за полу футболки. Ткань затрещала, но выдержала.

       - Пусти! – с отчаянием завопил мальчик и попытался вырваться.

       Аэкватис смотрела духовным зрением и видела, что впереди стоит не человек. Вообще это напоминало обыкновенный столб, мгновенно появившийся из земли. Человеческая часть зрения показывала израненного сына, что умоляюще протягивал к ней окровавленные руки. Раздался выстрел и столб рассыпался на куски. Сзади стоял угрюмый Тай с дымящимся револьвером в руках.

       - Стас, - сказал он – это обоянник. Твоей матери здесь нет.

       Рядом с осколками столба тут же выросло еще трое, как магниты они притягивали обломки и вбирали их в себя. При этом клекотали, подобно орлам. Откуда исходил звук было непонятно. Впрочем, друзей это мало интересовало.

       - Они падальщики, - объяснила зареванному Стасу Ратина – принимают форму дорогих тебе людей, чтобы приманить или не дать себя повредить. Пойдем, надо спешить.

       Утомительное кружение по лабиринту из свободных от плесени участков продолжалось уже час. Один раз они были почти уже у цели, но их цель, живой холм, которых Ратина называла земляными китами, решил переползти и вход оказался перекрыт. Им пришлось возвращаться почти на половину пути и искать новую лазейку.

       Гриттики, устроившие переполох, спутали все планы зерцального насмешника. Она рассчитывала, что быстро проведет друзей от одного кита к другому, не привлекая внимания. Ратина чутко вслушивалась в окружающий фон. Мешали обоянники, что клекотали вокруг, но боялись приблизится к вооруженным людям.

       - Осталось чуть-чуть, - приговаривала она себе под нос как мантру.

       - Думаешь еще кто-то появится? – спросила Кубана, зябко поводя плечами.

       - Надеюсь, что нет, - тихо ответила подруга – мы в очень пустынном месте. Шанс проскочить есть.

       Издали донесся гомон, как будто там был базар и говорили одновременно сотни человек. Ратина вздрогнула и побежала, рискуя угодить в плесень. Остальные припустили за ней.

       - Что там? – спросил набегу Тай у зерцального насмешника – Есть идеи.

       - Это адмирор, по-вашему любовальник, мерзкая тварь и очень опасная.

       Извилистый путь не давал возможности разогнаться. Друзьям снова пришлось перейти на шаг. Тем более что плесень, учуяв близкую добычу, иногда выбрасывала жгуты за пределы пятен. С какой-то спокойной обреченностью, Ратина поняла, что добраться до земляного кита они не успеют. Так же она осознала, что нужно делать.

       Из-за земляного кита показался пресловутый любовальник. Большой сверкающий шар, метров пяти в диаметре. Он не был гладким, наоборот, состоял из тончайших пластин, поставленных на ребро. Адмирор проехался по столбу обоянника и даже не притормозил. Еще двести лет назад, любовальник был очень редкой тварью Трансвааля, некоторые вообще считали их мифом. Но с каждым годом этих шаров становилось все больше. А последнее десятилетие наплодило их столько, что они угрожали вымиранием остальным существам зазеркалья.

       Этот, похоже, был телефонным и совсем молодым. Пластины, из которых он состоял, были размером с ладонь. На каждой из пластин была запечатлена девушка в момент, когда она собой любуется. Губы, стянутые в «куриную гузку», накладные ресницы и глуповатое выражение лица. Данный любовальник появился из инстаграмма, куда женщины выкладывают свои фото, даже не задумываясь, сколько жизненной энергии утекает в зазеркалье из их душ. Пластины-изображения, постоянно находились в движении, меняясь местами. Одни уходили вглубь шара, другие выдвигались наружу. Острые ребра изображений вспахивали землю, но грязь не липла к цифровой жизни зазеркалья.

       - Не смотрите на него! – предупредила Ратина – Он хочет порвать ваши души на фото, а это хуже, чем если он порвет тела.

       Как и на земляных китов, на любовальника плесень не производила никакого впечатления. Видимо флора вообще не воспринимала адмирора как живое существо. Из недр шара доносились голоса, в основном женские, Ратина уже могла различить в этом гомоне отдельные фразы. Это были статусы в соцсетях, озвученные душами хозяек. Пафос умноженный на тысячу становился бредом и белым шумом.

       Таю и Стасу было легче. Догматик давно плевать хотел на свою внешность, а у мальчика еще не взыграли гормоны, призывающие смотреть на себя и примерять рядом девушку. А вот женщины изнывали от тяжкого желания посмотреться в сверкающую глубь любовальника. Увидеть себя, оценить, может быть что-то исправить. Шар знал слабое место любой дамы, потому что был сутью этого желания, его олицетворением.

       Любовальник стал кружиться рядом. При желании, он легко мог искромсать всех, но он жаждал поглотить их суть, привнести в себя нарезанные тонкими ломтиками изображений души. Первой не выдержала Людмила. Лишь мельком, инстинктивно, она взглянула на проносящийся мимо сверкающий шар. Адмирор мгновенно застыл, а пластины повернулись к женщине плоскостью. В шаре отразилось прекрасное лицо, именно такой Люда всегда мечтала себя увидеть. Никаких морщин, бархатистая кожа, чуть более полные губы. Да, это была она, но лучше, красивее. В следующее мгновение шар показал ей ее же глаза. Густые ресницы, чуть влажные, с идеальным оттенком радужки, такие глаза способны были завлечь любого мужчину. Свести с ума, сделать рабом ее желаний.

       Изображение в полный рост запечатлело Люду в самой выгодной и соблазнительной позе. Исчез, по воле цифрового монстра, возрастной целлюлит, подтянулась грудь, стал плоским живот. Легкое, полупрозрачное сари подчеркивало женственность и притягательность. Люда застыла, не в силах отвести взгляда от того, о чем мечтала всегда.

       Догматик остановился и всадил пять пуль в любовальника. Некоторые изображения разбились, но это никак не повлияло на чудовище. Место разбитых пластин тут же заняли новые. Пули могли остановить адмирора, с тем же успехом, что роскомнадзор останавливает интернет. Слишком рыхлым и бессвязным было тело монстра.

       Людмила даже не осознала момента, когда умерла. В одно мгновение, она любуется все быстрее меняющимися картинками и вот, тульпа оседает бессмысленной пылью, а на пластинах любовальника размазана новая душа. С звоном пластины снова стали на ребро и тварь опять принялась кружиться, чтобы достать людей.

       Теперь уже никто не смотрел на адмирора, потому что глаза людей застилали слезы. Их подругу убили, а они ничего не могли с этим поделать. Каким-то чудом, они не вляпались в плесень и добрались к боку земляного кита. Входной сфинктер находился левее и аккурат над большим пятном плесени.

       - Отойдите, - зло сказала Кубана и принялась составлять сложный жест заклинания.

       Любовальник понял, что добыча сейчас ускользнет и помчался прямо на них. Возможно, кто-то успеет на него посмотреть, пока он будет кромсать их тела. Конечно, это не так вкусно, как заманить жертву, но упускать свой шанс цифровой монстр не хотел.

       Заклинание Кубаны вломилось в бок земляного кита и тот взревел от боли. Люди вбежали прямо в зияющую рану, а следом в тело живого холма врезался адмирор. Царапаясь об обломки костей и скользя на крови, друзья бежали внутрь. Оставалось надеяться, что комната-желудок, где земляные киты держат зеркала, чтобы питаться остаточной энергией изображений, не пострадала. Если любовальники были хищниками изображений, то земляные киты питались «планктоном» недовольства своей внешностью. Обычно они выводили свои зеркала в парикмахерские, мужские магазины, поликлиники и квартиры заядлых алкоголиков.

       Вряд ли Кубана знала анатомию земляных китов Трасвааля, скорее им просто повезло. Заклинание не повредило зеркало. Хотя людям было очень интересно, почему в кожвендиспансере отражается стена и в ней выдран клок, причем кровоточащий.

       Кубарем друзья вылетели из плещущегося зеркала, под дружный визг и мат болящих любовными недугами. Меньше всего сейчас заботила Тая конспирация. Злость требовала выхода, он вскочил и сжал горло зерцального насмешника. Ратина захрипела, но даже не попыталась разжать руки догматика. Она тоже винила себя в смерти Людмилы и была готова умереть.

       - Нет! – воскликнул Тай, усилием воли разжимая руки – Не ты виновата, а я! Я привел ее к погибели! Проклятый догматик!

       Как у всех сильных людей с титановой волей, надлом проходил у Тая жутко и страшно. Он проклинал себя, кричал и крошил кирпичные стены кулаками, разбивая костяшки до костей. Друзья беспомощно смотрели на него. Ни слов утешения, ни сочувствия, догматик сейчас просто не услышал. Оставалось ждать. Пациенты и врачи убежали, опасаясь связываться с безумцем. Только далекий звук сирен, кое-как привел Тая в чувство. Да, он виноват, но все равно надо позаботиться об выживших.

       - Уходим, - хрипло сказал он и повел друзей к черному выходу.

       Прибывшие полицейские оценили разгром, но с облегчением констатировали, что дебошир убежал. Тем более, врачи клялись, что дыры в стенах безумец сделал кулаками, а не кувалдой.