7 сентября 1923 года – Родился Эдуард Асадов

На модерации Отложенный

+ в цитатник

7 сентября 1923 года – Родился Эдуард Асадов, выдающийся советский поэт и прозаик, участник Великой Отечественной войны, почётный гражданин Севастополя. 

В ночь с 3 на 4 мая 1944 года в боях за Севастополь под Бельбеком получил тяжелейшее ранение осколком мины в лицо. Теряя сознание, он довёл грузовой автомобиль с боеприпасами до артиллерийской батареи. После продолжительного лечения в госпиталях врачи не смогли сохранить ему глаза, и с того времени Асадов был вынужден до конца жизни носить чёрную полумаску на лице. 

В 1946 году поступил в Литературный институт им. А. М. Горького, который с отличием окончил в 1951 году. В том же году опубликовал первый сборник стихов «Светлая дорога» и был принят в члены КПСС и в Союз писателей.

1990-х Эдуард Асадов не принял, его не устраивали новые "порядки", он оставался патриотом своей Социалистической Родины, о чём свидетельствуют его многочисленные стихи, пропитанные ненавистью к новым "хозяевам" жизни. 

Асадов стал популярен с начала 1960-х годов. Его книги, выходившие 100-тысячными тиражами, моментально исчезали с прилавков книжных магазинов. Литературные вечера поэта, организованные по линии Бюро пропаганды Союза писателей СССР, Москонцерта и различных филармоний, на протяжении почти 40 лет проходили с неизменным аншлагом в крупнейших концертных залах страны, вмещавших до 3000 человек. Их постоянной участницей была супруга поэта — актриса, мастер художественного слова Галина Разумовская.

Эдуард Асадов в своих стихотворениях обращается к лучшим человеческим качествам — к доброте, верности, благородству, великодушию, патриотизму, справедливости. Будучи незрячим, Асадов видел жизнь глубже, проницательнее, живее, чем многие другие. Стихи Асадова сердечные, доходчивые и проникновенные, они пережили своего автора и остаются актуальными в любое время. При жизни Асадов был скромным человеком, однако его имя и творчество было всегда известно и популярно среди молодёжи, которой поэт адресовал свои произведения.

Умер писатель 21 апреля 2004 года в Одинцово. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Своё сердце Эдуард Асадов завещал захоронить на Сапун-горе в Севастополе, однако, по свидетельствам работников музея на Сапун-горе, родственники были против, поэтому завещание поэта выполнено не было.

Когда я сгину в вихре грозовом,
Друзья мои! Вы в смерть мою не верьте!
Я – ваш поэт! Я воевал со злом
За ваше счастье пулей и стихом, 
А для поэта не бывает смерти!

 

 

ЧУДАЧКА

 

     Одни называют ее чудачкой

     И пальцем на лоб - за спиной, тайком.

     Другие - принцессою и гордячкой,

     А третьи просто синим чулком.

 

     Птицы и те попарно летают,

     Душа стремится к душе живой.

     Ребята подруг из кино провожают,

     А эта одна убегает домой.

 

     Зимы и весны цепочкой пестрой

     Мчатся, бегут за звеном звено...

     Подруги, порой невзрачные просто,

     Смотришь - замуж вышли давно.

 

     Вокруг твердят ей: - Пора решаться.

     Мужчины не будут ведь ждать, учти!

     Недолго и в девах вот так остаться!

     Дело-то катится к тридцати...

 

     Неужто не нравился даже никто? -

     Посмотрит мечтательными глазами:

     - Нравиться нравились. Ну и что? -

     И удивленно пожмет плечами.

 

     Какой же любви она ждет, какой?

     Ей хочется крикнуть: "Любви-звездопада!

     Красивой-красивой! Большой-большой!

     А если я в жизни не встречу такой,

     Тогда мне совсем никакой не надо!"

 

ЗИМНЯЯ СКАЗКА

 

 

     Метелица, как медведица,

     Весь вечер буянит зло,

     То воет внизу под лестницей,

     То лапой скребет стекло.

 

     Дома под ветром сутулятся,

     Плывут в молоке огоньки,

     Стоят постовые на улицах,

     Как белые снеговики.

 

     Сугробы выгнули спины,

     Пушистые, как из ваты,

     И жмутся к домам машины,

     Как зябнущие щенята.

 

     Кружится ветер белый,

     Посвистывает на бегу...

     Мне нужно заняться делом,

     А я никак не могу.

 

     Приемник бурчит бессвязно,

     В доме прохладней к ночи,

     Чайник мурлычет важно,

     А закипать не хочет.

 

     Все в мире сейчас загадочно,

     Все будто летит куда-то,

     Метельно, красиво, сказочно...

     А сказкам я верю свято.

 

     Сказка... мечта-полуночница...

     Но где ее взять? Откуда?

     А сердцу так чуда хочется,

     Пусть маленького, но чуда!

 

     До боли хочется верить,

     Что сбудутся вдруг мечты,

     Сквозь вьюгу звонок у двери -

     И вот на пороге ты!

 

     Трепетная, смущенная,

     Снится или не снится?!

     Снегом запорошенная,

     Звездочки на ресницах...

 

     - Не ждал меня? Скажешь, дурочка?

     А я вот явилась... Можно? -

     Сказка моя! Снегурочка!

     Чудо мое невозможное!

 

     Нет больше зимней ночи!

     Сердцу хмельно и ярко!

     Весело чай клокочет,

     В доме, как в пекле, жарко...

 

     Довольно! Хватит! Не буду!

     Полночь... гудят провода...

     Гаснут огни повсюду.

     Я знаю: сбывается чудо,

     Да только вот не всегда...

 

     Метелица как медведица,

     Косматая голова.

     А сердцу все-таки верится

     В несбыточные слова:

 

     - Не ждал меня? Скажешь, дурочка?

     Полночь гудит тревожная...

     Где ты, моя Снегурочка,

     Сказка моя невозможная?..

 

МОЕМУ СТАРОМУ ДРУГУ БОРИСУ ШПИЦБУРГУ

 

     Над Киевом апрельский, журавлиный

     Играет ветер клейкою листвой.

     Эх, Борька, Борька! Друг ты мой старинный,

     Ну вот и вновь мы встретились с тобой.

 

     Под сводами завода "Арсенала",

     Куда стихи читать я приглашен,

     Ты спрятался куда-то в гущу зала,

     Мол, я не я и, дескать, он не он...

 

     Ах ты мой скромник, милый чудачина!

     Видать, таким ты будешь весь свой век.

     Хоть в прошлом сквозь бои за Украину

     Шагал отнюдь не робкий человек.

 

     Вечерний город в звездах растворился,

     А мы идем, идем по-над Днепром.

     Нет, ты совсем, совсем не изменился,

     Все так же ходишь чуточку плечом,

 

     И так же ногу раненую ставишь,

     И так же восклицаешь:- Это да!

     И так же "р" отчаянно картавишь,

     И так же прямодушен, как всегда.

 

     Как два солдата летом и зимою,

     Беря за перевалом перевал,

     Уж двадцать с гаком дружим мы с тобою,

     А кстати, "гак" не так уже и мал.

 

     Но что, скажи, для нас с тобою годы?

     Каких еще нам проб, каких преград?

     Ведь если дружба рождена в невзгодах,

     Она сильней всех прочих во сто крат!

 

     Ты помнишь госпитальную палату,

     В которой всех нас было двадцать пять,

     Где из троих и одного солдата,

     Пожалуй, сложно было бы собрать...

 

     Я трудным был. Порою брежу ночью,

     Потом очнусь, а рядом ты сидишь,

     И губы мне запекшиеся мочишь,

     И что-нибудь смешное говоришь.

 

     Моя сиделка с добрыми руками!

     Нет, ничего я, Боря, не забыл:

     Ни как читал ты книги мне часами,

     Ни как, бывало, с ложечки кормил.

 

     И в дни, когда со смертью в трудном споре

     Меня хирург кромсал и зашивал,

     Ты, верно, ждал за дверью в коридоре

     Сидел и ждал. И я об этом знал.

 

     И все же, как нам ни бывало горько,

     Мы часто были с шуткою на "ты"

     И хохотали так, ты помнишь, Борька,

     Что чуть порой не лопались бинты?!

 

     А помнишь, вышло раз наоборот:

     Был в лежку ты, а я кормить пытался,

     И как сквозь боль ты вдруг расхохотался,

     Когда я пролил в нос тебе компот.

 

     Эх, Борька, Борька! Сколько звонких лет

     С тех пор уплыло вешним ледоходом?

     А дружбе нашей, видно, сносу нет,

     Она лишь все надежней с каждым годом.

 

     И хоть не часто видимся порою,

     Ведь тыща верст и сотни разных дел...

     Но в трудный час любой из нас с тобою

     За друга бы и в пекло не сробел!

 

     Мы хорошо, мы горячо живем

     И ничего не делаем халтурно:

     Ни ты, я знаю, в цехе заводском,

     Ни я, поверь, в цеху литературном!

 

     Уже рассвет над Киевом встает,

     Ну вот и вновь нам надо расставаться.

     Тебе, наверно, скоро на завод,

     А мне в Москву... В дорогу собираться...

 

     Не смей, злодей, покашливать так горько!

     Не то и я... Я тоже ведь живой...

     Дай поцелую... добрый, славный мой...

     Мой лучший друг! Мой самый светлый, Борька!.

 

МОГИЛА НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА

 

     Могила Неизвестного солдата!

     О, сколько их от Волги до Карпат!

     В дыму сражений вырытых когда-то

     Саперными лопатами солдат.

 

     Зеленый горький холмик у дороги,

     В котором навсегда погребены

     Мечты, надежды, думы и тревоги

     Безвестного защитника страны.

 

     Кто был в боях и знает край передний,

     Кто на войне товарища терял,

     Тот боль и ярость полностью познал,

     Когда копал "окоп" ему последний.

 

     За маршем - марш, за боем - новый бой!

     Когда же было строить обелиски?!

     Доска да карандашные огрызки,

     Ведь вот и все, что было под рукой!

 

     Последний "послужной листок" солдата:

     "Иван Фомин", и больше ничего.

     А чуть пониже две коротких даты

     Рождения и гибели его.

 

     Но две недели ливневых дождей,

     И остается только темно-серый

     Кусок промокшей, вздувшейся фанеры,

     И никакой фамилии на ней.

 

     За сотни верст сражаются ребяга.

     А здесь, от речки в двадцати шагах,

     Зеленый холмик в полевых цветах -

     Могила Неизвестного солдата...

 

     Но Родина не забывает павшего!

     Как мать не забывает никогда

     Ни павшего, ни без вести пропавшего,

     Того, кто жив для матери всегда!

 

     Да, мужеству забвенья не бывает.

     Вот почему погибшего в бою

     Старшины на поверке выкликают

     Как воина, стоящего в строю!

 

     И потому в знак памяти сердечной

     По всей стране от Волги до Карпат

     В живых цветах и день и ночь горят

     Лучи родной звезды пятиконечной.

 

     Лучи летят торжественно и свято,

     Чтоб встретиться в пожатии немом,

     Над прахом Неизвестного солдата,

     Что спит в земле перед седым Кремлем!

 

     И от лучей багровое, как знамя,

     Весенним днем фанфарами звеня,

     Как символ славы возгорелось пламя -

     Святое пламя вечного огня!