Комплекс Брежнева

По  меткому выражению Василия Осиповича Ключевского, история никого ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков. Предыдущее поколение она наказала распадом Советского Союза. Страшно подумать, что будет сейчас.

49 лет назад, в ночь с 20 на 21 августа советские танки въехали в Чехословакию в рамках оказания братской помощи и спасения соседнего славянского народа от надвигающегося на него фашизма. Зачем об этом пишут и почему сейчас, отмечая, как говорилось в фильме «Мись» (лучшем в мире кино про реальный социализм), «сорок девятую, круглую годовщину»? Потому, что: а) через год моя статья утонет в потоках юбилейной банальщины; б) нынешняя политика Москвы по отношению к соседям — toutes proportions gardées — очень напоминает ту, которую проводил дорогой Леонид Ильич; в) через год может быть поздно извлекать какие-либо практические итоги из этих размышлений.

Операция «Дунай» была переломным моментом не только в истории самого объекта братской любви молодого и динамичного на тот момент генсека, но также и судьбоносным событием в истории самого СССР, заложив начало процесса его распада: русские танки в Праге — это, используя известный черчиллизм, если и не начало конца, то  уж точно конец начала. С этого момента, как потом оказалось, можно отсчитывать окончательный крах как самой идеи построения коммунизма, так и деградацию методов, с помощью которых все более склеротической московский империализм пытался использовать ее в качестве фигового листка традиционной политики экспансии.

И  дело, конечно, не только в том, что за одну ночь СССР переформатировал культурный код и стратегическое сознание всегда до этого пророссийских жителей Чехии и Словакии (самого этого было бы недостаточно для того, чтобы 30 лет спустя угробить Большого Брата) точно так же, как современная Россия превратила Грузию и Украину в антироссийские государства, но в более глубокой и сложной динамике международных процессов, которая была задана именно в тот момент, когда первый советский Ваня перешел пограничную Тису.

Вот несколько факторов, которые, как камушки, пущенные Брежневым по склону, в итоге привели к гибели СССР:

- Фактор первый, внутренний. Если до вторжения в соседний барак соцлагеря у думающей компоненты советского общества и особенно его интеллектуальной элиты могли оставаться какие то позитивные мысли на предмет собственного государства (по логике «царь хорош, бояре плохие» или «социализм — да, перекосы — нет»), после того, как для защиты интернациональной дружбы понадобились инструменты вроде  Т-55 и другие традиционные переговорные аргументы советской дипломатии, стало окончательно ясно, что это не мы их союзники в деле построения социализма, а  они наши союзники в борьбе с ним. Именно этот момент стал началом интеллектуального фермента и активного роста диссидентского движения, которое в итоге размыло идеологические фундаменты режима до состояния, в котором через поколение никто не вышел его защищать, когда валилось все здание. Как говорил классик военной теории Мартин ван Кревельд, у тебя может быть десять тысяч танков, но за рулем каждого из них сидит водитель, у которого есть голова и сердце.

- Фактор второй, региональный. С момента прихода к власти, коммунисты в странах Центральной и Восточной Европы с пеной у рта доказывали местным жителям, что никакие они не московские ставленники, сидящие на советских штыках, а народная власть, которая лучше, чем кто-либо до них в истории, понимает стремления простого человека и вот-вот воплотит их в реальность.

И тут такой нефарт: демократически избранное и всенародно поддерживаемое правительство над Влтавой упаковано в самолет и вывезено на Лубянку, а на Вацлавском Намести выставка советской боевой техники. «То в чем тогда разница между ними и Гит…?» — думает простой человек. С этого момента всем, и даже (а может, в первую очередь) коммунистам от Варшавы до Софии стало понятно, что Варшавский договор и СЭВ — это не новое качество международной реальности и залог светлого будущего, а  упудренное лицо традиционного русского империализма, который не готов обуздать свои геополитические инстинкты ради уважения выбора младших братьев. Стоит посмотреть первую попавшуюся биографию оппозиционеров, которые в 1989 году взяли власть, свергнув коммунизм, чтобы понять, что именно летом 68-го начался тот путь, который посадил многих из них в президентские и премьерские кресла на развалинах советской империи.

- Фактор третий, континентальный. Среди вождей социалистических государств в ту августовскую ночь был человек, который перепугался не меньше, чем Александр Дубчек. Товарищ Мао (это я о нем) понял, что «доктрина Брежнева» касается всех без исключения членов социалистического лагеря, которых Москва воспринимает как банальных вассалов, обязанных следовать сусловской ортодоксии и четко занимать отведенное внутри вертикали место. И, если вдруг китайцы решат строить коммунизм по-своему (а на тот момент такие планы уже существовали) без одобрения в московской централи, то рык двигателей советских танков неминуемо нарушит небесное спокойствие Тяньаньмэнь. Мао так перепугался медвежьих объятий северного соседа, что побежал целоваться сначала с Киссинджером, а потом с самим сатаной коммунистического евангелия Никсоном, и в итоге перевернул всю мировую систему союзов так, что пошатнулся глобальный порядок, после чего одинокий СССР закончил свое существование.

- Фактор четвертый, глобальный. До пражских событий огромное количество людей в мире считало коммунизм реальной альтернативой доминирующей на западе либерально-рыночной модели развития. Что бы там не наделал Сталин, СССР выиграл войну и разгромом фашизма заслужил свое место в сердцах миллионов людей, которые очень хотели верить, что можно построить общество более справедливое и благополучное, чем то, что предлагали авторы и исполнители америкэн дрим. Но после того, как попытка пражских социалистов политической демократизации и экономической рационализации закостенелой системы (никто из них не говорил про реставрацию капитализма) была в прямом смысле раздавлена советскими гусеницами, даже  железобетонные леваки в парижских кафе начали задумываться о том, что, возможно, СССР — это все-таки не рай на земле, а обычная мордодержащая империя, безжалостно наводящая порядок в своих колониях. Операция «Дунай», вполне успешная в военном плане, стала интеллектуальной компрометацией проводившего ее режима, который навсегда потерял в глазах мировой общественности авторитет и легитимность.

Звучит знакомо, правда, дорогие Шерлоки? Прочитайте текст еще раз, поменяв слово «Чехословакия» на «Украина» и аббревиатуру «СССР» на «РФ». Ключевский прав. А с моей стороны ничего личного, просто понимание закономерностей геополитики.