С праздником, баба Аня

На модерации Отложенный Сидеть дома в такую чудесную погоду – преступление. За зиму комнаты квартиры, вроде казематов – надоедают до «тошнотиков», и по весне, чуть зажурчали ручьи, меня тянет на улицу.
Я «оседлал» свою самую любимую лавочку, что стоит у нашего подъезда под тополем, и привычно наблюдал за текущими событиями в моем дворе.
Баба Аня уже «пропустила за воротник» неизбежные послеобеденные сто грамм «черта» и продолжала свои каждодневные поздравления.
- С праздником, молодежь! – бодро поздравила баба Аня молодую беззаботную парочку, пряча приветливую улыбку в густой растительности на своем лице.
Лицо бабы Ани, и в годы молодости напоминало мордашку разбаловавшейся обезьянки. С годами, из-за обильного волосяного покрова на ее физиономии, эта схожесть с приматами обозначилась еще очевидней.
- И вас с праздником! – ответила бабуле веселая девушка и безудержно прыснула беззвучным смехом в рукав своему степенному спутнику.
Девушка смеялась то ли оттого, что ярко красная вязаная шапочка на голове бабули не очень гармонировали ее с густыми седыми усами, то ли от полного непонимания того, с чем именно ее только что поздравили в этот погожий, но, как будто, совершенно будний день. А может, она смеялась по известной только самим юным прохожим причине.
- С праздником вас! – это для бабы Ани каждодневная форма приветствия. Она поздравляла знакомых, соседей, а нередко и просто симпатичных, но совершенно незнакомых прохожих у своего дома со всем, что хоть как-то могло быть обозначено в календаре: с Днем железнодорожника, с Днем Серафима или Пантелеймона. С Днем пограничника могла поздравить. Причем женщины, дети и инвалиды в ходе этих поздравлений ни в коем случае не игнорировались.
Праздник, так праздник! Праздники, в представлении бабы Ани, должны быть только ВСЕНАРОДНЫМИ!
- С праздником, Витюшка! – поздоровалась баба Аня с местным оболтусом, старшеклассником Витей.
Витек, под предлогом идеологических и научных расхождений с учительницей химии, уже в который раз презрел школьных догматиков и волок какие-то подозрительные колбы в свою квартиру на пятом этаже для домашних опытов.
- Вас так же, баб Ань! – в ответ озабоченно буркнул Витька и прошмыгнул в подъезд.
- Эх, в тайгу бы тебя, - угрожающе прокричала в след громко хлопнувшей за Витьком подъездной двери баба Аня. – Тайга бы тебя научила. Ух, грамотеи!
Люди, по понятиям бабы Ани, четко делились на две категории. Бабка Анна строго градировала население страны на таежных добытчиков: на шишкарей, грибников-ягодников и на всю прочую сволочь. И тут дело не в том, что лексикон бабы Ани был столь скудным. К примеру, представителей сословия наиболее низкого, в ее понимании - всех очкариков в шляпе она уничижительно именовала не иначе, как - «Черномырдин». Порой случалось услыхать от нее и по солоней словечки, но мы позволим себе только «сволочь». Все остальные эпитеты бабы Ани мы сегодня, по соображениям марали и нравственности опустим, пожалуй.
Однажды, таежница баба Аня, в полушутейном разговоре, слово за слово, напросилась-таки в напарницы к старому грибнику Никодиму.
- Покажи свои места грибные, после я тебе свои выкажу.
И того дернул черт места грибные бабуле показывать.
- Он же меня в самую тайгу повел, – неделю после причитала баба Аня. - А я там отстала сразу и заблудилась. Нечто ж можно так поступать с людями?
- Бабуля таежная, скажи на милость, ты прежде-то хоть раз была в настоящей тайге? - прервал причитания бабки Дед Никодим.
- Да нет, конечно! – честно ответила «таежница»
- А твои-то грибы откуда?
- Так вокруг полустанков у меня знаешь, сколько мест грибных? - не моргнув глазом, ответила бабуля. – Эх, они-то не знают, - кивая на пацанов, тянула свою «волынку» баба Аня. – Вот, их бы всех в тайгу. Тайга меня всему научила, – на пафосной ноте завершила тогда свои нравоучения бабуля.
Баба Аня тонизировала себя следующей «соткой» и затянула:
- Бродяга Байкал перее… - вдруг оборвалась на полу слоге песня бабы Ани.
Громко хлобыстнула парадная дверь и из подъезда, весь в слезах и с мертвецки синюшными губами, буквально вылетел Витюшка.
Оказывается, Витькин эксперимент по созданию слезоточивого газа на дому увенчался скандальным успехом!
В подъезде повисла густая удушливо-дымная поволока.
«Хата» бабы Ани, как она сама именовала свою квартиру, и до этого была средоточием самых противоречивых запахов в подъезде, свойственных сильно «закладывающему» люду. Да и одежды бабы Ани источали те еще «ароматы». Особенно ее вишневый ультрамодный пиджак с блесками. Перед многослойным налетом грязи этого «вечного» пиджака бабы Ани, вероятно, спасовал бы даже хваленый «Комет».
Стало очевидно, что кроме адаптированной к удушливым запахам бабы Ани, после Витькиного «успеха» в подъезд войти никто не сможет.
Окна в подъезде широко распахнулись и на улице стали слышны громко излагаемые взгляды бабы Ани на современную молодежь и методы ее воспитания:
- В тайгу бы вас всех! Тайга научит. Сталина на вас нет.
Витька был опьянен своей удачей и, внезапно свалившейся на юные Витькины плечи популярностью. Шутка сказать - его дружно материло пол дома! Впавший в эйфорию, Витька дерзко заметил бабе Ане, что почитаемый ей «отец народов», одобрил применение газа, подобного тому, что Витюха сумел изобрести только что, еще в далекие двадцатые годы.
- Как успокоительное средство его тогда применили против мятежных тамбовских крестьян. Так что, может я и обалдуй, но думаю, товарищ Сталин был бы мною очень доволен, – во всю резвился Витек перед бабой Аней.
От такого поклепа на вождя трудящегося люда бабка Аня даже опешила на секунду. Но через мгновение с волнением справилась и решительно парировала Витюшке, что все это: и газы пускали и хлеб отнимали у крестьян – беляки!
- Как сейчас помню: в сорок восьмом в деревню прискакали. Все на конях и в белых френчах. Весь хлеб тогда вывезли, беляки проклятые. А Сталин был за нас, за трудящихся! – однозначно заключила баба Аня.
С этими словами бабка внезапно резко сорвалась с места и устремилась навстречу своему брату, семенящему в конце двора с авоськой.
Было любопытно наблюдать, как от заявления бабы Ани о «беляках» у Витюшки округлялись глаза. Даже Витькины скромные познания в новейшей истории подсказывали ему, что к 48-му году на территории СССР все «беляки» давно закончились!
Пришлось рассказать Витюхе, что в сталинские годы была такая форма у милиции – белая, с ремнями и портупеей. И само собой и даже для Витька это было ясно, что служила та милиция верой и правдой тому же товарищу Сталину. И только баба Аня, как многие ее современницы, тех беляков «заграбастых» с образом Великого Вождя до сих пор не сопоставляют.
Баба Аня вскоре вернулась на скамейку и стала рассказывать, что ее брат, Данила, служит подручным в каком-то гостиничном ресторане и в те дни, когда он уже к обеду не прибывает в «упадническом» состоянии, то приносит домой что-нибудь вкусненькое. Порой, продукты оказывались, почти нетронутыми. Котлетка, или рыбка, почти не надкушенная, недоеденные постояльцами фрукты, конфетки. Да мало ли, что могут оставить в гостинице развеселые гости нашего города. Особенно, нескупые на расходы гости с солнечного Кавказа. А трудовому элементу, на вроде нашего Данилы – все пропитание.
Разговор о хлебе насущном для рабочего класса для бабы Ани тема особой боли.
- Почему у меня, рабочего человека – минимальная пенсия? – любит причитать баба Аня. – Я с детства трудилась и вот, такая никчемная пенсия!
Непросто понять, почему у нашей бабули, несмотря на несколько лет детского труда в колхозе, который со времен Горбачева стал, безусловно, учитывается при расчете пенсий, общий ее трудовой стаж так и не перевалил за восемнадцать лет. Восемнадцать лет - это общий ее стаж с учетом нескольких лет ухода за двумя сыновьями. Но за то этого стажа, по мнению бабы Ани, вполне достаточно, чтобы она имела право, по любому поводу, а можно без повода, выступать от имени всего пролетариата в тональности «За что боролись!».
Впрочем, выступая, бабуля во злобе прибывает недолго. Отходчива, слава Богу. Знай, не унывает - жарит курочку.
Разговор о курочке, что жарится на ее плите, мы слышим все десять лет, что баба Аня живет в нашем доме. Баба Аня самозабвенно говорит про курочку и тут же, позабывшись, признается, что вся пенсия опять ушла на возврат долгов, что «висели на ней» у ближайшего торговца спиртом. И так из месяца в месяц.
Вот и сегодня бабуля нам рассказывает:
- Данила мяска принес, да хорошего, да много!
Вот она сейчас и наварит тушенки на зиму, впрок.
Мы слушаем бабу Аню, перемигиваемся. Саркастические ухмылки не сходят с наших хитрющих мордах. Знаем, мол, мы вашу тушенку, баба Аня, как же, наслышаны.
Бабулька вскакивает и бежит проверить свое варево. Мы, как всегда потешаемся над ее россказнями.
Через минуту, после того, как она махнула подъездной дверью, до нас стал доходить странный запашок.
- Господи, Витюш, да что за отраву ты там напустил утром, до сих пор воняет?
Однако, Витек выразил сомнение в своем авторстве «свежего» аромата. Он опасливо зашел в наш подъезд, но буквально, через минуту из него снова выскочил. Витюха не был синюшным, как утром, и слезы у него, как тогда, не наворачивались. Но одно он сказал определенно, запах теперь идет из бабаниной квартиры.
Баба Аня вернулась к нам на лавку.
- Бабусь, - не удержался, спросил Витька, - вы там с Данилой из каких «тухляков» тушенку варите?
- Сам ты - «тухляк», - рассвирепела баба Аня. – У меня все свежее!
Угроза причинения необратимого ущерба нашему здоровью от подозрительного запаха становилась все более реальной. Матюгнув в сердцах бабку, мы с Витькой ушли за дом. Долго «висеть» на деревянных подпорках, утомительное занятие. Но от этого, по крайней мере, не умирают. А «прорваться» домой по лестничным маршам на костылях, в условиях жесточайшего газового удушья, было для меня, вообще, нереально. Я предпочел «пешком постоять», чем подвергаться газовой атаке второй раз за день.
Мы с Витькой отвлеклись от назойливой бабки и говорили о чем-то своем. Но, оказывается, рано!
Надо сказать, что наша бабуля совершенно не выносит табачного дыма. И когда ее Данила закурил - та открыла форточку. Мы с Витюшкой стояли аккурат под ее окнами. К этому времени смрад от «свежайшей» тушенки в квартире бабы Ани достиг такой плотности, что если б не моя деревянная опора, то я бы точно брякнулся в обморок от ароматического шока.
Я ушел подальше, в сквер, на соседней улице. Домой рискнул вернуться лишь поздним вечером.
Пора весеннего цветения и свежий ветерок к тому времени привели экологическую обстановку в районе моего подъезда к более или менее приемлемому уровню.
- Вся деревня в елочку – безудержно голосила баба Аня матерщинные частушки. - С праздником тебя, Сережа! – словно и не виделась со мной сегодня, приветствует меня разбитная бабуся.
- И тебя также, баб Ань! Витюшка где, не знаешь?
- А не знаю, не видала я его сегодня.
Память бабы Ани опять была стерта дочиста, как пленка у магнитофона.
Она уже не помнила, какие такие газы сегодня витали в нашем подъезде. Она не помнила, что занимала деньги у своего соседа, «Черномырдина». И откуда ей было помнить какие такие «беляки» кому когда-то служили?
- С праздником! – здоровается с кем-то баба Аня.
- И вас с праздником, баба Аня, - вторят ей веселые и беззаботные прохожие.
Сергей БАРШАЙ от http://zazerkalia.ucoz.ru;