Потребители Севера

Уже несколько лет подряд российские и западные СМИ наперебой повторяют: «Россия возвращается в Арктику». А некоторые даже уточняют: «Навсегда». В 2013 г. президент России объявил о возвращении в Арктику, и тогда же в регионе действительно началась активная деятельность. После развала СССР Русский Север опустел – ушли военные, стали уезжать гражданские, государство потеряло интерес к северным территориям. В результате – брошенные поселки, горы мусора и металлолома, пришедшая в негодность инфраструктура. А главное – оголившиеся границы. 

Но вдруг что-то стало меняться. Вдоль всего побережья восстановлены или построены заново взлетно-посадочные полосы, увеличена группировка войск, возведены новые объекты Министерства обороны, усилен контроль над воздушным пространством Арктики, создан настоящий ледокольный флот – порядка сорока ледоколов, в том числе несколько атомных. 
Все это, конечно, прекрасно и уж точно намного лучше того, что было последние двадцать лет. Но стоит признать: оживления многолюдных северных поселков вдоль побережья мы, наверное, уже не увидим. Ведь задача нынешних полярников отнюдь не в том, чтобы обжить Север. В XX в. покорение Севера означало в первую очередь исследование, изучение. Кроме того, человек мерился силой с природой и не всегда выигрывал эту схватку. А еще, например, была цель – первыми прийти к полюсу и водрузить там флаг своей страны. Такие попытки не оставляли Норвегия и Россия, Италия, Великобритания и Соединенные Штаты. 
В советское время в небольшом полярном поселке располагались, например: пограничная застава, морской порт, военная база, включая авиационный полк, нефтегазоразведывательная экспедиция, метеорологическая станция, строительная контора, мерзлотная лаборатория и пр. Такие поселки служили базами для исследования Арктики, и в лучшие годы их население составляло порядка десяти тысяч человек. Но век исследователей и бесстрашных первопроходцев прошел. Наступил век потребителей, использующих то, что оставили им предшественники. Сегодня задачи в Арктике весьма и весьма прагматичные. Заселять Север невыгодно, и работать там предполагается вахтенным методом. 
В 2016 г. замминистра Минэкономразвития Александр Цибульский на проходившем в Петербурге экономическом форуме назвал Арктику новым национальным мегапроектом и «геостратегическим приоритетом». Кроме военного развитие региона предполагается по трем направлениям: энергетическому, транспортному и научному. В частности, речь идет о Севморпути, о котором мечтал еще Ломоносов, и проложить который пытались исследователи XIX–XX вв. Ведь это – кратчайший морской путь из Европы в Азию. Если расстояние из Мурманска в Японию через Суэцкий канал составляет 12 840 морских миль, то Северным морским путем судам предстоит пройти 5770 миль. То есть путь через Северный Ледовитый океан оказывается более чем в два раза короче. На заседании Государственной комиссии по вопросам развития Арктики, прошедшем в марте 2017 г., заместитель председателя правительства Дмитрий Рогозин заявил, что в 2016 г. объем грузоперевозок по Северному морскому пути составил более семи миллионов тонн, что является рекордом за всю историю освоения Арктики. И добавил, что объем этот будет увеличен. 
Но, конечно, главная задача – это развитие добычи полезных ископаемых. Доля арктического газа в мировых запасах составляет 30%, доля нефти – 13%. Большинство месторождений сосредоточено на территории или шельфе Российской Федерации. Речь идет о 106 миллиардах тонн нефтяного эквивалента. Для сравнения: на долю Норвегии, находящейся по запасам на втором месте, приходится 65 миллиардов тонн, на долю США – всего 40. А как стало известно недавно, в рамках первого этапа проекта «Ямал» к концу 2017 г. начнется экспорт сжиженного природного газа крупнейшим в России негосударственным производителем «Новатек». Компания даже готовится потеснить Катар и, благодаря залежам Ямала, стать третьим в мире экспортером после Австралии. 

Другими словами, Россия владеет богатейшими месторождениями в Арктике и ключами от ворот кратчайшего пути между Европой и Азией. Все эти богатства, судя по всему, неплохо охраняются. И, конечно, было бы глупо не пользоваться такими щедрыми дарами судьбы и природы. Но, во-первых, сама арктическая природа очень хрупкая и медленно восстанавливающаяся. Например, следы от вездехода в тундре похожи на настоящие раны, почвы в таких местах восстанавливаются несколько десятилетий (по другим данным – до ста двадцати лет). 

Сегодня жители северных регионов бьют тревогу от настоящего нашествия туристов, уродующих тундру вездеходами, бесконтрольно вылавливающих рыбу, отстреливающих гусей. Что же касается нефти, то в случае разлива масштабы катастрофы могут в разы превысить масштабы последствий аварии в Мексиканском заливе в 2010 г. И на восстановление экологии опять же уйдут десятки лет. Не имея в виду провокаторов с Arctic Sunrise, стоит прислушаться к экологам, высказывающим опасения в связи с активизацией российских нефтедобытчиков в Арктике. 
А во-вторых, потребители арктических запасов оказались весьма неблагодарными людьми по отношению к своим предшественникам, к тем, кто зачастую ценой жизни прокладывал дорогу к несметным северным богатствам. О первопроходцах, об исследователях Севера сегодня словно и знать никто не желает. В мае 2017 г. исполнилось 140 лет со дня рождения Г.Я. Седова (1877–1914). Кто-нибудь вспомнил об этом юбилее? Лозунг «Россия возвращается в Арктику» значит все что угодно, кроме памяти благодарных потомков. Также в нынешнем году исполняется 105 лет начала знаменитых русских полярных экспедиций: к Северному полюсу под командованием Г.Я. Седова; трех экспедиций по Севморпути: с запада на восток под командованием Г.Л. Брусилова и В.А. Русанова и с востока на запад под командованием Б.А. Вилькицкого. И если о Георгии Седове многие еще слышали – в 1937 г. прославился ледокол, названный его именем, а в 1974 г. вышел советский художественный фильм, то имена Георгия Брусилова, Владимира Русанова, Валериана Альбанова или Бориса Вилькицкого мало кому о чем-нибудь говорят. 
Между тем это люди, которыми страна могла бы безоговорочно гордиться. Но у нас сегодня свой, искусственный и навязанный, пантеон, где место героя и чуть ли не единственного исследователя Севера занимает Александр Васильевич Колчак, которого любила Лиза Боярская, а большевики потом его расстреляли. 
Даже если закрыть глаза на все преступления Колчака, на все бесчисленные расстрелы и мучения, то придется признать: выдающимся офицером и исследователем А.В. Колчак не был. Он на самом деле участвовал в полярных экспедициях, но участвовал наравне с другими офицерами и под руководством опытных и действительно выдающихся исследователей. Ничем иным, кроме как желанием исказить прошлое, внести раздор и усугубить в обществе вражду, объяснить прославление А.В. Колчака нельзя. 
Но в современной России все уши прожужжали Колчаком, так что и грудные ребята о нем знают. Зато о Борисе Вилькицком почти никто и понятия не имеет. А ведь этого человека по праву называли Колумбом XX века, потому что экспедиция под его руководством совершила последнее великое открытие – острова Северной Земли. Все последующие географические открытия не имели того же значения, поскольку были несопоставимы по масштабу. Можно сказать, что после Вилькицкого открывать в мире стало нечего. 

В 1908 г. на Невском судостроительном заводе были заложены ледоколы «Таймыр» и «Вайгач». В 1910 и 1911 гг. корабли уже вовсю трудились над гидрографическими исследованиями в районе между Колымой и Беринговым проливом. В 1912 г. предполагалось выдвинуться на запад с целью «собрать материал по астрономии, гидрографии, лоции, гидрологии, геодезии и зоологии и все это увенчать сквозным проходом в Петербург». Другими словами, пройти по Северному морскому пути. 13 июня 1912 г. «Таймыр» и «Вайгач» покинули Владивосток, но тяжелая ледовая обстановка заставила корабли вернуться. И уже в октябре ледоколы были во Владивостоке. Следующую попытку предприняли через год, отправившись в плавание 9 июля. Тогда же заболел руководитель экспедиции И.С. Сергеев, и вместо него был назначен Б.А. Вилькицкий. В начале сентября заметили неизвестную землю, обследованную затем с востока и объявленную частью России. Открытый архипелаг назвали Землей Императора Николая II, это название сохранялось до 1926 г., когда острова переименовали в Северную Землю. 
Но льды снова помешали пройти через Карское море, и экспедиция опять была вынуждена вернуться во Владивосток.

Третью попытку сделали в 1914 г. и, несмотря на вынужденную зимовку во льдах, в 1915 г. прибыли в Архангельск. Это было второе в истории сквозное плавание после «Веги» Н. Норденшельда (1878–1879). Следующий сквозной переход совершил Р. Амундсен на судне «Мод» (1918–1920). Так начинался Северный морской путь, тот самый, через который в 2016 г. перевезли более семи миллионов тонн груза. 
А тогда, сто пять лет назад, это был огромный риск. Так, при попытках прохождения по Севморпути погибли экспедиции В.А. Русанова и Г.Л. Брусилова. 
Владимир Русанов, опытный полярник, известный уже тогда исследователь Новой Земли, собирался на шхуне «Геркулес» пройти на Шпицберген для изучения острова на предмет добычи каменного угля, для знакомства с действующими там иностранными предприятиями и для изысканий в области географии, ботаники, зоологии, метеорологии, гидрологии; а потом, если удастся, попытаться пройти сквозным путем на восток. 9 июля 1912 г. «Геркулес» покинул Александровск (Полярный) и уже в середине месяца прибыл на Шпицберген. Примерно через месяц экспедиция закончила работы на Шпицбергене и отправилась к Новой Земле. Русанов предполагал обогнуть с севера Новую Землю, а дальше – пройти на восток. Но, отправив 31 августа 1912 г. телеграмму на адрес архангельского губернатора, Русанов больше на связь не выходил. «Геркулес» пропал. Только в 1934 г. у берегов Таймыра был найден двухметровый столб с надписью «Геркулес. 1913» и тут же вещи, по всей видимости, принадлежавшие участникам экспедиции Русанова. 
10 августа 1912 г. покинула Санкт-Петербург шхуна «Святая Анна» под командованием Георгия Брусилова. Экспедиция намеревалась опередить «Таймыр» и «Вайгач», чтобы первыми пройти по Северному морскому пути. В середине сентября «Святая Анна» прошла пролив Югорский Шар, но уже через месяц вмерзла в лед у берегов Ямала. Отсюда начался ледяной дрейф на север, во время которого команда тяжело болела не то цингой, не то трихинеллезом. 
Перезимовав, команда рассчитывала возобновить плавание, но льды не отпускали «Святую Анну», и скоро стало понятно, что предстоит вторая зимовка. Уже в декабре 1913 г. судно находилось севернее Земли Франца-Иосифа. Вместо того чтобы плыть на восток, «Святая Анна» дрейфовала на северо-запад. К тому времени отношения между капитаном Брусиловым и штурманом Валерианом Альбановым настолько обострились, что Альбанов попросил освободить его от должности. Капитан не стал сопротивляться – Альбанов был отставлен. Решено было, что отставленный штурман вместе со всеми желающими отправится пешком по льду до южных островов Земли Франца-Иосифа, поскольку оставшимся на судне будет легче перезимовать. В итоге одиннадцать человек покинули «Святую Анну», но, совершив беспрецедентный пеший переход по льду, почти все погибли. До южной оконечности архипелага Земли Франца-Иосифа добрались только двое – сам штурман и матрос Александр Конрад. 
«Святая Анна» пропала без вести. И лишь много лет спустя писатель и журналист Николай Черкашин рассказывал, как в портовом кабачке немецкого Штральзунда он видел на стене штурвал с надписью «...andor...» и русскую иконку святой Анны Кашинской. Вспомнив, что «Святая Анна» прежде называлась «Пандорой», Черкашин попытался выяснить судьбу штурвала. Оказалось, что отец кабатчика, бывший после войны рыбаком, в 1946 г. едва не столкнулся на своем траулере в Северном море с брошенной парусной шхуной. Рыбаки поднялись на корабль, но, не найдя никого, взяли штурвал, икону, остатки провизии, а также граммофон с пластинками. Была ли это «Святая Анна» или нет, теперь уже никто не знает. Единственные, кто выжил со «Святой Анны» – Альбанов и Конрад, которых на мысе Флора совершенно случайно подобрал «Святой великомученик Фока», корабль экспедиции Георгия Седова. 
«Мало того что на карте Арктики почти сплошь все географические названия иностранные, так мы еще препятствуем нашему кровному долгу – не отдать чести открытия полюса иностранцам, забывая, видимо, что Россия более чем любая другая страна обращена к Северному Ледовитому океану и что русские поморы – самые древние и самые опытные полярные мореходы», – эти слова Георгия Седова объясняют цель его экспедиции на шхуне «Святой великомученик Фока». Первыми покорить полюс, водрузить на вершине Земли российский флаг – этой целью он на частные пожертвования снарядил экспедицию. 
К тому времени Георгий Седов – известный и опытный полярный исследователь, участвовавший в изучении Колымы. Достичь полюса он намеревался в два этапа: сначала морем до Земли Франца-Иосифа, оттуда – на собаках к полюсу. 27 августа 1912 г. «Святой великомученик Фока» вышел из Архангельска. Но, вмерзнув в лед, судно вынуждено было зимовать у Новой Земли. 
Зимовка прошла неплохо, правда, уже тогда выяснилось, что, пользуясь спешкой в подготовке экспедиции, архангелогородские купцы продали негодную провизию. Во время зимовки, несмотря на нехватку топлива и плохие продукты, команда неустанно проводила разнообразные исследования по метеорологии, геологии, гидрологии, зоологии, лоции. Седовым была исправлена карта Новой Земли, до той поры неточно отображавшая береговую линию. 
В августе 1913-го «Святой великомученик Фока» вышел с Новой Земли к Земле Франца-Иосифа. К этому времени топливо подходило к концу, так что машину приходилось топить буквально моржами – жиром и шкурами. Предстояла еще одна зимовка, а провизия кончалась, у команды стали появляться признаки цинги. Но Седов ни за что не хотел отказываться от своего плана – дойти до полюса и поставить там русский флаг. Отказ от задуманного, возвращение домой без победы означало для него бесчестье. Тяжелобольной, он все-таки отправился в путь с двумя матросами. И 5 марта (по новому стилю) 1914 г. умер. 
Похоронили его на острове Рудольфа – самом северном из островов Земли Франца-Иосифа. Тела, правда, потом не нашли, что дало повод для обвинения матросов в людоедстве. Но нельзя исключать, что тело было съедено медведями, поскольку сделать глубокую могилу в тех условиях и при тех возможностях просто нереально. Вместе с вернувшимися матросами команда на «Святом великомученике Фоке» отправилась в обратный путь, подобрав у мыса Флора Альбанова и Конрада. Кое-как, на разобранных переборках и моржах, вернулся «Святой великомученик Фока» к материку. Но ни пышной встречи, ни вообще интереса к выжившим морякам не было. К тому же вовсю шла Первая мировая война. 

Экспедиции Седова, Брусилова и Русанова оказались неудачными. Но они стали примером мужества, бескорыстия, исследовательской отваги, а собранные материалы имели огромное научное значение. Все три экспедиции легли в основу сюжета «Двух капитанов» В. Каверина. Капитан Татаринов вобрал в себя черты как Седова, так и Брусилова, и Русанова. А история «Святой Марии» перекликается с «Геркулесом», «Святой Анной» и «Святым великомучеником Фокой». Штурман Валериан Альбанов стал прототипом штурмана Климова. 
С тех пор прошло 105 лет. Но кто помнит сегодня русского Колумба Бориса Вилькицкого? Многие ли знают Георгия Брусилова, Владимира Русанова или Валериана Альбанова? О 140-летии Георгия Седова в стране, которая «возвращается в Арктику», не заикнулись ни словом. 
Странно и даже обидно, что вместо действительных героев и первопроходцев, вместо тех, кто заслуживает памяти, кем современная Россия могла бы гордиться без всяких поправок и условий, навязываются не самые достойные и весомые имена. Неприятно, что «потребители Севера», пришедшие на смену его покорителям, с безразличием и неблагодарностью относятся к тем, кто ковал ключи от арктического клада. 
И, может быть, чем открывать, а потом закрывать мемориальные доски А.В. Колчаку в Петербурге, следовало бы поставить в Северной столице памятники Георгию Седову, Георгию Брусилову, Валериану Альбанову, Владимиру Русанову, Борису Вилькицкому и другим действительно выдающимся исследователям Севера. Но в нашем случае действует принцип «вражда предупреждает взрыв недовольства», а потому доски и памятники Колчаку, Маннергейму и Краснову и дальше будут появляться на стогнах российских городов. Фигуры, могущие объединить и сплотить сограждан по отношению к прошлому, неинтересны и не нужны сегодня. Даже если они, среди прочего, проторили пути для тех, кто мечтает не о флаге России на Северном полюсе, а о передовых позициях по экспорту арктического газа.  

Светлана Замлелова