ЛЕТНИЕ ФИЛИППИКИ ШЕНДЕРОВИЧА

Виктор Анатольевич Шендерович (1958г.) разносторонне развитая личность.Согласно сведениям из Википедии РУ, он по образованию «режиссёр самодеятельных театральных коллективов» и «педагог по сценическому движению», по творческим достижениям лауреат нескольких литературных премий в области юмора, по общественным устремлениям либеральный публицист и правозащитник. Знающие Шендеровича его собственное мировоззрение обычно определяют термином «внутренний эмигрант». Он продолжает жить в стране, о которой давно говорит с озлоблением и неприкрытой наглостью.

Ниже приведенные тексты выступлений Шендеровича воспроизведены по стенограммам последних радиопередач программы «Особое мнение» с его участием на радиостанции «Эхо Москвы». Эти оголтелые высказывания требуют порицания ритора патриотической общественностью и властью РФ..

«Эхо Москвы», 20 июля 2017г.

"Всё это сущностные вещи… на историческом излёте, это может гнить ещё 10 лет или 15, в стране, где нет лекарств в больницах, и где просто нет уже ничего. Мы уже в третьем мире. И — воюющая страна, и убивающая граждан других государств при этом. Это рукотворный мозговой компост. Это — производится! Это всё рукотворный ад. Это же не то, что вдруг случилось. 15-17 лет это вбивается в головы. То, что без государства пропадет человек; на свободу никто не хочет. То есть — хотят, благо границы открыты и миллионы людей уже выбрали свободу. Образованных, свободных людей. И отток капитала — и человеческого, и денежного — зафиксирован катастрофический. На 30% выросло количество желающих приобрести недвижимость в Лондоне — россиян. По сравнению с аналогичным периодом (прошлого года). Шесть тысяч, если не ошибаюсь, миллионеров и миллиардеров за три последних года слиняло из России — вместе с деньгами, разумеется. И огромное количество просто образованных людей, которые в состоянии себя прокормить. Остаётся — компост. То есть компост начинает занимать всё большее место.

Мозговой компост! Я говорю про содержимое голов Россиян. Они хотят как можно ближе быть к государству. Они не хотят свободы. Им объяснили, что свобода — это опасно. Что лучше держаться батьки, государства, державы. Что с государством — надежнее. Я не называл их (россиян) компостом, — я говорил о содержимом мозгов. Цитировал неоднократно Козьму Пруткова, что «люди подобны колбасам: чем их начинят – то в себе и носят». Их начиняют почти уже два десятилетия благостью Сталина, самыми мракобесными ортодоксальными формами религии — не Александром Менем, а вот этим всем… Там, Богородица, это все. Плащом, вот этой всей дрянью, ерундой. Начиняют их головы. А потом мы окунаем туда палец и говорим, ой, ну надо же, как нам их жалко, у них в головах вот это. Но это рукотворный компост! Это делает — государство. Ему с этими людьми легче управляться, чем с обитателями Болотной, чем с академиками, с образованными людьми.

Вопрос – в чём состоит государственная политика? Продолжать заливать дерьмо в эти головы. Получим на выходе дальше, углубимся ещё в «третий мир». Так вот, если дальше идти в эту сторону и заливать этот компост в головы, он там и будет. И мы окончательно погрузимся в третий мир, куда при Путине уже погружаемся вовсю. Ещё и с агрессией. Это не нечто данное. Это предмет усилий — с одной стороны усилия государства, потому что государству легче с охлосом, которого можно выстроить, купить за пять рублей, послать на войну, убить и не извиниться. Вернуть мамаше в цинковом гробу и сказать: сиди тихо, а то ещё отнимем то, что заплатили. С таким населением иметь дело куды приятнее. Чем со всеми вашими высоколобыми, которые «много об себе понимают». Государство свою стратегию выбрало. Высоколобые, условно называю, то есть просто люди, читавшие книжки, с каким-то достоинством личным, как-то ответственно относящиеся к собственной жизни и жизни своих детей — тоже выбирают для себя. Кто-то продолжает сопротивление здесь, кто-то съезжает, кто-то маргинализируется. Кто-то встраивается, перерождается — и тоже десятки таких случаев. Встраивается в государственную систему. Но надо только понимать, что тут никакой метафизики нет: «вот они такие». Я сформулировал это в 2014-м году, который был довольно показательный. Каждого по отдельности жалко очень, всех вместе – нет.

Вместе мы катастрофа. По отдельности — вот идет бабушка навстречу мне, с внучком. И я понимаю, что всё это позднее путинское время ударило, уже ударило по ней. Что у неё плохо, мало денег в кошельке, что ей беднее будет жить. Что у сына перспектив не будет, что он вместо современной страны будет жить в стране-изгое. Со всеми вытекающими последствиями. Что любого из них можно заколотить в любой ментовке. И сослать в лагерь. Что любого из них можно положить лицом, никакой адвокат не придёт. И каждого по отдельности жалко. И каждому по отдельности готов помогать. Но все вместе мы – ад. …каждого по отдельности можно понять. А все вместе как страна- ад, конечно. Так вот по отдельности каждого, конечно, жалко. Бабушку жалко.

Но образование, которое называется «российский народ» сегодняшний, вот это – нет, не время его жалеть. Потому что это образование приносит сегодня беду… По 10 человек в день гибнет военнослужащих Украины. Мы ведем войну на чужой территории. Мы поддерживаем эту войну. Мы в стране, которая ведет захватническую войну на чужой территории. Поэтому отношение к государству, к гражданам государства — соответствующее. По отдельности — да, каждого жалко. К каждому можно войти в понимание. Но это уже задача скорее для писателя. Для психиатра, для психолога. Для социолога… Пускай психиатры, писатели, художники слова и прочее занимаются душой человека — мы-то видим результат, так сказать, коллективный. Общий знаменатель.

Возьмем общий исторический план. На Сахарова зимой 2011-2012 года, на Болотной не бросали кирпичи. Теперь начали бросать кирпичи. (26-е марта 2017г.) Станислав Зимовец, бывший военнослужащий, воевавший в Чечне, кидал кирпичи и попал в «нижнюю часть спины» полковнику полиции. В странах с авторитарным режимом, с тоталитарным, с полуфашистским режимом — в ход, через какое-то время в ответ начинают лететь не только кирпичи. Да, потом винтят. Тех, кто сопротивляется. Потом они выходят — или их дети поднимаются. И так далее. Если опыт Александра Третьего и Николая Второго ничему не учит выпускников нашей школы КГБ, то тем хуже, — но, к сожалению, тем хуже для нас всех! Потому что они идут аккуратно, след в след, прямо к революции. Потому что страна, в которой завинчены все реформы, в которой нет политической жизни, в которой, если против царя-батюшки, — винтилово и в Сибирь… Или, соответственно, казаки с нагайками… — такая страна идет к революции. Это аз-бу-ка. Тут даже неловко дебатировать. И скажите спасибо, что кирпичи — и скажите спасибо, что только в задницу. Потому что всё впереди. Это только повторяю, первые кирпичи и только в задницу. И вскоре полетят не только кирпичи, не виртуальные, не бумажные…Но этот жанр разговора, дорогие товарищи из Нацгвардии и ваше начальство, — это вы выбираете такой язык разговора с народом. Вы! Народ пять лет назад предлагал совсем другой язык.

А ещё — пофантазируем немножко. Если бы в России было правосудие и весь личный состав кооператива «Озеро» (за коррупцию и захват власти) сидел бы к этому времени в тюрьме — или хотя бы был не у власти… То Станислав Зимовец, просто не вышел бы в то воскресенье на улицу. И полковник бы этот не получил по заднице кирпичом. Просто — всего лишь — для этого надо что? – чтобы работал механизм демократический. Механизм разделения властей! Чтобы жулики сидели. А Станислав Зимовец занимался тем, чем занимаются в воскресенье. Как и полковник. Пили пиво (вместе). Вот это очень важно понять. Кто начинает? (Опять о правилах игры). Кто задаёт эти правила игры, где человек должен либо как последняя телятина стоять, привязанный к забору, где его привязали, — либо должен кидать кирпичи? Потому что никаких других способов ему не оставляют. Вот окошко возможностей, которое оставляет государство! Либо стой, где тебя привязали, будь скотиной просто, молчаливой, либо выходи с кирпичами на улицу! Вот тот нехитрый выбор, который предоставляет государство."

«Эхо Москвы», 13 июля 2017г.

"Мы не в Швеции, чтобы иметь возможность следить, чтобы общество могло следить за действиями государства. И государственных органов. Но иметь это в виду, пожалуй, стоит. Мы в очередной раз фиксируем, что — ну собственно государство в том смысле, в котором это слово употребляется на Западе, его у нас нет. Есть территория, которая контролируется вот этой корпорацией, которая уже у власти — Путин уже пересёк брежневскую отсечку. Пересекает. Есть корпорация, которая по понятиям контролирует, крышует эту территорию. Огромную территорию, с огромными запасами — крышует эта корпорация. Все остальные так называемые инструменты государства: пресса, независимый суд, выборы, общественное движение – всё это существует для обслуживания интересов этой корпорации. Фактически ничего нет. И включаются все эти механизмы по-настоящему только когда надо защитить власть этой корпорации. От других. От нас, от общества. От других претендентов на власть. От политических активистов. Тут включается на полную катушку правосудие, на это работают законы, парламент, Совет Федерации. На это работают следственные органы. Вот тут без шуток! Когда в обратную сторону — не работает.

Я не думаю, что Владимир Путин один из организаторов этого преступления (убийство Немцова) Он безусловно тот, кто крышует организаторов этого преступления. Кто не позволил следствию назвать имена заказчиков. Он — крышует. В своих политических и в общем, жизненных уже интересах. Потому что там всё срослось в буквальном смысле не на жизнь, а на смерть. И ему поздно пить боржоми. В этом смысле — да. Возвращаясь от маленькой темы к большой: государства нет. Нет никаких следственных органов. Есть банда. Часть этой банды сидит в парламенте. Принимает законы в интересах этой банды. Часть банды сидит в Следственном комитете и расследует то, что интересно им. Третья часть обслуживает их в Останкино. И так далее. Есть еще 4-я и 5-я, наверное. А общий знаменатель один: нет государства, а есть корпорация, банда, которая крышует территорию по своим понятиям. И все так называемые инструменты государства приметы государства: парламент, свободная пресса, суды, общественная палата и так далее – всё это является просто масочками. На самом деле это просто одна корпорация. И когда мы это увидим, нам будет легче просто понимать, что происходит. Удивляться уже поздно, удивляться можно было… тем, кто удивлялся… я-то перестал удивляться быстро с моим бэкграундом. Я увидел эти честные глаза в январе 2001 года. Последние вопросы были сняты. А те, кто удивляются с тех пор, — мне кажется, это уже неприлично. Уже после 2003 года, после ноября, после ареста Ходорковского неприлично удивляться каким бы то ни было проявлениям этой банды. …

сроки важны, способ смены власти важен. И вот здесь чрезвычайно важная и очень больная тема. Потому что протесты условно «белоленточные» 2011-12-го годов сменились нынешними протестами, и это совершенно другой интонационный протест.

В подкладке протестов 2011-12-го года было требование закона. Закона всего лишь! Мы требовали закона. «Соблюдайте собственную Конституцию». Вот — были выборы, считайте честно голоса! Не жульничайте! Требование закона. Которое представляли люди по преимуществу с высшим образованием. На Сахарова было совсем немного людей без высшего образования. В основном это был такой академический протест. Интеллигентский протест, требование соблюдать закон. В основном, по преимуществу… «Соблюдайте законы». Мы требовали честных выборов. Те, кто вышли в марте(2017г.), обнаружились на улице, — это, в подкладке, расследования Навального о коррупции, а в подкладке темы коррупции — родная русская тема социального неравенства! И от требования расследования коррупционных дел до темы справедливости, русской. Очень левой темы такой. И мы с вами разговариваем в 17-м году. Накануне 18-го… И знаем, как это бывает, когда власть слишком долго не реформируется. Слишком цинично пилит, воровство становится общим местом. Близость к трону, каким бы он ни был, оказывается обязательной приметой благосостояния. Воровство теряет всякие края. Ни о каких реформах… все реформы свернуты. Мы знаем, что бывает после этого. Как переворачивается просто килем вверх.

Мы знаем…появилась тема справедливости, тема не побоюсь этого слова – возмездия. И хотя формально речь идет о расследованиях коррупции, но в России «богатый человек» и «вор» — это синонимы. И, к сожалению, к сожалению, за два десятилетия новейших и уже точно за путинское… — за три десятилетия можно сказать… — это ощущение укрепилось. Что человек, у которого много денег, это не Баффетт и не Цукерберг, а это скорее всего Сечин, Якунин. Это скорее всего придворные наворовали. Богатый человек — скорее всего вор. Эта связка логическая на выходе даёт 17-й год, 18-й год. И мы очень близки к этому. Потому что повестка дня сменилась. Мы, конечно, радуемся новому подъёму, но надо просто видеть, что повестка дня серьёзно сменилась. Никто уже не требует соблюдения закона. Никто не говорит ни о каких выборах. Речь идет о социальной справедливости. Которая если не устанавливается шведским путем, то есть путем тотального контроля общества над государством, налогами и так далее, диалогом общественным… — если не решается шведско-датским путем, то она решается вот этим русским. Когда власть стоит, стоит, ворует, ворует, ворует – потом одномоментно рушится. И начинается русское восстановление справедливости. Мы знаем, как оно выглядит. Те, у кого тройка хотя бы по истории — более-менее представляют, как выглядит это восстановление справедливости. И это очень опасный момент. …

в совершенно дискредитированной разрушенной системе —мы это 30-летие профукали. Потому что парадигма осталась прежней. Все ждём доброго царя. Проблема в том, что механизм остался в общем прежним. И представление, ментальность почти надеюсь, все-таки как-то немножко, наверное, изменилась, но почти не изменилась. Ждём хорошего царя.

Я сейчас говорю только о том, что чем быстрее, это рухнет… Уже ясно, что это рухнет. Чем быстрее, тем с меньшей кровью и тем больше исторического времени будет выиграно. Оно уже рушится. Мы это видим. Все разговоры о том, что, может быть, какие-то реформы… это уже Кудрин давно поёт эту песню, и дай ему бог здоровья. Ясно, что никаких реформ не может быть, пока Сечин может пинком открыть казну и взять оттуда денег сколько хочет. А также посадить любого конкурента. Не будет никаких реформ. Не бывает реформ у Мугабе. Бывает перетряска элиты. Бывает смены элит. Это бывает у Мугабе, Чаушеску, у кого угодно. У Путина тоже. Это рухнет, потому что оно никаким образом не может развиваться, как закаменелый авторитарный режим. Тем быстрее, тем лучше для нас всех. Это если говорить о скорости.

Дальше вопрос — что дальше? Посмотреть, как это делается. Это называется разделение властей. Это свобода слова. Это независимый парламент, это честные выборы. Это готовность немедленно, вот назавтра после того, как ты его поддерживал в качестве кандидата — назавтра оказать мощнейшее давление с требованием соблюдать закон! Это в западном обществе происходит автоматически просто. Переворачиваются песочные часы — и оппозиция, которая классически «требовала невозможного», наращивала рейтинг, обрушала рейтинг правящей партии этим, придя к власти… Немедленно песок начинает сыпаться в противоположную сторону. Немедленно вчерашняя власть переходит в позицию оппозиции — и начинает требовать невозможного! И контроль за властью — что Обама, что Трамп — контроль за власть не ослабевает. Наша нынешняя власть частично пойдет под суд, частично сбежит.

Я сейчас говорю о том, что этим надо заниматься — и к этому надо быть готовым. Ошибка, на самом деле — коготок увяз, всей птички пропасть… — 1992 год, самый критический год. Год, когда погибла новая российская демократия. Я определяю как 1992. После 1991 мы почему-то решили, что мы победили. Мы! Что был плохой царь, а сейчас хороший — и можно перекурить и расслабиться. И оправиться. Вот и оправлялись до октября 1993 года. А когда очнулись, выяснилось, что там Сосковец, Барсуков, Коржаков, Грачев, чеченская война… И так далее. Когда очнулись. Что нет ни одного близко демократа даже. Очнулись! Потому что Ельцин же… Ну он же свой вроде. Ну власть своя же! Но мы же за них! Мы же вместе на баррикадах, ну! Вот эта вот слеза, да. Мы же вместе. Только потом выясняется, что вместе-то вместе, а банкет отдельный. Интересы отдельные. И дальше мы получаем совершенно охреневшего от всевластия Ельцина. Который разговаривал с нами… Если помнишь, как он разговаривал в конце сентября 1993 года — и как начал говорить в начале ноября? Когда просто опора была уже на генералов. И когда ему уже не нужен был ни Гайдар, ни общественное мнение, ни москвичи, пришедшие к Моссовету… Как изменилась интонация! Как заговорил барин надменный. В месяц изменилась интонация. Он охамел мгновенно.

Это повторяю, наши проблемы — надо учиться, учиться! Извините, это путь пройден западной цивилизацией. Все рецепты написаны, надо захотеть этим пользоваться. Надо понимать, что это наша задача. Это наша проблема.

«Эхо Москвы»,29 июня 2017г. 

."мы живем… — то есть я это знаю, что мы живем под бандитской властью, причём в буквальном смысле. Это убийцы. Это убийцы, в интересах одного из них… Россияне тяжело больны. Империей, имперской тематикой. Эта болезнь рукотворная. Это не просто случайно подхваченная инфекция: укол инфекции сделан, и процесс поддерживается — Кремлём. Откуда взяться образованию, если оно выкорчёвывается. Это не недостаток образования, это государственная политика по искоренению образования! И все люди, которые пытаются заниматься образованием, очень быстро оказываются маргиналами или врагами. Именно так. И только так. Это не недостатки в работе — это иное целеполагание. … Это инфицируется, 15 лет заливается эта имперская дрянь в мозги — да, в некрепкие мозги.

Да, если бы это начать заливать в Дании, то видимо, это пользовалось бы меньшим успехом. Это другой вопрос. Но в эти некрепкие мозги вполне сознательно заливается эта имперская отрава! В связи с чем — тема империи, тема доминанты над миром, тема «мы всем покажем», «можем показать», «можем повторить»... Это тяжелейшая мозговая интоксикация. Это, в сущности, бессознание, это такие… под закрытыми глазами бродят глазные яблоки. Для начала надо вынуть катетер с ядом, который просто ежедневно вливает в мозги, в организм благость империи, величие Сталина, ужас либерализма. Этот весь большой катетер, который вставлен в вену. Большой федеральный катетер. Надо для начала вынуть. Дать оклематься. Россияне сегодня без сознания. Большая часть. Те потребители федерального телевидения, безусловно, без сознания в каком-то смысле. А есть люди, которые просто питаются оттуда, у которых телевизор работает как осветительный прибор. Я просто думаю, что тут работает очень мощный механизм, состоящий из страха, стокгольмского синдрома, деградации… Там всего поровну.

Мы конечно не Северная Корея, но мы большими шагами движемся, разумеется, в ту сторону. И, повторяю, если брать общий знаменатель, если не концентрироваться на деталях, то общий знаменатель — это имперская тематика. Это азбука: рая нет нигде; есть степень приближения к аду. В этой степени приближения к аду мы движемся — в том направлении, а не оттуда. В сторону Северной Кореи, а не оттуда! Это совершенно очевидно, согласитесь, что мы ближе туда, чем к Норвегии. Я этот цирк с конями смотрю 17 лет. Первое время — это была программа «Итого», «Бесплатный сыр», «Плавленый сырок» на «Эхо Москвы», публицистика ежедневная… — я смотрел; я этого съел столько продукта, что мой организм закончился. Мой организм бастует. Я больше Путина в себя внутрь не принимаю. Мне достаточно того, что я эти пошлости потом почитал в изложении, коротко. О России я знаю немножко больше, чем Стоун. О Путине тоже.  

Я говорю — банальности (давайте будем точны). Да, в 2017 году в России надо настаивать на том, что дважды два – четыре, а угол падения равен углу отражения. Я вынужден как попка, в предпенсионном своем возрасте, напоминать россиянам, что разделение властей чрезвычайно важно. Что нужно менять политиков как меняют пеленки (по той же причине). Я вынужден цитировать самые очевидные простые вещи. Да, я вынужден это делать. Скажу больше: чем больше людей и чем громче будут выступать в защиту, тем меньше шанс, что с кем-то что-то случится. Потому что оппоненты чрезвычайно смотрят и следят за массовостью. Если один высунулся — его можно и по голове (в том числе обыск немедленно прислать на дом). А вот если это делают многие, да известные! Против всех — против цеха, против общества, если оно появляется… — власть немедленно теряет свой гонор. Довольно быстро. И в этом смысле замечательно: и театральное общество, общественность, театральный люд, который довольно круто поднялся в поддержку Алексея Малобродского и Нины Масляевой. И юридическая общественность, и Вышка, и Генри Маркович Резник (в этой истории со сталинской мемориальной плитой), который вышел и хлопнул дверью. Это то, что дает некоторую надежду на торможение по пути к Северной Корее. Потому что там, где есть общественность, где есть общество, там Северной Кореи быть все-таки не может.

Количество тех, кто лежит без сознания под этой капельницей ядовитой, и в сторону Северной Кореи ползет — это потребители федеральных каналов. Они исчисляются десятками миллионов. Так если их отключить от федеральных каналов, от того, что сейчас показывают федеральные каналы, то… кто-то из тех десятков миллионов, которые лежат без сознания, может быть глядишь бы дернулся, очухался…"

PS.

Виктор Шендерович с 2003г. работает на «Радио Свободная Европа/Радио Свобода». Является колумнистом журнала The New Times и украинского общественно-политического издания «ГОРДОН».