Почему нельзя затягивать сроки спецоперации на Украине

Одна минута решает исход баталии;

один час – успех кампании;
один день – судьбу империи.
А. В. Суворов

Ресурсы СВО

Из истории Великой Отечественной войны:

«В июле – сентябре /1944 г./ части Украинских фронтов освободили всю Западную Украину. Осенью 1944 г. начались ожесточенные бои за освобождение Прибалтики – 22 сентября был освобожден Таллин, 13 октября – Рига. 12 января 1945 г. развернули наступление, фронт которого… равнялся 1 200 км. 17 января освобождена Варшава, затем Познань, 9 апреля – Кенигсберг (ныне Калининград), 4 апреля – Братислава, 13 – Вена».

Понятно, что время не то, и нынешняя операция не такая, как та война. Но все-таки? Ведь в начальный период операции наши успехи были вполне ощутимы.

Возьмем карту боевых действий на 15 марта 2022 года – 20 дней. Успехи более чем достойные. В чем был секрет успеха – в подавлении огневой мощи противника, нанесении массированных ударов по военной инфраструктуре и активном продвижении войск. А ниже – на 16.06.2022 года – 139-й день «Операции Z». Разница большая.

Да, у нас есть безусловные успехи на северном направлении донбасского фронта – мы взяли Изюм, Попасную, Святогорск, Красный Лиман, Северодонецк, Лисичанск, наступаем здесь и дальше, на очереди Северск. Есть большие успехи в Авдеевке: ее взяли в полукольцо, а огневая мощь ВСУ успешно подавляется. Сергей Шойгу в ходе инспекции группировок войск «Юг» и «Центр» поручил нарастить их действия для прекращения обстрелов Донбасса.

В нынешней стратегии и задействованных военных ресурсах мы можем освободить Донбасс, но решение задачи формирования нейтралитета Украины или логичного возвращения исконно Русских земель юго-востока (В. Путин: «Хотите декоммунизации? Нас это устраивает».) требует иной стратегии.

По данным Минобороны РФ, на 25 марта ВВС и ПВО Украины практически перестали существовать. 9 марта МО сообщило об уничтожении 90 % зенитных ракетных комплексов Украины. Есть секретное письмо, гуляющее по интернету, где говорится об уничтожении на начальном этапе якобы 75 % потенциала ВСУ. Но обещанного перелома пока нет, и сейчас становится очевидным, что процесс накачки ВСУ западным оружием, несмотря на уничтожение значительного потенциала ВСУ, реализует ситуацию – «как в бездонную бочку».

Ведение войны невозможно без ресурсов. Сколько вложишь – столько и получишь. Но наша стратегия ограниченного и дистанционного нанесения ударов по ВСУ – на определённом этапе успешная, уперлась в предел. Где-то излагается точка зрения, что мы ждем реакции народа Украины на происходящие события, чтобы они переоценили свои ценности, разочаровались в национализме и даже, возможно, выступили против своей власти. Однако реальность непростая: дьявол слишком крепко пустил там свои корни. Народ фашисткой Германии также избавился от иллюзий – однако это произошло только после того, как он в полной мере испил ту же чашу разрушений, бомбежек и горя, которую до этого он нес всему миру. Ибо все возвращается обратно.

Но нет – бандеровская Украина, построенная на невиданной ненависти и безумном национализме, пока проявляет стойкость. С другой стороны, все больше бойцов ВСУ готово сдаваться в плен и, если бы не заградотряды из нацбатов, все было бы по-другому.

Есть мнение, что мы недооценили стойкость ВСУ, их готовность умирать, хоть и за ошибочные идеи. Но сравним силы сторон.

Как считает комбриг ДНР Ахра Авидзба:

У Украины была армия 300 тыс., сейчас она начала мобилизовать ещё. И вот Россия со своими 50 тыс. (один против шести) идёт в наступление».

Доктор военных наук Константин Сивков дал на начало февраля оценку численности армии ЛНР и ДНР в 30–40 тыс. человек. Британская разведка оценивает наш контингент в 100 тыс., полагая, что на начальном этапе он доходил до 150 тыс.человек.

Итак: около 100–150 тыс. на нашей стороне против трехсот на стороне ВСУ. Резон в этом есть: власти не хотят превращать эту операцию во второй Афганистан. При этом, как считает Сивков, страны Запада фактически ведут войну с Россией, но Москва пока ещё толком и не воюет:

«Если брать театр позиционной вооруженной борьбы, то в спецоперации на Украине менее 10 процентов российских Вооруженных сил задействовано. Какая ж это война?»

Но Киев проводит мобилизацию и обещает довести армию до 1 млн человек. По канонам военной науки атакующая сторона должна иметь преимущество в живой силе и технике в направлениях главных ударов.

Как известно из карты локации сил ВСУ, оборонительные сооружения, локализованные на фронте Донбасса, расположены на определенной глубине. Поэтому ударами с флангов мы могли бы отсечь ее от тыла, полностью лишив снабжения, чтобы потом взять измором.
Однако, чтобы осуществить данный замысел, нужно как минимум удвоить группировку наших войск. Если мы найдем слабые места и осуществим прорыв клиньями, существует риск встречного удара и окружения на этих направлениях.

Как считает основатель батальона «Восток» Александр Ходаковский, чтобы окружить Авдеевку, союзным силам ДНР надо иметь двойной фронт:

«Одно кольцо должно быть обращено внутрь Авдеевки, второе кольцо, внешнее, должно быть обращено на запад на противника и держать тыл. Вдвое ресурса нам нужно, чтобы взять в кольцо Авдеевку и додавливать».

Второе возможное направление – удар в сторону Николаева и Одессы с целью полного их окружения и выхода к Приднестровью. В этом случае можно было бы полностью взять под контроль южные – чисто Русские земли Украины. Однако и эта операция упирается уже как минимум в утроение всей группировки РФ.

Военкор Александр Сладков еще в апреле выдвинул свою концепцию достижения полной победы на Украине:

«Вывод: у противника нельзя выиграть по очкам… Необходимо нокаутировать… У нас два варианта. Первый: вести медленную войну, запинаясь об каждое село, но продвигаясь вперед (год, два?). <…> Второй вариант – штурм. То есть мобилизация всех сил для решающего удара. А вот тут – что рациональней? Длительная война против 20-ти стран, экономических лидеров мира, либо быстрое решение… Ну и максимальное наращивание сил на Украине, чтоб превратиться из галантного мушкетера в богатыря Илью Муромца с огромной дубиной. Эта дубина должна бить, а не лежать».

В его разумении – это утроение боевого потенциала на Украине.

Может ли Россия выделить на эту операцию до 30 % своей армии – вопрос не только политический, но и экономический.

Нам надо увеличивать численность вооруженных сил как минимум 1,5 раза и в сжатые сроки восстановить паритет в области БПЛА и контрбатарейной обороны. При этом надо не брать призывников, а опираться только на добровольцев. Мы должны быть готовыми к переводу экономики на военные рельсы и полной автономии от Западного мира. Пора исправлять ошибки 1990-х.

Нынешняя история этой операции – постоянная отсечка нашего желания делать что-то не до конца. Ответ на Минские соглашения – нынешняя война. Зимой мы хотели принудить Украину к миру и даже ушли с части занятых территорий. Возможно, были готовы на заключение очередных соглашений, но реакция общества не позволила это сделать. Сработал «эффект Крыма». Потом мы поняли, что для очистки от бандеровшины надо идти вперед, а взятые земли, обильно омытые нашей кровью, больше не отдавать.

Единственно возможный путь

Газета «Взгляд» – почему Кремль не ускоряет спецоперацию на Украине – ответ Геворга Мирзаяна:

«В целом операция идет по единственно возможному сейчас пути, который приведет ее к успеху – истощение украинской живой силы, после чего освобождение территории по частям… Кремль объясняет медленные темпы операции стремлением сохранить как можно больше жизней гражданских лиц… Именно поэтому российская армия старается не применять тяжелую артиллерию в городах… где сидят прикрывающиеся местными жителями украинские военные… После спецоперации нужно будет интегрировать… этих людей назад, в российское пространство… И чем меньше их… близких пострадает в ходе спецоперации, чем меньше их домов будет разрушено, тем проще будет интеграция».

Есть также «Доктрина Герасимова» (начальник Генерального штаба ВС России), которая говорит о защите населения, объектов и коммуникаций при ведении боевых действий.

«Ведь задача миротворческих сил состоит в том, чтобы развести конфликтующие стороны, защитить, спасти мирное население, содействовать снижению потенциала враждебности и наладить мирную жизнь».

Все верно. Но есть много но. По разным оценкам, на 10.06.2022 года потери ВСУ составили от 100 до 200 тыс. человек. При этом также неизбежно получают потери и наши войска. При этом тот же генерал Милли оценивал потери сторон в случае «блицкрига» примерно 15 000 украинских бойцов и 4 000 российских военнослужащих.

Нельзя заменять общие выбранные стратегии войны на конкретные тактические задачи уничтожения группировки на Донбассе и освобождения юго-востока, которые можно решить только военным путем. Была задача взять Мариуполь – и она была успешно решена, хотя как раз достаточно жестко. Все вышеприведенные принципы здесь работали по минимуму.

Министр обороны США считает, что военные действия на Украине находятся на решающем этапе. Ситуация как натянутая тетива лука, и она в любой момент может оборваться.

Риски затягивания

Так почему нельзя затягивать сроки завершения специальной операции?

1. Есть риск, что время будет работать против нас. Мы не должны повторять ошибку 2014 года, когда дали Украине и НАТО фору в 8 лет, чтобы окопаться и вооружиться до нынешнего состояния, и, как следствие, имеем столь трудное ведение боев. Киеву поставят – совершенно, и мы этому полностью не воспрепятствуем, много нового и достаточно эффективного оружия, самое опасное из них – реактивные системы залпового огня (РСЗО) HIMARS (США) с дальностью 300–500 км, которыми можно бить и по нашей территории, и вести огонь по нашим позициям с центральной Украины. И это оружие получено и несет нам урон.

Наш аналог «Торнадо», «Смерч» – 120 км. Именно поэтому Киев в лице министра обороны озвучил совершенно безумные планы вернуть Крым с помощью американского оружия. Как пишет британское издание Times, министр иностранных дел Англии Лиз Трасс поддержала идею главы МИД Литвы об отправке военных кораблей в Одессу с целью ее «деблокады».

Если мы сейчас не достигнем успеха, Украина нарастит свой потенциал за счет НАТО и нанесет удары с дальних расстояний, при этом наши потери возрастут кратно, и нам придется вести уже настоящую и жесткую войну. И отдельные «вылазки» показывают, что это вполне реально.

Украину могут также принять в ЕС. Есть вариант, что на Украину будут введены польские войска (и подготовка ведется) и, если они войдут туда по нынешним рубежам, процесс дерусификации Украины примет катастрофический характер, а сам конфликт может перерасти в третью мировую войну в Европе, которая (как Первая и Вторая мировые) вновь сказочно обогатит США и вернет ей роль мирового лидера.

2. Затягивая сроки операции, мы увеличиваем свои потери и полностью открываем свои слабые места НАТО, которые могут их использовать уже в большой европейской войне. Мы идем к запрограммированному кризису в военной операции, который нужен НАТО. А. Самсонов предупреждает о повторении сценария Крымской и Русско-японской войны:

«Мы получили сценарий затяжной, практически позиционной войны на удалённом театре, как в Крымскую или Японскую кампании. Тогда мы проиграли, так и не смогли бросить против врага всю военную мощь империи».

3. Общество имеет вопросы к темпам проведения операции. И при первой крупной неудаче отношение к власти изменится (см. историю Первой мировой войны).

4. Длительное ведение войны требует огромных ресурсов, и рано или поздно либеральный финансовый блок может «закрыть кран». И вот первая ласточка – министр финансов назвал «очень сложным» будущий бюджет России.

Если оценивать прирост расходов, по данным Минфина, в апреле расходы бюджета по разделу «Национальная оборона» составили около 627 млрд руб. по сравнению с 246 млрд за такой же период годом ранее (т. е. 381 млрд руб. в мес. нетто). По данным за четыре месяца, расходы по сравнению с 2021 годом выросли с 1 150 до 1 681 млрд рублей, что дает около 266 млрд рублей в месяц за март-апрель. В годичном выражении стоимость спецоперации может составить от 3 до 4,5 трлн рублей, и это огромная сумма!

С экономической точки зрения, длительная война крайне неэффективна. Здесь, к сожалению, в полной мере реализуется план RAND Corporation (США) 2019 года, где озвучена подготовка конфликта на Украине – с целью «ограничения доходов и навязывания затрат». Аналогичная стратегия США привела к демонтажу СССР, Запад навязал нам в 1960–1970-х гонку вооружений, когда у нас вместо телевизоров, стиральных машин, холодильников и обуви производились в невероятном количестве танки и баллистические ракеты, которые после перестройки стали никому не нужны, их пустили под нож, и только оружейный уран был продан США. Чем дольше война, тем больше истощение. И здесь Запад получает все, что хочет.

По оценкам многих аналитиков, в том числе Global Times:

«Вашингтон продолжает поставлять оружие, препятствуя прекращению этого конфликта, поскольку цель США заключается в его затягивании, в причинении максимального ущерба России, в ослаблении экономики ЕС, а также в усилении собственного военного присутствия на европейском континенте и контроля над Европой».

А вот тот минимум, который хочет получить НАТО, озвученный бывшим командующим объединенными силами НАТО в Европе Джеймсом Ставридисом: Ставридис сравнил ситуацию на Украине с той, которая сложилась в конце корейской войны. По мнению экс-командующего, конфликт закончится через 4–6 месяцев и приведет к перемирию, милитаризованной зоне между сторонами, «продолжающейся враждебности, своего рода замороженному конфликту». «Ни одна из сторон не сможет выдержать намного больше этого». Этот сценарий, как и в 2014 году только оттянет новую войну. Нам нужна только дружественная Украина. Эта история подобна польской проблеме после 1945 года. И Сталин смог создать дружественное нам польское государство.

И еще мнение военного эксперта Юрия Кнутова: затягивание спецоперации может вызвать в России различные социально-экономические проблемы (рост цен, безработицу и так далее). И в США, и на Украине делают ставку на то, что это вызовет народные волнения и смену власти в Кремле. Поэтому затягивание операции до конца года, а может, и больше – это главная цель киевского режима.

Президент России Владимир Путин 7 июля на встрече с лидерами парламентских партий заявил, что Россия еще не начала показывать, на что способна.

«Все должны знать, что мы по большому счету всерьез пока еще ничего не начинали».

И это на 100 % факт.

 Александр Одинцов