"Полицейские на Западе действуют жестче ОМОНа". Это - ложь

Во время саммита "Большой двадцатки" в Гамбурге полицейские подставили себя под камни, файеры, "коктейли Молотова" и самодельные пули, но пальцем не тронули ни одного мирного демонстранта. При этом было ранено 476 стражей порядка, некоторые серьезно.

Ангела Меркель благодарит полицейских за работу во время уличной войны в Гамбурге

О том, как охраняли порядок во время уличной войны в Гамбурге, на фоне которой прошел саммит «Большой двадцатки», пишет собкор "Новой газеты" в Брюсселе Александр Минеев.

Вокруг Битлз-платц на злачном гамбургском Репербане надписи на транспарантах, листовках и просто на стенах уносят нас в 60-е годы. Тогда с концертов ливерпульской четверки в обшарпанном молодежном клубе Star-Club в доме 39 по улице Гроссе-Фрайхайт (Великая Свобода) началась их мировая слава.

В надписях наряду с классикой типа «Make love not war» и ленноновского «Imagine» есть и более современные предложения, как переделать несправедливый мир.

На одном из фасадов — талантливая карикатура на Трампа, а неподалеку через весь тротуар написано: «Парламент Объединенных Наций — вместо собрания деспотов». Это про «Большую двадцатку», которая в конце прошлой недели нарушила безмятежность богатого, открытого, многоцветного, стабильного Гамбурга.

На Гроссе-Фрайхайт, где давно нет того битловского клуба, в других таких же неказистых помещениях пытают свое счастье, играя для десятка слушателей, другие группы. По соседству зазывают клиентов розовыми огнями бордели и пип-шоу, забиты все места в барах, где после девяти вечера начинается долгий «счастливый час».

Но если пройтись по всему району Санкт-Паули, то не минуешь щербатых тротуаров, разбитых витрин, развороченных банкоматов, следов от сгоревших машин. Вольный ганзейский город зализывает раны уличной войны, пиком которой стали столкновения между полицией и демонстрантами в Санкт-Паули, в квартале Шанце в ночь на субботу. Общее настроение — недоумение, отчаяние, сожаление и стыд…

Пока политики слева и справа спорили, должен ли уходить с поста бургомистра социал-демократ Олаф Шольц, недооценивший угрозы беспорядков, и не было ли роковой ошибкой Ангелы Меркель назначить пафосный саммит «Большой двадцатки» в центре живого города-миллионника, горожане вышли на воскресник.

Десять тысяч добровольцев двинулись в квартал Шанце, вооружаясь по пути метлами, рукавицами мешками для мусора и красными ведрами, которые бесплатно раздавал местный супермаркет. Поводом стал пост 22-летней Ребекки Лундеруп в фейсбуке.

Практической необходимости в этом массовом порыве не было, потому что рабочие коммунальных служб, вооруженные спецтехникой, успели рано утром разобрать баррикады, увезти сожженные автомобили. Сбор мелкого мусора добровольцами был жестом солидарности, еще одной демонстрацией. Демонстрацией несогласия с погромщиками: «Мы — против, так не борются за лучший мир».

Саммиты «Семерки» (еще не так давно «Восьмерки») и «Двадцатки» всегда были источниками повышенной опасности. Хотя на этих встречах государственные начальники тоже по-своему стремятся улучшить мир, несогласные с ними левые, «зеленые», анархисты и прочие противники глобализации и власти финансового капитала съезжаются к месту события, преодолевая расстояния и границы. Так было и в Гамбурге.

Попав ненароком в гущу ожесточенного столкновения демонстрантов с полицией на Нойер-Пфердемаркт, не могу не сравнить все эти события с протестными выступлениями на Родине (в России - прим. БП) и реакцией на них власти.

Не верьте тем, кто, оправдывая действия ОМОНа на Болотной и Тверской (в Москве - прим. БП), говорит, что полицейские на Западе действуют еще жестче. Это ложь. Полиция не вмешивалась в мирное волеизъявление даже с неприятными для государства и его высоких гостей лозунгами, если оно никому не причиняло физического или материального ущерба.

Саммит с участием первых лиц без малого тридцати далеко не самых заурядных стран проходил почти в центре города, в огромных и простых по архитектуре корпусах выставочного комплекса Messe, совсем рядом с тем самым пестрым и непослушным кварталом Шанце. 

Многие политические оппоненты обвиняют Меркель как раз в том, что она выбрала это место, а не какой-нибудь удаленный курортный городок или загородный дворец.

Массовые демонстрации катились по городу каждый день. Их ни с кем не надо было согласовывать, правда, при соблюдении железного правила не пересекать очерченный заранее периметр вокруг выставочного центра и немногочисленные маршруты передвижения делегаций. Особо рьяные рвались и туда, но периметр охраняли 20 тысяч стянутых со всей Германии полицейских.

Протесты были похожи на карнавал, веселый праздник. Манифестанты состязались в фантазии нарядов, их художники — в язвительности карикатур, броскости плакатов. Полицейские неназойливо сопровождали шествия, никто никого не «винтил», потому что конституция ФРГ запрещает нарушать свободу мирных протестов.

Полицейского, вторгшегося в мирное скопление протестующих граждан, ожидало бы уголовное наказание.

Меркель в дни саммита несколько раз заявляла, что правительство даже приветствует политические протесты, потому что они помогают власти ориентироваться.