Интеллигенция и революция

Политолог Глеб Павловский и публицист Андрей Архангельский о том, что делать образованному классу в эпоху перемен

Сергей Медведев: Один из вечных вопросов русской жизни - интеллигенция и революция. Собственно, это заглавие статьи Петра Струве из знаменитого сборника 1909 года "Вехи", написанного по следам первой русской революции 1905-1907 годов, по поводу ответственности русской интеллигенции за все, что произошло. О проклятом треугольнике русской истории между интеллигенцией, государством и народом говорится в сюжете нашего корреспондента Анастасии Тищенко.

Анастасия Тищенко: В XVIII веке в России появились первые интеллигенты. Это были дворяне-вольнодумцы, такие как Радищев, Новиков. Зарождение нового класса, по мнению писателя Бориса Вахтина, произошло благодаря «Царице-матушке Елизавете Петровне, отменившей смертную казнь и тем самым зародившей в нашем отечестве интеллигенцию». Выражать свои политические взгляды, не совпадающие с царской позицией, стало не так страшно.

Позже философы Серебряного века сказали, что интеллигенция - это не обязательно люди из «образованного класса». Главный критерий в этом определении - оппозиционность по отношению к официальной власти. В преддверии революции 1917 года интеллигентами называли анархистов и социалистов. Сегодня, спустя сто лет после октябрьских событий, Патриарх Кирилл обвиняет в подготовке революции именно интеллигенцию, которая, по его мнению, «совершила страшные преступления против бога, против своего народа, против своей страны».

С приходом советской власти жизнь интеллигенции не стала лучше. Многие представители белого движения были вынуждены бежать за границу. Тех, кто выступал против коммунистической партии, ссылали в лагеря. Условно «новая интеллигенция» выступала уже против советской власти. Распространять свои идеи приходилось подпольно - появились диссидентские движения, самиздат. Но в 1991 году цель была достигнута - Советский союз распался.

Сегодня в протестных движениях участвуют «рассерженные горожане» и «креативный класс».

Последнее определение в России стало синонимом либеральной оппозиции. И хоть смертной казни за участие в акциях протеста не предусмотрено, обыски и аресты никто не отменил. Но интеллигенция продолжает свою нелегкую борьбу против той системы, которую когда-то установили другие ее представители.

Сергей Медведев: Поговорить об этой вечной теме мы пригласили наших гостей - политолога Глеба Павловского и публициста Андрея Архангельского.

https://www.youtube.com/watch?v=98EWbpu6aSY

Это одна и та же интеллигенция, если смотреть функционально по отношению к государству? Это один и тот же класс – те, что звали Русь к топору в XIX веке, что обсуждали буквально сотнями, тысячами статьи в "Вехах" в 1909 году, и те, что шли на Болотную площадь?

Глеб Павловский: Я так не думаю. Скорее, это такой подвижный эталон, в который ты всегда можешь вписаться сегодня. Это как бы шкаф - ты открываешь дверцы, а там уже висит мундир интеллигента. И тогда там все уже ясно - где пуговки, петлички, чеховское пенсе.

Главное, что интеллигенция - это действительно существовавший феномен. Он очень реален - интеллигенция XIX века, дореволюционная интеллигенция, и реально, но совершенно по-другому существовала советская интеллигенция, которая находилась в определенных связях с первой. Она была в значительной степени искусственным созданием. Но то, что мы можем сегодня предложить стране, миру и самим себе, вряд ли можно описать термином, который когда-то долго приписывали Боборыкину, но, кажется, он все-таки не боборыкинский, но появился где-то в 1860-х годах и был популярным в Советском Союзе в 60-е годы.

А сегодня мы и не интеллектуалы в западном смысле, потому что вот уже в этом треугольнике, который мы таскаем за собой, как вериги, обязательно надо относиться к власти, к народу, и тогда ты в третьем углу - интеллигент.

А вообще-то, это из британской энциклопедии, кажется, столетней давности. Там было определение: интеллигенция - это русские образованные люди, обычно в оппозиции властям.