Малява с воли на зону

На модерации Отложенный

У меня есть один пунктик. Стоит кому-то в социальных сетях бросить мне упрек, что, дескать, какое ты имеешь право, уехав из страны, поучать нас оттуда, какой должна быть наша свобода, я такого человека блокирую раз и навсегда, бесповоротно. Не взирая на длительность дружбы и прошлые заслуги.

Не потому, что такие слова обижают меня, а потому, что такие слова являются не просто признаком глупца, но и признаком глупца опасного, от которого следует держаться подальше и лучше вообще с ним никак не контактировать.

Собственно, то, о чем я пишу ниже, адресовано напрямую этим глупцам. Но думаю, что узнать об этой моей позиции будет полезно и всем прочим.

Человек, рожденный и живущий в концлагере, никогда свободы не видевший, не может в принципе осознавать, что такое свобода. Он может мечтать о свободе, он может представлять себе свободу, он может стремиться к свободе. Но вот что такое свобода, это может осознать только тот, кто хлебнул свободы с избытком и полной грудью.

Человеку, живущему в лагере, это просто непонятно. И объяснить ему этого нельзя, как нельзя объяснить слепому от рождения, чем отличается белая роза от красной. Чтобы понять отличие между «красным» и «белым», слепой должен прозреть. Чтобы понять отличия между «свободой» и «несвободой», человек должен прежде всего покинуть концлагерь навсегда. И выдавить его из себя безвозвратно.

Россия — это один огромный концлагерь. И стала она концлагерем не сейчас. Она была таковым на протяжении столетий, и эпитет «Тюрьма народов» Россия получила еще в позапрошлом веке, от Астольфа де Кюстина, который в России не жил, и был свободным человеком.

Впрочем, я отвлекся.

Россия — это страна потомственных заключенных.

Вы можете всерьез строить планы относительно того, каким образом вы благоустроите ваши лагерные бараки, когда добьетесь свободы. Но вам не понять, что само понятие лагерного барака, несовместимо со свободой.

Вы можете до хрипоты спорить, является ли очередной кандидат в «смотрящие» над вашим бараком независимым пацаном или скрытым ставленником администрации, и даже с гордостью думать, что возможность самим выбрать «смотрящего» это и есть проявление свободы.

Но вы не поймете, что грустная правда заключается в том, что истинная Свобода вообще не подразумевает наличия каких-либо «смотрящих».

Вы можете возмущаться плохими правилами внутреннего распорядка и мечтать, что, когда наступит свобода, вы установите для себя хорошие и справедливые правила внутреннего распорядка. Но вы не в состоянии понять того, что там, где присутствует свобода никаких «Правил внутреннего распорядка» вообще быть не может, а может быть только «Право». И разницу объяснять вам бесполезно, потому что вы никогда не видели «Права», а всю жизнь сталкивались только с «Правилами внутреннего распорядка».

Вы можете строить глобальные планы и пошаговые программы, какой свободный и прекрасный город вы построите вместо своего лагеря, когда наконец избавитесь от плохой лагерной администрации, но единственное, что вы можете построить — это новый концлагерь, потому что вы не имеете никакого понятия о том, что такое прекрасный и свободный город. Даже если вам приходилось видеть такие города, когда вас выпускали из лагеря на побывку в рамках двухнедельного отпуска.

И даже если кто-то другой построит такой свободный и прекрасный город для вас, и поселит вас в нем, вы быстро превратите его в концентрационный лагерь.

Я понимаю, что я сейчас, вот этой самой фразой, возможно обидел кого-то до глубины души и задел чьи-то лучшие чувства. Но подойдите к зеркалу и взгляните на себя трезвым непредвзятым взглядом. На протяжении столетий у вас была куча прекрасных возможностей простроить на месте России чудесный город свободы. Но строили вы всегда только концлагерь. Потому что ничего другого не умеете!

Так, что не бросайте мне упрек, что я, сидя за границей, не понимаю всех ваших «российских реалий» и потому не могу давать вам советы, как эти реалии улучшить. Просто примите как данность — их не надо улучшать. Их надо просто уничтожить, без возврата. И лишь тогда на их место смогут прийти нормальные человеческие, а не «российские реалии».

И знать, как пахнет ваша лагерная баланда мне не нужно. Я не собираюсь улучшать ее вкус, потому что понимаю, что свободный человек вот этого есть не должен. Надеюсь и вы когда-нибудь это поймете.