Квоты на инвестиции, или Чужие здесь не ходят

Судя по несистемности и половинчатости последних либерализационных послаблений в системе валютного контроля — власть имущим внутри Украины, вопреки публичным декларациям, вовсе не нужен приток цивилизованного капитала извне.

На пути которого — во избежание ненужной конкуренции — не только остаются многочисленные старые, но и появляются новые, зачастую незаметные невооруженному глазу искусственные барьеры и ограничения. Впрочем, то же касается и инвестиций внутренних: ведь "великий передел" украинской собственности, по замыслу его инициаторов, еще далек от завершения

Родом из совка

В конце мая — начале июня с.г. Нацбанк сообщил об очередной порции послаблений в сфере валютного регулирования, что было достаточно позитивно воспринято участниками банковского рынка и их клиентами. Непосвященному читателю поясним, что для контроля над оттоком денежных средств за рубеж НБУ наделен правом устанавливать ограничения на движение капитала (в виде лимитов на сумму и сроки проведения операций, дополнительных механизмов их согласования с регулятором, лицензий и т.д., и т.п.). И даже непосвященному наблюдателю должно быть известно, что всевозможных ограничений в украинской системе валютного контроля существует великое множество. В отличие не то что от лучших мировых стандартов, но даже и весьма посредственных иностранных аналогов, валютный контроль в Украине оперирует в большей мере не регламентирующим, а ограничивающим и запрещающим инструментарием.

Сама система является неполноценной даже с точки зрения своего законодательного обеспечения: вот уже почти четверть века ее регулирует не профильный закон, а ставший уже притчей во языцех декрет КМУ "О системе валютного регулирования и валютного контроля" от 19 февраля 1993 г. Подобный анахронизм не только отпугивает иностранных инвесторов и капиталы, но самым натуральным образом подрывает конкурентоспособность бизнеса местного, вынуждая вступать в коррупционные связи с контролирующими эту сферу чиновниками.

Кроме барьеров и преград для функционирования национальной экономики и ее бизнеса такие валютные ограничения материализовались в тенизации деятельности экономических агентов и значительных материальных издержках. По оценкам экспертов программы USAID "Лидерство в экономическом управлении", из-за жесткого валютного регулирования малый и средний бизнес реализовывает лишь 24—40% от своего экспортного потенциала.

Также очень болезненным для экспортеров является рост на 15—30% их транзакционных издержек. А яркой иллюстрацией наличия так называемой теневой составляющей в инвестиционной деятельности является тот факт, что, по данным Нацбанка, только 65 украинцев официально имеют право открывать счета за рубежом (сразу с горькой иронией вспоминается список наших соотечественников, фигурировавших в "панамском скандале").

О необходимости кардинальной и системной перестройки этой системы не говорил только очень ленивый политик/чиновник — из уст представителей нынешней "команды у руля" НБУ подобные намерения декларировались многократно. На деле же банковский регулятор пока только и сподобился, что на точечную отмену своих же допограничений, вводившихся с весны 2014-го: на фоне массового оттока вкладов они были призваны стать своеобразной альтернативой мораторию на возврат средств вкладчикам. По меткому выражению банкиров их философия состояла в фактическом "запрете покупать валюту". С тех пор они намного чаще и регулярнее лонгируются, нежели упраздняются, чаще всего с изменением содержания отдельных норм (например, снижение части обязательной продажи валютной выручки экспортерами). В любом случае, на статус полноценной либерализации подобные (в основном точеные и, скажем прямо, достаточно хаотичные) изменения вряд ли могут претендовать. Зато не слишком искушенных "интересующихся наблюдателей" должно переполнить ожидание безоблачного будущего для курса нашей гривни. Как минимум, до ближайшей осени…

Регуляторное дышло

Перечень последних послаблений выглядит, на первый взгляд, довольно внушительно. Со 120 до 180 дней увеличился максимальный срок расчетов по экспорту/импорту товаров. Вырос до 2 млн долл. в течение календарного года лимит для инвестирования бизнеса за рубеж. Правда, были установлены различные требования для получения индивидуальной лицензии Нацбанка на осуществление таких инвестиций ("водоразделом" в этом случае стала сумма в 50 тыс. долл.) Для решения проблемы с осуществлением платежей клиентов через корсчета в Deutsche Bank банкам было позволено устанавливать корреспондентские отношения в таких валютах, как доллар США и евро, с банковскими учреждениями практически любой страны мира. Граждане получили свой пряник в виде снятия ограничений на перевод средств за границу для неторговых операций (ранее максимальная сумма составляла 150 тыс. грн в месяц). К упомянутым позитивам для бизнеса надо добавить еще и апрельское снижение нормы обязательной продажи части валютной выручки для экспортеров (с 65% до 50%) и разрешение выплатить дивиденды за 2016 год. Банкам же милостиво позволили досрочно погашать кредиты перед банками-нерезидентами с рейтингом не ниже "А", а также задолженность по еврооблигациям (последняя, по информации Нацбанка, на 01.05.2017 составляла 5,7 млрд. долл.)

Во всей этой бочке регуляторного меда не обошлось без традиционной ложечки дегтя. Так, с целью противодействия непродуктивному оттоку капитала, НБУ установил требование по раскрытию информации о конечных бенефициарных собственниках нерезидентов, которые предоставляют кредиты после регистрации договора в Нацбанке (требование вступило в силу с 12.06.2017). Действительно, регуляторный запрет на досрочное погашение кредитов в иностранной валюте нерезидентам, нередко использующееся в качестве канала выведения валютных средств заграницу, занимает особое место среди ограничений валютного контроля. Достаточно вспомнить, что подобные кредиты нерезидентов очень часто предоставляются от структур, имеющих специфическую юрисдикцию (см. рис.).

Итак, общий размер задолженности корпоративного сектора перед нерезидентами составляет 42,7 млрд долл. При этом 54% таких средств получено из Кипра, а среди крупнейших кредиторов присутствует ряд оффшорных юрисдикций и стран с так называемым либеральным режимом налогообложения. Это косвенно подтверждает неформальную информацию от участников рынка: очень часто такое иностранное кредитование является реинвестированием средств, выведенных из Украины в оффшорные юрисдикции. Наверняка там можно найти и следы средств, выведенных из украинских банков с помощью так называемой альпийской схемы. 

С другой стороны, необходимость получения регистрации от Нацбанка создает огромное поле для субъективных оценок чиновников и несет в себе колоссальные коррупционные риски. На этом фоне особо деликатно выглядит история возникновения этой нормы об обязательной регистрации кредитов от нерезидентов. Напомним, что указ о регистрации подобных займов тогдашний президент Украины Л.Кучма подписал в последний день (27.06.1999), когда это было разрешено переходными положениями Конституции Украины (в ее первой редакции от 1996 года). И абсолютно справедливой выглядит позиция ряда экспертов относительно негибкости таких иностранных кредитов. Ведь Нацбанк самостоятельно ограничивает предельную плату за них (устанавливает "максимальную процентную ставку"), которая зачастую не соответствует рыночной цене денежных ресурсов. Это также служит косвенным подтверждением "нерыночности" такой кредитной задолженности. Для объективности стоит отметить: излишне бюрократизированные процедуры создают "отливочные формы" для подобных искажений рыночных отношений.

Но самым деликатным являются сомнения в наличии у Нацбанка ключевых компетенций в сфере идентификации конечных бенефициаров структур, предоставляющих кредиты.

Ведь это чревато сомнительными юридическими последствиями и отменой значимых управленческих решений. Сразу вспоминается скандальный "bail-in" (конвертация задолженности по еврооблигациям) "ПриватБанка", как средств от связанных с экс-акционерами банка структур, на сумму 29,4 млрд грн. Держатели подобных облигаций национализированного банка на общую сумму 120 млн дол. США объединились в комитет для защиты своих прав в Лондонском международном арбитражном суде, а новый доверитель бондхолдеров THEO Worldwide Corp. (Панама) уже обратился в украинский суд с требованием отмены одиозного "bail-in". А вот бизнесмены братья Суркисы пошли дальше: ассоциированные с ними структуры не только добились удовлетворения исковых требований к "ПриватБанку" на общую сумму 1,4 млрд грн., но и требуют частичной отмены национализации банка.

Друзьям — все, остальным — Закон

Не менее парадоксальным является и то, что представители регулятора, публично декларирующие свою приверженность либеральной экономической доктрине (с абсолютно свободным движением капитала), активно использовали запретительные административные рычаги регулирования валютного и денежного рынка. Скрытым мотивом этого может быть неформально функционирующая система "валютных квот". Такие квоты являются производной от непогашенных валютных кредитов, ранее полученных украинскими резидентами от нерезидентов. Они позволяют купившим квоту структуре/физлицу перечислить валюту из украинского банка на счет подконтрольной компании за рубежом (например, в качестве погашения задолженности). Нашумевший "кейс Котвицкого" — яркий пример использования такой квоты. Напомним, осенью 2015 года разгорелся скандал из-за перечисления нардепом И.Котвицким через государственный Ощадбанк 40 млн долл. в Панаму в качестве погашения задолженности по кредиту, предоставленному нерезидентом. В этом случае речь шла о нарушении как требований финмониторинга по надлежащей работе с категорией "политически значимые лица" (PEP, politically exposed person), так и ограничения НБУ на досрочное погашение кредитов от нерезидентов.

На первый план также выходит проблема огромных возможностей для субъективных оценок сотрудниками Нацбанка и дальнейшего регулирования денежных потоков, использования штрафных санкций практически в ручном режиме. Это касается не только сферы валютного регулирования и инвестирования, но и близкой к ним в отечественных реалиях сферы противодействия отмыванию денег. Ведь наиболее одиозные регуляторные акты Нацбанка, устанавливающие критерии риска операций, оставляют огромные возможности для субъективной и мотивированной трактовки требований к банковским учреждениям (например, постановление Правления НБУ от 15.08.2016 №369, регламентирующее порядок анализа и проверки банками информации о финансовых операциях и их участниках, письма регулятора, устанавливающие критерии рисковых операций). И цена такого избирательного похода может не ограничиться штрафами и убытками от блокировки операций отдельных добропорядочных клиентов. По февральским оценкам замглавы НБУ Е.Рожковой, с рынка было выведено из-за нарушений по финмониторингу 14 банков, а по причине непрозрачной структуры собственности – 6. 

Самое плохое в этой ситуации то, что модель поведения регулятора "обезьяна с гранатой" для внутреннего пользования может трансформироваться в неприятности для крупных добропорядочных иностранных инвесторов. Подобная философия искусственного создания барьеров, которая демонстрируется на примере получения кредитов в иностранной валюте от нерезидентов, приведет к банальному ограничению поступления денег на изголодавшийся по инвестициям украинский рынок. В дальнейшем это материализуется в понижении цен на украинские активы, что позволит дельцам, приближенным к власть имущим, скупать их по бросовой цене. Особо злободневно это выглядит на фоне предстоящей земельной реформы, краеугольным камнем которой является создание рынка земли. Ну и очень деликатных оценок заслуживает появившаяся на днях в СМИ информация о том, чторанее контролировавшаяся главой НБУ В.Гонтаревой, а ныне обслуживающая интересы президента Украиныфинансовая группа "Investment Capital Ukraine" (ICU) будет продавать ценные бумаги с балансов обанкротившихся банков. В частности, Группа ICU выступит брокером по продаже пакетов акций ПАO "УКРНАФТА" и ПАO "ЦЕНТРЭНЕРГО" с баланса ликвидируемого банка "Форум". Напомним, недавно Генпрокуратура торжественно объявила о поимке во время получения рекордной взятки, величиной в 5 млн долл, ликвидатора этого банка в первый же день после его назначения (правда, в материалах следствия фигурируют грехи за время работы в других небольших банковских учреждениях). С другой стороны, ПАO "Укрнафта" и ПАO "Центрэнерго" давно обрели статус кормушек для близких к власти бизнес-группировок. И приход авторитетного международного инвестора, исповедующего цивилизованные практики ведения бизнеса, в качестве акционера этих структур вполне соответствовал бы интересам украинского общества. К сожалению, такой вариант на фоне описанных событий выглядит чем-то из области фантастики.

Ограничения на конкурентный, относительно дешевый инвестиционный ресурс потенциально могут возникать при его наличии на международных финансовых рынках (и даже избытке после разнообразных кредитных программ "количественного смягчения" под минимальные, если не отрицательные, процентные ставки). Однако Украина находится в критической долговой зависимости от кредитов МВФ, выдвигающего чреватые социальными взрывами требования. А наши регуляторы предпринимают шаги, не только дурно пахнущие скрытой материальной выгодой для отдельных персон, но и потенциально ведущие к нарушениям условий главного кредитора. Много уже писалось о неэффективной работе Фонда гарантирования вкладов по продаже активов обанкротившихся банков. Поэтому довольно сомнительным выглядит записанное в Меморандуме МВФ обязательство продать до конца июня этого года на международных платформах активы под управлением ФГВФЛ на сумму не менее 10 млрд грн. И тут уже не только институциональная слабость Фонда гарантирования, но и вышеописанная практика потенциального дозирования доступа на рынок усиливает иронию относительно успешного выполнения такого требования.

***

Валютная либерализация, ни шатко ни валко реализующаяся Нацбанком, носит характер "косметического ремонта", не оказывающего существенного влияния на повседневную жизнь "пересічного українця". А вот отдельно взятые послабления создают источник заработка для посредников в открывающихся возможностях для инвестирования заграницу. С другой стороны, такие посредники успешно создают (или осваивают действующую) инфраструктуру обхода регуляторных требований, приносящую им колоссальные комиссионные доходы. Необходимая экономике реальная валютная либерализация будет возможна только тогда, когда появятся значительные поступления иностранной валюты в Украину (экспорт, инвестиции, дешевые долгосрочные кредиты). А этого не стоит ждать в условиях тотальной непрозрачности инвестиционной деятельности в наших реалиях. Так, если даже авторитетная международная компания Baker Tilly не может установить, кто является держателем 19 млрд долл.(!) облигаций внешнего госзайма Украины, — это не просто очень тревожный сигнал, а вердикт несостоятельности существующей системы. Так стоит ли обижаться на посла Германии г-на Райхеля, который не видит нужды в финансировании Украины по примеру "Плана Маршалла". Ведь, по его словам: "На глобальном уровне есть очень много капитала с низкой процентной ставкой. Вопрос в том, как привлечь этот капитал". А это требует не пафосных деклараций, а реальных, скрупулезных, конструктивных действий всех ветвей украинской власти — начиная от банковского регулятора и заканчивая президентом страны, — которая базируется на принципах, противоположных вышеописанным.