Нашему первому двадцать пять.

25 лет исполнилось моему племяннику. 
26 лет исполнилось одной на троих истории. 

История эта началась с новогодних сковородок.
Даже ещё раньше. 

Итак, никто не брал трёх девок взамуж.
Не таких уж и плохих девок, инженерно-конструктороно-архитектурно образованных, это ж не ишак чихнул, а вполне себе ого-го. 
Девки были почти что старыми, особенно по советским меркам. 
23, 24 и 26 годиков. 
Без пяти минут залежалый товар и неликвид. 

На Новый, 1991 год, прочтя в газете Правда рекомендации по исполнению новогодних желаний, девки решительно решили всё сделать по правилам. 
Времена были такие, только и приходилось, что решительно решать.

Мы с сестрой, и наша подружка Ольга волшебной красоты, за которую её ненавидело едва ли не всё женское поголовье города, а она всё равно не озлобилась, просто очень устала, стали колдовать.
Надо было вскипятить на чугунной сковороде холодную воду, под бой курантов выйти на улицу, добраться до ближайшего перекрёстка со сковородой в вытянутой руке, ни с кем по дороге не говорить и не смеяться.
На перекрёстке воду вылить, чего-то там набормотать (текста не помню), и так же молча вернуться в дом.
Там уже ржать, сколько душа потребует. 

Трудности начались немедленно - на нашей газовой плите было всего две конфорки. 
Но мы как-то справились.
В самый переход года с 1990 на 1991, мы, как было велено в газете "Правда" вышли из дому, гуськом, с тремя кипящими сковородами в вытянутых руках. 
Благо, мы с сестрой жили в квартирке-хрущобке на первом этаже, а Ольга вообще была голь перекатная из общежития.
Кстати, и по этой причине тоже ни к кому из нас не стояла бесконечная очередь из женихов. 
Но хотя бы не надо было спускаться с тяжёлыми сковородами с пятого этажа!

В полночь весь советский народ рванул на улицу - чтобы поорать "ура" и бонусом полюбоваться странной цепочкой из трёх ведьмующих девок. 
Да, это было сложно.
Ровно идти мимо обалделых соседей, держа дистанцию и молчание.
Очень сложно.
Но мы справились. 
Вода была вылита, куда положено, над ней было нашептано чего-то там о любви к партии, или ещё какое заветное желание, оставалось только ждать наших мужей. 

Первой шла Люда, моя сестра. 
И муж пришёл к ней к первой. 
Прямо на дом. 

Дело в том, что несмотря на могучее сковородочное колдовство, первые месяцы нового года ничем трёх архитектутно-строительных девок не радовали - ну, помимо невыплаты зарплат, дикого роста цен, исчезновения с прилавков последнего, что там могло ещё задержаться, надвигающегося распада страны, и так далее. 

Потому Ольга решила брать быка за рога. 
Писать потенциальным женихам в Америку. 
Писать по-английски она не умела, это дело досталось мне. 
Я тоже не умела, но и писала, и переводила ответы американских мечтатающих о жене - советском архитекторе. 

Жили тогда не на зарплату, которой хватало только на два кило колбасы в месяц, но колбасу всё равно в магазинах никогда не продавали, а зарплату на работе не выплачивали. 
Жили на халтуры. 
Я делала курсовые всем окрестным митрофанушкам - от механиков до бухгалтеров. 
Деревенские расплачивались едой. 
Городские - живыми деньгами. 
К летней сессии, самому пику курсовых, уже земля не чувствовалась под ногами.
Работа + халтура со студентами + халтура на работе... нет, переписка с заокеанскими миллионерами уже никак не вмещалась в семнадцатичасовой рабочий день без выходных. 
Надо было искать левого переводчика. 
И он пришёл. 
Я расплатилась с ним за переводы сахаром. 

Сахар был Великой Добычей. 

Сахар давали по талонам. 
Килограмм в месяц в одни руки. 
Если за три месяца талон не отоварен, три кило, считай, пропали.

Они у всех и пропадали, потому что сахар в город не завозили вообще.
И мыло, и порошок, и зубную пасту, и всё-всё-всё... 
В последний день июня сарафанное радио сообщило - будет сахар! 
Я побежала из своего проектного института в проектный институт сестры, взяла там талоны, у кого были, пропадающие за три месяца, и ушла стоять до победы. 
Начальство грозило мне за прогул страшными карами, но при выборе - кары, или сахар, выбор был безальтернативный. 

Я простояла в очереди полный день под палящим солнцем. 
Сахар, валюта того времени, был взят.
Вот на этот сахар и прилетел тогда самый первый муж, с дипломом учителя английского и немецкого. 
Он переводил Ольгину переписку, и приносил за это своей счастливой матери сладкий дефицит.
Потом он захотел завладеть вообще всеми сахарными запасами нашего дома (ну, я так думаю), и начал ухаживать за моей сестрой. 

Второй муж появился, как и полагалось по очерёдности в ведьмовской цепочке, у Ольги. 
Молодой и красивый, но как показала дальнейшая жизнь - на недолгий срок. 
Но тогда Ольга была счастлива. 
Самая старшая из нашей компании, часики тикали... 

Ольгина красота приносила ей только неприятности.
Вытерпеть рядом с собой совершенство могут очень редкие женщины.
Они и не терпели. 
От мала до велика. 

Какие взгляды они бросали на Ольгу, будто случайно попавшую в нашу серую реальность из волшебной сказки...
И мы однажды поехали нейтрализовывать эти взгляды к бабке-колдунье. 
Бабка чего-то шептала, в её инструментарии были восковые свечи и крутые яйца.
И вот крутым яйцом бабка "выкатывала" из Ольги негатив, то есть сглаз и порчу. 
Катала, катала, аж уморилась. 
Но Ольге вдруг реально стало намного легче. 
Она оживилась, воспряла духом, и на этом подъёме мы собрались домой. 
Далеко не уехали.
Пока мы стояли на автобусной остановке, благодарные "хорошей" бабке, мимо нас прошла бабка "плохая".
Как она посмотрела на Ольгу... 
Чёрный, ненавидящий, физически тяжёлый взгляд.
И весь груз скверного, только что благополучно выброшенный с помощью ведуньи, снова упал на Ольгины плечи. 
Судьба. 

В общем, две трети ведьмующих получили будущих мужей.
Только я оставалась в неликвиде. 
Но волшебная сила чугунной сковородки не обманула - я тоже вышла замуж в самом конце декабря. 

Первым из наших детей, а все они 1992 года производства, родился мой племянник. 
В самом начале осени Ольга родила дочь.
Я родила старшего в середине осени. 

Папа у племянника двух метров роста, и сын пошёл в него.
Всякий раз, проводя каникулы в Москве, племянник выглядел среди моих детей как взрослый дядька. 
Он красивый мальчик с шикарной шапкой волос, добавляющих ему ещё больше роста. 

У Ольги дочь такая же красавица, как мама, но совершенно другой масти.
Ольга черноглазая брюнетка, а дочь - голубоглазая блондинка. 
Когда Ольга выводила малышку на прогулку, казалось, что она где-то украла этого ребёнка. 

В их доме праздник будет через пару месяцев. 
А потом в моём.

Дети наши все пока одиноки.
Хорошо, что времена изменились, и общество не требует раннего замужества с тем упорством, с каким требовало в нашенские двадцать пять.
А уж парням не жениться можно как угодно долго. 

Тем не менее, желаю всем нашим детям, которые есть результат новогоднего сковородочного ведьмовства, встретить наконец свои половинки. 
Они умные, красивые, образованные, и мы их рожали в трудные тёмные годы только для счастливой и светлой жизни. 
Клянусь чугунной сковородкой.