«Начинаем больного вязать, и тут меня ножом в бок». Водители скорой — о своей жизни

Не пропустил скорую — лишение прав на два года. А если пассажир скорой умер — четыре года тюрьмы. Госдума готовится ужесточить законодательство, но хамство на дорогах — не главное, что беспокоит водителей скорой. Они рассказали «Снобу», как ездят на старых машинах, экономят на бензине и считают рубли до следующей зарплаты

Фото: Алексей Белкин/ТАСС 

</dl>

Святослав, Апатиты. Зарплата — 20 тысяч рублей

Я на скорой отработал три года, потом ушел, потом назад вернулся: в городе работы нет, а у меня энергии много и надо ее куда-то девать.

Ситуация в городе плачевная: у нас 12 машин, но на линии работают четыре — остальное рухлядь, еле ползет. Нормы расхода топлива занижены: на «Газель» — 18,6, «УАЗ-буханку» —16,8, реанимобиль Fiat —12,5 литра на смену. Но как можно было на скорую делать лимит, если у меня сегодня три вызова за ночь, а завтра 20?

В Апатитах был свой прекрасный стационар, кардиология, детское, инфекционное отделения, но к власти пришли новые чиновники и главврач, и все это развалили и разграбили. Теперь все врачи в Кировске — это около 15 километров от Апатитов. За ночь каждая машина выезжает туда пять-шесть раз. После «Прямой линии» здесь началась возня. Главврач Ширяев уволился, а теперь 9000 человек просят его вернуться.

Оклад у водителя скорой в Апатитах 4400, в месяц со всеми надбавками набегает порядка 20 тысяч. Зарплату платят день в день. Претензий нет. График у нас нормированный: 180 часов в месяц. Но мы по три-четыре дополнительные смены берем. Они, правда, оплачиваются не в полном объеме. Смена стоит порядка полутора тысяч, ночная — чуть больше, а за подработку платят меньше тысячи.

Мы периодически пишем коллективные письма министру здравоохранения Мурманской области Перетрухину, но никакого толку от этого нет. Воз и ныне там.

Алексей, Москва. Зарплата — 43 тысячи рублей

Я раньше работал автоинспектором в ГИБДД, а когда сократили, пошел в скорую, в бригаду, которая занимается пациентами психиатрических больниц и стариками из домов престарелых. График работы хороший, с 9 до 21, разъезды дальние, работа по всей Москве, поездки в область. Мне нравятся длинные маршруты — я так меньше устаю. И, конечно, интересно: не знаешь, что ожидать от больного. Был у нас один вызов: мужчина лет 40, кабанчик такой — опасен для окружающих и для самого себя, живет с отцом. Мы больного уговариваем на госпитализацию, а он не соглашается. Начинаем больного вязать, тут я чувствую в бок тычок, кольнуло что-то, потом снова, посильнее. Поднимаю голову, а там отец с ножом: «Я вас отсюда не выпущу! Мне терять нечего, я уже сидел!» Ну, отпустили больного, отец его ножом бинты разрезал. Мы вызвали полицию, четыре машины приехало, сына госпитализировали, отца забрали в отделение, но дело заводить не стали, нет состава преступления. Он же просто бросался, но никого не ранил.

Так я работал три с половиной года. Потом началась оптимизация: сократили фельдшеров, нашу бригаду расформировали. После этого я попал в общепрофильную врачебную выездную бригаду, где и работаю до сих пор. Оптимизация на мне не отразилась. Мне-то все равно, с врачом или с фельдшером работать. Но медику в одиночку работать тяжело. Бывает, наркоманов забираем. Приводим их в себя, а они бросаться начинают. Хорошо, если в бригаде мужчина. На улице ты хотя бы на виду, а если в квартиру идти, то стараешься узнать, что за место, и идешь вместе с фельдшером на вызов, одного его не бросаешь.

Раньше врачам и фельдшерам давали профильные вызовы, а сейчас отправляют как попало. Фельдшеру могут дать врачебный вызов, и наоборот. Врачебная бригада выехала по вызову: пьяный мужчина упал, голову разбил. Травма несерьезная, он в сознании был. Этот вызов мог бы фельдшер обслужить. Тут же поступает другой вызов: бабуля 80–90 лет без сознания. Туда едет фельдшер. Он нам потом рассказывал: квартира, родственники стоят, бабуля не дышит — он уже думал смерть констатировать, но решил попытаться реанимировать, вдруг что-то получится. Получилось! Бабуля задышала, начала моргать. В итоге фельдшер ее отправил в реанимацию. Сейчас слухи ходят, что после ЧМ-2018 из скорой хотят врачей убрать, оставить на вызовах одних фельдшеров и медбратьев, которые будут оказывать платные услуги. Надеюсь, этого не произойдет.

Я свою работу люблю. Как пришел, получал 33–35 тысяч, сейчас, как водитель второго класса со стажем, получаю 41–43 тысячи. Бывает, водители таксуют, но этим грешит коммерческая скорая. А нам категорически запрещено заниматься каким-либо извозом, кроме вызовов. Периодически проходят рейды. Еще есть дома отдыха, куда предприятие отправляет. Сам не был, но коллеги довольны. Скучать не приходится. По-моему, лучше так, чем в офисе целыми днями сидеть.

Виктор, Краснодарский край. Зарплата — 9 тысяч рублей

Друг работал в скорой и постоянно про это рассказывал. Мне стало интересно, и вот с октября я тоже там работаю. Никакой рутины, один день не похож на другой. Да и людям нравится помогать.

В Краснодаре у водителей скорой зарплата 20–24 тысячи, у нас от 9 до 15 тысяч, платят вовремя. График сменный: с 8 до 18, с 18 до 8 утра, два дня выходных.

В нашем районе пять станиц. Раньше было по четыре машины на станицу: две работают, две «отдыхают». А сейчас по две машины, ездят сутками без перерыва, быстро изнашиваются. Чинят автомобили у нас сами водители. Есть станицы, до которых 20 км ехать по ужасной дороге. В феврале мы получили новую «Газель». Она год как с конвейера сошла, а уже ржавчина появилась — качество оставляет желать лучшего. Зато она повыше, более-менее по кочкам едет. На иномарках сложнее. Бывает, останавливаешься, берешь чемодан и фельдшера под ручку и метров 500 идешь пешком к больному.

Дэпээсники, если видят, что скорая пронеслась с мигалками и сиреной, звонят диспетчеру и уточняют, машина на вызов или с вызова. С водителями разбираются, если не было срочности, а он гнал с сиреной.

Зато у нас пробок нет.

Александр, Котлас. Зарплата — 12 тысяч рублей

Город у нас небольшой, вакансий немного.

Друг посоветовал устроиться водителем на санитарный транспорт на время отпусков, потом кто-то из водителей ушел, и я остался работать. Перевели на скорую, где и работаю по сей день, вот уже четыре года.

Пациенты бывают разные, попадаются и неадекватные, но мы уже привыкли и реагируем на них спокойно, к каждому ищем индивидуальный подход.

Автопарк передали в частные руки, в прошлом году нам выдали новые автомобили, а старые отдали в районы. Хотя именно в районах автомобили должны быть в хорошем состоянии: пациентов приходится возить на более дальние расстояния.

Водители на дорогах к нам относятся по-разному. Многие неправильно реагируют на спецсигналы и начинают паниковать, провоцируя аварии. Бывает, что вообще не обращают внимания. Специально дорогу, конечно, не перегораживают, но по своей безграмотности иногда затрудняют проезд скорой помощи. Я за лишение прав, которое предлагают депутаты: штрафами никого уже не напугаешь, а на кону жизни людей, к которым мы торопимся.

Наша главная трудность — дороги. В нашем регионе они не в очень хорошем состоянии. Бывает, пациента везешь 50 км до городской больницы по грунтовке.

Зарплаты у нас тут тоже не самые большие. В среднем водитель скорой получает 12–15 тысяч рублей. Зарплату давно не повышали, и в скором времени это не предвидится.

Фома, Сыктывкар. Зарплата — 25 тысяч рублей

У нас слишком часто должности переименовывают. Раньше мы были медработниками, нам доплачивали за работу санитарами. Потом мы стали просто водители: функции те же, а зарплату урезали и время работы увеличилось. Зарплата у водителей 25–28 тысяч, а с августа ее сократят на 8%. Еще привезли новые автомобили, на них врачи жалуются: подножки высокие, по сути грузовую «Газель» переделали под скорую.

Раньше, чтоб устроиться в скорую, надо было три года отработать в гараже Минздрава. Но часть автомобилей отдали на аутсорсинг. А там водителю достаточно иметь категорию B, то есть берут на работу кого попало. Эти частники работают сутками. Сейчас еще хорошо — лето, вызовов немного, сутки как-то можно выдержать, а начнется осень, эпидемия гриппа — нагрузка на водителя возрастет мгновенно, и работать сутками будет уже невозможно. А если что-то случится, пострадает больной или медперсонал — все повесят на водителя.

Три важные истории про водителей скорой

1. Кредит и маленькая зарплата

Утром 22 мая жители поселка Нарва под Красноярском увидели, что их 30-летний сосед, водитель скорой Александр повесился в огороде на турнике. В доме нашли тела его 28-летней жены Татьяны и 9-летней дочери. Александр вместе с семьей перебрался в сибирский поселок из Донецка около трех лет назад, оформил российское гражданство. Он получал около 12 тысяч в месяц, его жена работала продавцом и получала 10 тысяч. В последний раз мужчина получил 8 тысяч: деньги якобы вычли за сломавшийся автомобиль. А семье нужно было выплачивать кредит 30 тысяч рублей за стиральную машинку. Следователи считают, что мужчина убил дочь и жену из-за безденежья, а потом совершил самоубийство.

В 2015 году в Оренбурге 26-летний водитель скорой, получив зарплату в 8000 рублей (вместо стандартных 16 тысяч), ночью облил бензином подстанцию скорой помощи и дежурного врача, грозился все поджечь и рвался в кабинет заведующего. Мужчину попытались остановить, он убежал, но через несколько дней сдался полиции.

После этого сотрудники скорой пожаловались в Минздрав, что их зарплата не соответствует потраченным на работу времени и силам. Прокуратура выявила нарушения в работе станции скорой медицинской помощи: бригады работали в 4 смены без перерыва на обед и ужин, несколько водителей отработали в два раза больше нормы, а половина автомобилей изношена на 100%. В итоге главврача станции уволили. А водитель полностью признал свою вину, раскаялся и попал под амнистию.

2. Нормативы и «мертвые души»

Водитель из Набережных Челнов Дмитрий Абрамов пожаловался в Минздрав, СК и прокуратуру, что руководство больницы, где он работает, заставляет фельдшеров приписывать «левые» вызовы.

— Норма на сутки установлена в 18 вызовов на одну бригаду, а фактически обслуживается 8–10, — рассказывал Абрамов. — Особо ретивые фельдшеры пишут и по 24 вызова. Это в районе, где к больному иногда едешь за 75 километров. Доходило до того, что вызовы скорой помощи оформлялись к умершим людям. <...> Когда пришел на работу, сразу сказал, что я эти левые вызовы придумывать не собираюсь. А мне говорят: чтобы не подставлять фельдшеров, должен писать. Фельдшер-то пишет левые вызовы, а водитель в путевых листах — нет. И если проверка приедет, эти приписки сразу всплывут.

После разговора с журналистами у Абрамова начались проблемы. Сначала Абрамову вынесли замечание за то, что 2 января он поехал на вызов в деревню Кымыш, но по дороге завяз в снегу. После этого Абрамова привлекли к дисциплинарной ответственности за «неудовлетворительное исполнение своих обязанностей» и 17 марта уволили из больницы. В мае Верховный суд Татарстана постановил, что Абрамов уволен незаконно.

3. Правила или жизнь

Петр Студеникин из Новочеркасска работал водителем скорой 36 лет. 18 апреля он вез 4-летнего мальчика с отеком легких в реанимацию. Объезжать пробку пришлось по встречке. На перекрестке скорая столкнулась с «Ладой». Удар был несильный, водитель «Лады» в присутствии свидетелей признал свою вину в аварии. По правилам следовало оформить ДТП, но ждать автоинспектора времени не было. Ребенка оперативно доставили в больницу, и врачи успели спасти ему жизнь. Однако начальник гаража скорой счел, что Студеникин нарушил должностные инструкции, и урезал ему премию на 1800 рублей. Узнав об этом, местные жители собрали через соцсети компенсацию для водителя. За сутки набралось 26 600 рублей: «народную премию» Студеникину вручили 2 июня, он обещал купить кулер в комнату отдыха и инструменты, чтобы ремонтировать автомобиль.