22 июня: «Гром», которого не было

Сталин отказался от плана превентивного удара, если вообще он когда-либо предусматривал такой вариант

Вокруг рокового дня 22 июня 1941 г. до сих пор много тайн и загадок. Сам выбор даты нападения Гитлером и его приспешниками вызывает определенное удивление — вроде, нацистам было свойственно суеверие, но атаковать нашу страну они почему-то решили всего на сутки раньше Наполеона в 1812 г. А ведь незавидная судьба его была известна всем, кто открывал хотя бы раз учебники истории.

Все это, а также выдумки самих нацистских идеологов, что они якобы были озабочены концентрацией советских войск у границ Третьего рейха, породило гипотезу, что чуть ли не соревнование имело место между СССР и фашистской Германией — кто первым нападет? Наиболее подробно эта геббельсовская теория изложена в как бы исторических книжках перебежчика В.Б. Резуна с прозвищем «Виктор Суворов».

Впрочем, его концепция, пусть и с другим знаком в восприятии, была фактически принята и многими в нашей стране.

Все они умышленно или неумышленно исходили из заведомо неверно поставленного вопроса, мог ли Советский Союз напасть, проведя операцию то ли «Гром», то ли «Гроза»? Да, теоретически мог, но это совершенно не значит, что собирался и уж тем более реально был к этому готов. Как раз ничего этого и близко не было, и вот по каким причинам.

В Берлине призвали США защитить западные либеральные ценности

Советские войска не имели достаточного боевого опыта для широкого наступления

Заранее предвижу возражения, что как раз, дескать, имели в Испании, во время освободительных походов, в боях с японской военщиной и, самое главное, во время Зимней войны с Финляндией. Все это действительно так, но ни один из вышеперечисленных конфликтов, включая советско-финский, не носил глобальный характер. Это были все-таки локальные операции на конкретном ТВД. И все они, несмотря на относительный успех, в конечном счете показали, что проблем у РККА много.

Традиционно считается, что вызваны они были массовыми репрессиями 1937−1938 гг. В каком-то смысле да, хотя «ежовщина» затронула большей частью высший командный состав, а проблемы проявились больше на низовом и среднем.

Для доказательства своей теории превентивного удара со стороны СССР сам В. Суворов и его адепты, прежде всего, ссылаются на горы оружия, в том числе наличие современных образцов, в частности, танков и самолетов у РККА. Но это как раз косвенное свидетельство слабости подготовки советских войск, которая дала о себе знать и в предвоенных конфликтах, и в начальный период Великой Отечественной. От старой техники армия стремилась перейти к новой, но последней к момента нападения Вермахта было создано еще недостаточно. Те же танки и самолеты новейших моделей, что до войск уже дошли, во многих случаях просто не успели толком освоить.

Второй по популярности довод в пользу мнимой агрессивности сталинской оборонной политики — создание механизированных корпусов. Действительно, концентрация боевой техники — предпосылка для атакующей тактики, но при одном важном условии, что все части внутри этих армад будут организованно и конструктивно взаимодействовать в боевой обстановке. На практике к лету 1941 г. никакого слаживания не было — во всех конфликтах, в которых РККА могла испытать свои силы, невозможно было задействовать огромные броневые кулаки, которые требовались в войне против нацистов.

США и Великобритания, скорее всего, не помогали бы СССР

Адепты геббельсовской по своему происхождению теории о мнимой подготовке Советского Союза к нападению на фашистскую Германию подкрепляют ее другими домыслами. В частности, о том, что Великобритания только и ждала, чтобы «Сталин дал приказ».

Конечно, британская разведка и дипломатия делали все возможное и невозможное, чтобы Советский Союз оказался втянут в войну с нацистской Германией. Во-первых, это спасло бы саму Британскую империю, а во-вторых, подорвало бы силы обеих схватившихся друг с другом стран. Но из этого вовсе не следует, что для Британии принципиально важно было, чтобы первым начал Сталин, а если бы и начал, то обязательно она приветствовала бы этот шаг.

Эвакуация против «Грома» и «Грозы»

Любимый довод резунистов-суворовистов, что, мол, Советский Союз не готовился к оборонительной войне. Не убеждает их даже строительство укрепленных районов на новой границе. Считают это гигантское и дорогущее мероприятие всего лишь демонстрацией для противника. Ну допустим, но если бы не было никакой подготовки страны к войне за исключением составления плана «Грома» или «Грозы», то как бы удалось за считанные месяцы после ее начала перебросить миллионы людей, тысячи предприятий со всем оборудованием на восток, да так, что вскоре они начали давать продукцию? А без масштабной эвакуации всей стране намного труднее было бы победить фашистского зверя.

Буквально накануне нечто подобное, только в куда меньшем масштабе, случилось в ходе советско-финской войны. Выгодно ли было Великобритании, сражавшейся с Германией, чтобы одного из ее сателлитов Красная армия разгромила и вывела бы из войны? Конечно, да. Но фактически Англия и даже Франция, у границ которой начали скапливаться дивизии Вермахта, встали на сторону режима Маннергейма. И экономическую помощь спешили ему оказать, и моральную поддержку.

Кто мог бы поручиться, что если бы советские артиллеристы вдарили бы летом 1941 г. из «сотен тысяч батарей за слезы наших матерей», как в песне Т. Хренников и В. Гусева пелось, по изготовившимся к атаке фашистским войскам, что Великобритания и стоявшие у нее за спиной США не умыли бы тогда руки, а то и вовсе не поддержали бы нацистов? Опасность такого сценария существенно возросла, с точки зрения советского руководства, после внезапного перелета в Великобританию правой руки Гитлера — Р. Гесса. Он сделал себя чуть ли не заложником в какой-то тонкой игре, значение которой так и унес с собой в могилу, отбыв пожизненный срок в Шпандау.

Если бы СССР атаковал первым, далеко не факт, что премьер-министр У. Черчилль заявил бы о поддержке советского народа, как случилось после гитлеровской агрессии. Именно к такому сценарию стремился всеми силами и в итоге добился И.В. Сталин, а превентивная война никак в него не вписывалась. Никакой Антигитлеровской коалиции, никакого ленд-лиза и даже запоздавшего Второго фронта могло бы в этом случае не быть.

Милитаристская Япония могла начать войну против СССР

Вероломным нападение гитлеровцев на Советский Союз является, прежде всего, потому, что между нашими странами был, как известно, подписан договор о ненападении. Соответственно, для того, чтобы, условно говоря, иметь право начать войну, и СССР, и фашистской Германии нужно было сначала дезавуировать его. Нацисты ради внезапности нападения этого не сделали. Думаю, что даже самые ярые сторонники версии Суворова-Резуна не сомневаются, что Советский Союз, вынашивай его тогдашнее руководство планы упреждения фашистского нападения, юридической процедурой точно не пренебрег бы.

Доказательством этого является действия нашей страны в 1945 г., когда сначала был аннулирован аналогичный пакт с милитаристской Японией, а потом уже были начаты боевые действия против нее. Наверняка точно такой же алгоритм был бы и в 1941 г., но, как мы знаем, в сообщении ТАСС от 13 июня было подтверждено намерение соблюдать условия соглашения от 23 августа 1939 г.

Трудно даже себе представить, что после этого советские войска решились бы вопреки всем нормам международного права нанести внезапный удар. Тем более что накануне в ходе советско-финской войны все процедуры были скрупулезно соблюдены.

Если же советское командование решилось бы на такой политически самоубийственный шаг, на который пошло гитлеровское, реакция мирового сообщества вряд ли была бы позитивной. За Зимнюю войну СССР исключили из Лиги наций, а в этом случае мы могли бы оказаться в полной изоляции.

Более того, Япония, с которой только что тогда был подписано аналогичное соглашение, вполне могла предположить, что и в отношении нее могут точно так же поступить и, скорее всего, сделала бы свои выводы. Риск нападения японских войск на советский Дальний Восток был бы намного выше в этом случае.

Фашисты все равно постарались бы упредить

Старые советские кинофильмы часто изображали по идеологическим причинам заправил Третьего рейха практически клиническими идиотами. В последние годы таковыми стали изображать их сторонники антисоветской версии мнимой упреждающей операции РККА «Гром» или «Гроза». И опять-таки по идеологическим причинам, только прямо противоположным.

Для того чтобы всю вину за Вторую мировую войну с больной империалистической головы свалить на здоровую советскую, нужно изобразить нацистов слепыми, глухими тугодумами. У них перед глазами якобы шло развертывание советских войск для наступления, а они после переворота в Югославии и неудач итальянских сателлитов в Греции совершенно хладнокровно, наплевав на надвигающийся то ли «громовой», то ли «грозовой» фронт на Востоке, берут и разворачивают свои танковые дивизии на Балканы. Вот такими недалекими рисуют нацистских руководителей «резунисты-суворовисты».

Если бы Гитлер и его приспешники хотя бы на минуту допускали, что Сталин и его окружение водят их за нос и в действительности готовят удар, никакая Югославия с Грецией их бы не волновали. Если бы реально готовилось вторжение со стороны СССР, а не шло просто выдвижение войск из глубины страны в угрожающей ситуации, наверняка оно было бы вскрыто немецко-фашистской авиацией, которая «по ошибке» летала над советской территорией, как у себя дома. И наверняка тогда гитлеровцы сразу же бы нанесли свой удар.

У них планы нападения были готовы загодя. Немецкий историк Рольф-Дитер Мюллер, изучив документы руководства германского военно-морского флота, пришел к единственно возможному выводу, что уже в 1939 г. гитлеровцы готовы были атаковать Советский Союз. В его книге «Враг стоит на Востоке» (М.: Пятый Рим, 2015. — C. 167) приведены фрагменты из недвусмысленно враждебного по отношению к нашей стране «Плана боевых действий на Балтике» генерал-адмирала Конрада Альбрехта, подготовленного за два года до «Барбароссы», якобы придуманной гитлеровцами из-за опасения советского удара.

Советский народ мог не воспринять превентивную войну в полной мере оправданной

Заканчивая свое историческое обращение к гражданам и гражданкам Советского Союза 22 июня 1941 г., Вячеслав Михайлович Молотов произнес легендарные и пророческие слова: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!» Ни один патриот, который услышал их тогда, наверняка не сомневался в их справедливости.

А вот если бы тот же самый Молотов произнес те же самые слова после начала мифической операции «Гром» или «Гроза», отношение могло быть совсем другим или, по крайней мере, не совсем таким, как случилось в действительности. Да, каждый советский человек знал, что фашистская Германия никакой не друг нашей стране даже близко, что там культивируется человеконенавистническая идеология расового превосходства, в соответствии с которой миллионы людей брошены в концлагеря, что в Третьем рейхе, в конце концов, запрещены коммунистические идеи, главенствующие в СССР, но стало ли бы все это моральным оправданием нарушения и даже корректного отказа от пакта о ненападения — большой вопрос. Тем более что необходимость соблюдения соглашения только что была подтверждена в сообщении ТАСС от 13 июня 1941 г.

Да и как выглядело бы само объявление о начале войны в этом случае? Даже самые убежденные десталинизаторы и демолотивизаторы не могут себе, наверное, представить, что В.М. Молотов заявил бы, условно говоря, 6 июля 1941 г., что сегодня, в 4 часа утра наши войска без объявления войны, ну или после объявления, атаковали границы фашистской Германии и заодно Румынии, Венгрии и Финляндии, а самолеты бомбили города Кенигсберг, Варшаву, Будапешт, Бухарест, Плоешти, Хельсинки? Бред, конечно, но в этот бред вот уже лет 30 человечество пытаются заставить поверить резунисты-суворовисты, а до них геббельсовцы из гитлеровского министерства пропаганды.

Даже если попробовать согласиться с версией, что возможность превентивного удара не остановилась на уровне обсуждения и набросков, то совершенно очевидно, что после сообщения ТАСС все это было окончательно положено под сукно. В противном случае советский народ мог бы не понять логику действий руководства и не воспринять начатую вдруг наступательную операцию как войну в полной мере оправданную, каковой она однозначно стала в его глазах после гитлеровского нападения. Все это, безусловно, не мог не учитывать И.В. Сталин, уделявший особое внимание информационно-пропагандистской составляющей противодействия лютому врагу.