Что важно помнить адептам "русского мира" в Крыму

Пломбир за 20 копеек всегда идёт в комплекте с расстрелами и репрессиями. Об этом надо помнить тем, кто, мечтая о прошлом, помог "отжать" Крым

Хочешь пломбир за двадцать копеек? Расстрелять! А как вы хотели? В той стране, о которой ностальгируют любители пломбира так и было: он шёл исключительно в связке с расстрелами и насилием. А если вы об этом не помните, вам просто повезло. У родителей спросите. А лучше у бабушек с дедушками. Их уже нет на свете? Ну нет, так нет. Значит, и пломбира нет. Закончился. Потому что не бывает дёшево, вкусно и даже совсем "бесплатно", когда люди в тюрьмах, лагерях или расстреляны так, что могил не найти. Это единая система, и она иначе не работает.

Давайте так: если пломбир по двадцать копеек, то завтра вы выезжаете на товарном поезде в Узбекистан, потому что вы крымский татарин (или украинец, или немец, или чеченец, национальность можете написать любую) и теперь вы враг. А в ваш дом понаедет титульная нация, и она потом будет решать, вернётесь вы сюда когда-нибудь или это теперь их историческая родина, потому что теперь они живут в украденном у вас доме и их больше. Вас в Узбекистан, а на велосипеде вашего сына будет ездить чужой ребёнок, в вашей постели будут спать чужие люди, есть из ваших чашек/тарелок и смотреть ваш телевизор. Потому что пломбир.

А если вы еврей, извольте терпеть антисемитские анекдоты в быту, на работе и в университете, невозможность расти по карьерной лестнице, потому что "квота". А на 1 мая у вас будет не шашлык, а демонстрация радости трудящихся. И седьмого ноября тоже — в дождь, снег, при любой погоде вы будете выражать поддержку партии и правительству, а не дома в тепле смотреть парад по "отжатому" телевизору и гордиться. Если у вас есть дом, корова и огород, то отобрать и расстрелять. Потому что это излишество. А ваши дети в школе до уроков будут слушать политинформацию. Ведь они точно должны знать, что живут в самой лучшей стране в мире, где пломбир настоящий и стоит всего двадцать копеек, а эскимо дефицит, потому что это баловство и дети должны расти в строгости.

Я это к чему. Те, кто помог "отжать" Крым, кто предал родину и людей, позвал на нашу землю войну, сейчас не понимают, почему у них тоже "отжимают" эту землю. Ведь они же так радушно встречали "освободителей". Про пломбир они вспоминают с радостью и ностальгией, а про то, что "отжимали" и в 20-х, и в 30-х, и в 40-х годах прошлого века, делают вид, что не помнят. А пломбир всегда идёт в комплекте с расстрелами и репрессиями. Ту родину, которую они позвали, она "всё равно тебя бросит, сынок".

Уж такая эта страна была и такая страна есть — оккупировавшая мою землю.

"Те, кто помог "отжать" Крым, кто предал родину и людей, позвал на нашу землю войну, сейчас не понимают, почему у них тоже "отжимают" эту землю. Ведь они же так радушно встречали "освободителей"

Каждый раз, когда кто-то начинает сравнивать цены, количество отдыхающих, уровень жизни, размеры пенсий в оккупированном Крыму и остальной Украине, я напоминаю, что в этот самый момент Олег Сенцов уже три года не может снимать фильмы и не видит своих детей, дети Решата Аметова вообще больше никогда не увидят своего отца, родители Эрвина Ибрагимова уже больше года ищут своего похищенного сына, Ахтем Чийгоз два года сидит в СИЗО и не может увидеть свою умирающую мать. Потому что кто-то захотел пломбир и закрывает глаза на репрессии, стукачество, ложь и террор.

В моём детстве пломбир был. В ненавистном мною бумажном стаканчике. Я любила в вафельном, но такое мороженое в наш город привозили редко, почти никогда не привозили эскимо, которое я любила больше всего, и никогда не привозили шоколадное в шоколаде, которое я первый раз попробовала, когда мне было лет пятнадцать, не меньше. А в это время в какой-нибудь Италии дети могли выбирать как минимум из десяти сортов потрясающего джелато и им разрешали это делать их родители, считая, что у ребёнка должен быть выбор во всём, включая мороженое.

И ещё про пломбир. Про медицину. Когда мне было 4 года, мне делали операцию. Удаляли из носа какие-то образования, которые мешали мне дышать. Сказали, что это полипы. Знаете, как делали эту операцию в то время, когда пломбир был по двадцать копеек? Меня, четырёхлетнюю девочку, привязали ремнями к креслу, медсестра зажала руками мою голову и врач наживую (наживую!) наощупь (наощупь!) щипцами через рот отрывал эти полипы в носу. А через 30 лет после этой варварской операции (кстати, врачей и всё, что с ними связано, я ненавижу всю свою жизнь, потому что белые халаты прочно связаны в моей голове с кровью и болью, а не с исцелением) я прочитала в одном журнале, что в то же время, когда мне было четыре, во всём цивилизованном мире эту операцию уже давно делали под наркозом. И мне себя стало очень жалко. Потому что в Италии дети ели любое мороженое и операции им делали под наркозом. А я ела пломбир за двадцать копеек в бумажном стаканчике вместо эскимо и меня крепко привязывали к медицинскому креслу, вырывая наживую часть меня и причиняя мне боль.

Поэтому предлагаю не размениваться на такие мелочи, как суды, адвокаты и пожизненные заключения, а за ностальгию по пломбиру за двадцать копеек расстреливать. В нагрузку к пломбиру — в лучших традициях той страны, о которой грезят его фанаты.