Китаю и России избыточное число студентов вузов грозит социальным взрывом

В Китае уровень занятости среди выпускников магистратуры составляет всего 26%, среди бакалавров — 35%. Китайское экономическое чудо было обусловлено развитием трёх секторов экономики: экспортных производственных, строительных и крупных энергетических отраслей промышленности. Ни один из этих секторов не предполагает большое число рабочих мест для «белых воротничков». В Китае растёт число «муравейников», которые населяет низкооплачиваемый или безработный прекариат. Именно он может стать источником протестов не только в Китае, но и других странах Второго мира, в т.ч. и в России, где схожая ситуация с безработными выпускниками.

Китайская система образования впитала лучшие традиции мировых образовательных систем. За основу была взята советская система образования, дополненная элементами Болонской и Британской систем. В таких условиях большинство китайских школьников видят себя в будущем только в качестве белого воротничка с дипломом о высшем образовании ведущего китайского или иностранного вуза. Но что же дальше? Диплом есть, а работы, соответствующей этому диплому, нет и не предвидится в обозримом будущем. Вот основная проблема, которую предстоит решить китайскому руководству в ближайшее время. Да и не только китайскому, Россию также не обошла подобная проблема, только с некоторыми оговорками. Что же происходит в Китае и какая невидимая связь существует между нашими странами?

Об этом пишут социолог Юлия Голиусова из Центра исследования социальной структуры и социального расслоения ИС РАН и доктор философии Ли Фенглианг из Университета Циньхуа (Пекин) в статье «Социально-экономические последствия избыточного образования в Китае и России» (сборник «Россия  реформирующаяся», выпуск 13, «Новый хронограф», 2015).

Что представляет собой система высшего образования Китая

После окончания полной средней двенадцатилетней школы выпускники сдают экзамен «гаокао», чем-то напоминающий российский ЕГЭ. По результатам этого экзамена молодой человек может претендовать на зачисление в тот или иной вуз в зависимости от полученных баллов. Вузы в Китае ранжированы проходному баллу, т. е. абитуриент сразу знает свой «потолок». Естественно, самые престижные — столичные вузы и вузы крупных городов, таких как Пекин, Шанхай, Нанкин, Гуаньчжоу и др.

Высшее образование — платное. В среднем семья тратит на обучение одного ребёнка в университете в год от 900 до 5000 юаней при среднем годовом доходе городской семьи в 5000 юаней, что показывает неравенство в доступе к образованию. О сельском населении речи вообще не идёт, т. к. доходы сельских семей в несколько раз ниже. В России фактически происходит то же самое. Качественное высшее образование всё больше носит элитарный характер, несмотря на наличие бесплатных бюджетных мест в вузах, поскольку семьи с низким достатком и из сельской местности, а также удалённых поселений Сибири, Севера и Дальнего Востока не имеют возможности обучать своих детей на третьей ступени.

Численность студентов, обучающихся в вузах двух стран различается. При этом если в России за последние пять лет число студентов стабильно уменьшается, то в Китае количество студентов неуклонно растёт. Но при этом на 10.000 чел. в России приходилось 424 студента, а в Китае всего 176. В России каждый год выпускается около 1 млн молодых специалистов, в Китае выпуск специалистов перевалил через рубеж в 7 млн, что не могло не отразиться на рынке труда Китая.

Параллельно процессу «массовизации» образования начался процесс «инфляции дипломов». Китайские работодатели отреагировали на увеличение численности выпускников вузов тем, что стали ужесточать требования к кандидатам на те или иные позиции в их организациях. Рынок труда мгновенно пополнился рядами безработных выпускников высших учебных заведений.

Люди с высшим образованием экономике Китая не нужны

В 2012 году среди российских безработных в возрасте 20–24 лет около 20% имели высшее образование. По данным китайского исследовательского института MyCOS, в 2013 году уровень занятости среди выпускников магистратуры в стране составил всего 26%, среди бакалавров — 35%.

Это означает, что на рынке труда требуются менее квалифицированные специалисты и ценность высшего образования понижается. Данный феномен получил название «избыточное образование» (over-education). Те, кто менее образован, имеют гораздо больше шансов трудоустроиться, чем те, кто лучше образован. Иначе говоря, существует обратная корреляция между образовательным уровнем и лёгкостью трудоустройства. Это и неудивительно, китайское экономическое чудо было обусловлено развитием трёх секторов экономики: экспортоориентированных производственных, строительных и крупных энергетических отраслей тяжёлой промышленности, в которых доминирует государство.

Ни один из этих секторов не предполагает большое число рабочих мест для «белых воротничков», подходящих для выпускников университетов.

Наоборот, низкоквалифицированные работники, имеющие начальное и неполное среднее образование, особенно молодые «рабочие мигранты» из сельских районов Китая, могут легко найти работу в области транспорта, строительства и ресторанного бизнеса. Это особенно ярко проявляется в юго-восточных и прибрежных провинциях, таких как Гуандун и Фуцзянь, а также в крупных городах, включая Пекин и Шанхай. Такого рода предприятия ищут, привлекают и удерживают работников. Это, в свою очередь, ведёт к продолжающемуся росту заработной платы в данных отраслях.

Прекаризация в России и Китае

В России 45% опрошенных выпускников вузов готовы пойти на снижение зарплатных ожиданий ради сохранения работы или гарантированного трудоустройства на новое место. Эти данные свидетельствуют о том, что молодые специалисты готовы на снижение свои притязаний ради стабильной занятости, уверенности в завтрашнем дне. Страх перед будущим, неуверенность в завтрашнем дне, отсутствие стабильности, карьерного роста — всё это признаки прекаризации, уязвимости трудовых отношений.

Во многих странах мира заговорили о проблеме нестабильности занятости, особенно подчёркивая отсутствие уверенности в завтрашнем дне у молодёжи. В зарубежной социологии одними из первых на этот феномен обратили внимание японские исследователи. Для подобной социальной группы был введён отдельный термин «freeter», обозначивший тогда молодых людей, которые отказывались становиться постоянными работниками в организации и надеялись найти более престижную работу. Изначально проблема рассматривалась лишь в контексте изменения отношения молодёжи к работе и труду.

В начале 1990-х число молодых людей, которые не смогли найти постоянную работу, увеличилось. Проблема касалась уже не только тех, кто не хочет работать «по-старинке», но и тех, кто хотел бы трудиться, но не смог найти подходящей работы. Они вынуждены были искать временную работу и стали называть себя «freeters».

Подобные процессы происходят в Китае. В стране появились новые молодёжные группы, находящиеся в состоянии прекаризации. С лёгкой руки китайского социолога Лиан Си в социальной структуре Китая появился новый класс йицу (англ. Ant tribe) — «муравьи». Это «молодые выпускники с низким доходом, которые живут в коммунах». Им от 22 до 29 лет, у них законченное высшее образование, месячный доход около 2000 юаней (10.000 рублей) и нет гуанси (связей, помогающих в трудоустройстве). По словам Лиан Си, «они умны, трудолюбивы, но никому не известны и мало оплачиваемы».

Окончив университеты в крупных городах Китая, молодые специалисты не возвращаются домой в провинцию, а оседают в пригородах, основывая колонии — «муравейники». «Муравейник» — это многоэтажное общежитие с комнатами примерно по 12 квадратных метров, в которых проживает два-три человека. На 70–80 жильцов приходится одна кухня, один санузел. Перебиваются «муравьи» случайными заработками, часто работая не по специальности и занимаясь низкоквалифицированным трудом. Эту работу они считают временной, надеясь в ближайшем будущем обрести постоянное место работы, которому соответствует полученное образование.

Протесты прекариата будут похожи на флешмоб

Однако «муравейник» затягивает, освободиться из него сложно, поскольку с каждым годом его население увеличивается. Колонии пытались расселять, но они образуются на новых местах. Жители пригородных деревень строят на своих участках многоэтажки, комнаты в которых сдают внаём «муравьям».

В ближайшие годы проблема трудоустройства выпускников будет актуальна для китайских специалистов, особенно в связи с тем, что процессы, протекающие в обществе, способствуют образованию новых социальный общностей, таких как «муравейники». В своей книге «Колония муравьёв» Лиан Си пишет: «Поодиночке муравьи, возможно, слабы, однако, когда они вместе, ждите катастрофы». В России, подобных «freetes» и «ant tribe», социальных и географических общностей пока не наблюдается. Однако такие группы — это наше недалёкое будущее. Скорее всего выплески протеста будут подобны флешмобу, стихийно возникающим, спонтанным акциям».