Еще немного новостей из гестапо

После Москвы, в Санкт-Петербурге 12 июня была крупнейшая акция протеста и крупнейшие задержания. По данным ОВД-Инфо, 658 человек были задержаны, 247 провели в полиции одну или две ночи. Были зафиксированы неправомерные задержания, избиения, суды не по территориальной подсудности и другие серьезные нарушения законодательства. Однако история, произошедшая с 17 задержанными, которым не повезло вечером 12 июня оказаться в 33 отделе полиции, стоит особняком.

Петербургский штаб президентской кампании Алексея Навального передал ОВД-Инфо аудиозаписи, на которых два человека описывают эту историю (в тексте мы не указываем их фамилии). Мы подтвердили эту информацию у двух других людей, которые также провели ночь на 13 июня в этом отделе полиции.

Рассказывает задержанная Н.: «В соседней камере оказался человек, тоже задержанный 12 июня, но не с митинга. Он был буйный, сумасшедше бил в стену камеры, долго. Мы понимали, что нам с этим жить целую ночь, и, видимо, полицейские это понимали».

По словам задержанного А., полицейские ударили «наркомана» несколько раз, затем от него увели задержанных в соседнюю камеру, а в его камеру запустили газ из перцового баллона. Сделав это, полицейские явно не подумали о том, как работает вентиляция в их отделе: газ распространился и в другие камеры.

«Сначала мы это не почувствовали, но минут через двадцать дошло через вентиляцию, и справа, где были девушки, и слева от буйного, где были мы. В итоге нас в камере было человек 11, и был [среди нас] один астматик. То есть ему было хуже всего, он чуть ли не терял сознание, мне тоже было очень плохо, все болело, дышать невозможно. Дали, единственное, по бутылке воды, я рубашку облил, хоть как-то было легче дышать, но это было бесполезно. Кричали, пытались сказать, чтобы нам „Скорую“ вызвали, они молчали, ухмылялись, говорили, что скоро все пройдет. Когда [мы] сказали, что есть астматик, [нужны] какие-то лекарства из аптеки, [нам] сказали, что все пройдет, ничего страшного», — рассказывает А...

«Мы стали все задыхаться. Я в какой-то момент поняла, что просто не могу дышать. Девочки, которые были со мной, стали стучаться, просили, чтобы нас вывели и как-то помогли нам. Полицейский открыл — закрыл нас. Сказал: „Сидите дальше“. Я уже поняла, что, наверное, все, я погибаю, умираю, потому что я пытаюсь сделать вдох и не могу. Я делаю вдох, и газ попадает мне в горло, и я еще больше задыхаюсь. В конце концов нас выпустили в какой-то маленький закуточек, где было окно, я подбежала к этому окну и стала „отдыхиваться“. Девочки говорили — „вызовите „Скорую“, плохо человеку. Мальчики остаются там, они тоже кашляют и им тоже плохо. „Скорую“ нам отказались вызывать. Как потом выяснилось, один из задержанных мужчин все-таки пронес в камеру телефон и все-таки вызвал себе „Скорую“. Он тоже задыхался, но их не выпускали из камеры“», — рассказывает Н.

«„Скорая“ приехала, прошлась по коридору, где камеры, я стучал, пытался показать на того, кому хуже всего, они даже не посмотрели, медсестра прошла, доктор тоже шел с планшетом — играл, кажется. Мы там сидели — 45 минут прошло, полтора часа, два — сложно сказать, когда нет ни телефона, ничего. Тем более в таком состоянии», — продолжает А.

После освобождения из «газовых» камер людей перевели в подвал, который тоже сложно назвать соответствующим установленным законом нормам содержания задержанных.

«(„Скорая“) удивилась всей обстановке, сказала — „сюда надо привести десять „Скорых“, что вы тут устроили, тут невозможно дышать“, проверили у меня пульс и уехали. В конце концов выпустили всех, на мальчиков было просто страшно смотреть. Были все красные, в слезах. Потом нас всех увели в подвал, небольшой такой актовый зал. Там и провели задержанные ночь. Там были стулья и очень пыльные лежанки, на которых было невозможно лежать, потому что они ребристые, и мы, в основном, ночь провели на стульях и не спали. Нас было 17 человек. Утром нас не выпускали тоже, и мы просидели до восьми вечера. Вечером накануне нам принесли „Доширак“, но не дали воды. Дали нам бутылки с водой газированной. Кое-что нам передали родственники, но не было горячего. Чайник нам дали на следующий день. „Доширак“ кто-то съел всухомятку, я не решилась», — продолжает Н.

Тему издевательств со стороны сотрудников полиции продолжает другая задержанная Татьяна Кузина, с которой также удалось связаться ОВД-Инфо.

«Приехала „Скорая“. Женщине, которая медсестра или врач, тоже стало плохо. Мужчина (врач) сказал „как вы вообще здесь можете находиться“, и только после того, как они уехали, нас перевели в подвал всех. 28 часов мы находились в этом подвале все вместе. В туалет выводили, даже если не хотелось, а потом говорили — вот сейчас все выходили — терпи. Мыла не было, туалет был в таком состоянии, даже когда я в деревне была, я такого не видела. В туалете — две огромные дырки. И туалет такой грязный, вонючий. Спали так: были какие-то настилы в актовом зале-подвале. Там туалетом пахло невыносимо, мы уже потом принюхались, а так вообще не могли быть. Там были сиденья-настилы. И стулья тоже составляли. Это был такой ад кромешный. Когда нас забирали, у нас отобрали все, даже шнурки. А девушку восемнадцатилетнюю, у которой шнурки не снимались, они заставили снять обувь, и она ходила по холодному полу босиком. Я там сама простудилась, просто лежала, после того, как оттуда вышла. Полиция никак не объясняла действия с баллончиком», — заключает Кузина.

Недошедшие до задержанных в полном размере передачи с воли, о чем также говорится в свидетельствах, в этом контексте лишь дополняют картину.

ОТСЮДА