Июль 1941. А до смерти четыре шага

Эти снимки из июля 1941 года бьют, словно кувалдой по голове: каменистая пустыня Заполярья, десяток немецких автоматчиков окружили двух безоружных пленных красноармейцев. До смерти — те самые четыре шага. А один из наших, что повыше и в гимнастерке, стоит перед палачами — руки в боки, смотрит на них в упор с явной насмешкой и презрением...

Смерти смотрели в лицо.

Двое несломленных. Вот их ведут расстреливать. Вот они повернулись лицом к смерти. А этот высокий по-прежнему полон пренебрежения к врагу.
Страшный фоторепортаж гулял по Интернету, пока не попал в руки мурманчанина Павла Вайгина.

Павел Вайгин.
— Конечно, фотографии и меня потрясли, — вспоминает он. — Еще и потому, что я местный. На снимках очень примечательный камень. Я прикинул, что за несколько десятков лет он вряд ли мог рассыпаться. На какой высоте казнили красноармейцев, я примерно понимал из документов. Взял в руки фотографии расстрела и пошел в сопки искать.
Историки и краеведы вместе с Павлом повторили маршрут 2-й горнострелковой дивизии вермахта. Сначала на автомобиле ехали по Печенегской трассе (северное направление от Мурманска до границы с Норвегией), потом от автострады двинулись пешком. Шли более 80 километров…
Переводчик из Мурманска Дмитрий Дулич, тщательно проштудировав немецкую мемуарную литературу, нашел информацию о полевом суде над двумя пленными в этих местах. Стало ясно, почему немецкие командиры решили устроить полевой трибунал.
— Перейдя границу, они на высоте 122 потеряли больше, чем весь их батальон за всю польскую кампанию. В архивных документах указано, что за несколько часов боя погибло 16 немцев и еще 11 были ранены, — говорит Дмитрий.

— Для них такое сопротивление русских стало шоком. Ясно, что казнь они устроили для поднятия боевого духа своих солдат.
После тяжелого горного перехода группа поисковиков вышла на высоту 122.

— Место казни мы нашли, как и ожидали, по огромному камню. За эти годы он лишь слегка надкололся, — вспоминает Павел Вайгин. — Осмотрелись, стали рассуждать: куда немцы могли деть тела после расстрела? Поблизости ровная площадка, заросшая иван-чаем. У поисковиков есть примета — там, где растет иван-чай, скорее всего, погиб человек.
Перекопав лопатами поляну, парни нашли обрывки шинели, армейский ремень, ботинки, кошелек. И медальон. Его владелец теперь известен: Сергей Макарович Корольков. Тот, что на снимках, — в шинели. Служил в хозвзводе, до войны жил в поселке Апатиты, работал на горнодобывающем предприятии. К началу войны уже обзавелся семьей, дочке шел третий год. Возможно, поэтому и заполнил свой медальон. Так поступали немногие.

Медальон Сергея Макаровича Королькова.

- Мы слышали, что это считалось плохой приметой, — говорит Вайгин. — Из двадцати тысяч убитых бойцов, найденных в разные годы поисковиками, только у пятисот медальоны были заполнены.
В Тверской области найдены родственники Королькова. Дочь, шесть внуков, правнуки… Останки героя перевезли к ним и похоронили на деревенском мемориале.

Дочь Сергея Макаровича Королькова встретилась с отцом.

Возможно, когда-нибудь будет назван по имени и его отчаянный товарищ, дерзко стоящий в июле 1941 года перед дулами гитлеровских автоматов и перед Вечностью.