Колбасыр вернулся

1. Остапа заворачивают на румынской границе

Двенадцать дней назад мама и папа отвезли одноногую деточку с рюкзаком и костылём на Белорусский вокзал, дохромали его до вагона Москва - Вена, утёрли соплю слезу умиления, махнули белым платочком, и состав отправился. 
Деточка ехал на верхней своей полочке долго - аж до польской границы. 
Там его поездка поездом и завершилась.
Увы, поезд пересекал границу за час! до вступления в силу выданной австрийцами визы. 
Большой ум, небольшой рюкзак, и устремлённый в небо костыль были ссажены, Польша це Европа, нехай щастить по её гордой шенгенской земле целых пятьдесят две незаконных минуты. 
Автобусом до Бреста.
Самая ирония в том, что в Белоруссии проводилась большая прошлогодняя конференция, и Рома тогда облазил батькину республику по полной.
Пел там с пьяными польскими туристами "Янек Вишневский пал". 
Ездил в Брестскую крепость.
Ну, снова съездил в Брестскую крепость. 
А из Бреста в Варшаву.
Из которой вернулся за две недели до того. 
И уже из Варшавы наконец в Вену.
Смешно.


2. Мы, русские, не обманываем друг друга

Никто Рому в Вене не обманул, фишка в том, что едва ли не все встречные-поперечные говорили по-русски.
Только начнёт турист в майке с загадочной надписью Russia произносить международное The, как люди ему - ой, да не надо, лучше говори нормальным языком. 
А кто против-то?
Главное, флажок купил.
- Ты его из аэропорта не забирай, - сказал Борька, - если он без флажка.
С немецким флажком фиг с ним, ты привозила, а австрийского у нас нет.
Купил.
Есть. 

3. Брат-2

- Помнишь, - говорит сын, - эпизод в Брате-2, когда Данила заходит в бар, а там все чёрные, уставились на него, как на больного идиотизмом, типа, ты чё тут забыл, снежок?
Вот так у меня было в одном кафе в Граце.
Вошёл - и все сразу заткнулись и вылупились на меня, сверкая белыми зрачками, такими яркими на уголных лицах... блин, неуютно на самом деле, вообще-то.
Но сын не сдался и до конца был гордый, как Варяг (то есть на всех забил и пожрал, ибо голодного русского никаким антуражем не напугаешь).
Австрия произвела впечатление страны негров, которых повсюду овердофуя (белый австриец днём находится на службе, и на улицах не отсвечивает) и победившего исламизма.
Всюду тётки в чёрных мешках. 
В Германии их всех, чёрной кожи и чёрной одёжи, как показалось сыну в сравнении, намного-намного меньше. 

4.

Контрабанда

В Мюнхене на вылете немцы открыли для проверки рюкзачок - ржать в голосину не стали, поулыбались в сторону.
Сыр + колбаса = русский. 
Тут даже пари излишни, тут ванга не нужна, и так ясно, что в багаже у летящего домой русского будет сыр. 
До последних лет никому из туристов не приходило в голову тащить на родину еду из гастронома.
Но санкции же. 
- Вот дадите мне много денег, - говорит сын, - я вам из Франции много-много сыра привезу. 
Дадим.
Визу сначала получи. 

5. Декабристы

Русская армия вошла в Европы и охренела.
Порядок и красота.
Красота и порядок.
Молодые души, не закалённые долгими годами проваривания во внутренней кухне, захотели красоты и порядка дома.
По-европейски.
А способ один - сбросить путина, и страна тут же зацветёт и заколосится.
Начали сбрасывать.
Не сбросили.
Не зацвела.
А в Европах как была сотни лет красота, так, зараза эдакая, и осталась. 
Несмотря на все исторические потрясения и бомбардировки одних европейцев другими.

А у нас то понос, то золотуха.
То Лужков, то Собянин. 
- Смотри, - говорю, - снова оттяпали полосу под выделенку.
А ведь это уже было, всё целый год стояло недвижимо и насмерть.
Отказались тогда от выделенки, чтобы хоть что-то ехало.
- Не, - говорит деточка, удобно развалившись в велюровом кресле - мы с тобой по разную сторону баррикад.
Я машину водить никогда не буду, мне как раз удобно - сел в троллейбус, и по выделенке через десять минут на Белорусской. Живут же люди без машины.

Живут, конечно.
Пока детьми не обвешаются. 
Или не захотят провернуть фокус с дорассветным прибытием к импортным мощам с краткосрочной московской пропиской. 
- Ты же понимаешь, что мощи - это дикость - говорит сын. 
Ха.
Это язычество, вообще-то, поклонение не просто человеку, но умершему, и к тому же разобранному на фрагменты.
- Тебе жалко, - говорю, - если больная старушка будет счастлива?
Конечно, нет.
Пожалуй, поможет. 

Кстати, приличную погоду привёз.
Теплеет.
А то зубы уже стучать устали.
Вот такое у нас хреновое что-нибудь всегда - на этот раз лето.