За что воюем?

Станислав Кучер — о кризисе ценностей

Теракт в столице Великобритании в очередной раз поставил вопрос о том, как государства и общества могут защитить себя от террористов. Обозреватель «Коммерсантъ FM» Станислав Кучер считает, что терроризм – только проявление главного вызова нового тысячелетия, который пока не осознали ни в Европе, ни в России.

Готовность и желание умереть во имя «великой» цели — вот главное, что объединяет исполнителей терактов в Нью-Йорке, Москве, Петербурге, Ницце, Берлине, Париже, Лондоне — список намного длиннее и будет расти. Эта готовность легко расстаться с жизнью – важнейшее качество солдата любой войны. Можно, как известно, воевать не числом, а умением, но лучше, если нет проблем ни с тем, ни с другим. Совсем идеально – когда в распоряжении умелых командиров бесконечный резерв преданных камикадзе.

Можно спорить о том, за что воюют сегодня те, кто вдохновляет и финансирует террористов – за цену барреля нефти, за влияние в ближневосточном регионе или за торжество идеи всемирного халифата. Но ресурс у идеологов исламского фундаментализма именно такой – армия фанатиков, готовых убивать и умирать.

Возобновляемые резервы этого войска масштабнее, чем может показаться продвинутому эксперту по Ближнему Востоку, потенциально они бесконечны. Его солдатом — при определенном стечении обстоятельств и грамотной вербовке — может однажды стать любой, вне зависимости от национальности.

Идеальная почва для созревания готовности убивать и умирать – это пустая, или наполненная болью, разочарованием и прочим негативом человеческая жизнь.

Смерть – не проблема. Проблема – существование, лишенное смысла. Эту мысль в разных формулировках можно встретить во всех учениях — от буддизма и христианства до коммунизма и чучхе. Возьмите любого безнадежно недовольного жизнью человека, желательно помоложе и поневежественнее, и талантливый скульптор вылепит из такой глины кого угодно — от сотрудника хосписа и бескорыстного защитника «русского мира» до не менее бескорыстного боевика, готового с мачете в руках резать неверных.

Сотрудника хосписа, кстати, будет сделать сложнее, чем убийцу за веру. Вопрос в том, кто возьмет глину в руки, кто окажется скульптором-гуру-вербовщиком-фюрером.

В первые десятилетия XXI века мастер-класс в этом древнем ремесле показывают миру не буддисты, не христиане, не суфии и не великие просветители (кстати, где они?), а те, кто трактует пророка примерно так же, как крестоносцы трактовали Христа в Средневековье.

Поэтому решение проблемы не там, где его сейчас ищет большинство политиков, экономистов, культурологов и военных. Изменить иммиграционную и социальную политику, разбомбить базы террористов, уничтожить главарей, накормить голодных… Львиная доля великолепной аргументации, которую я слышу, сводится к дилемме: как эффективнее разобраться с морем — отстегать море розгами или вычерпать ведрами?

Проблема, еще раз, не только в беженцах, нелегальных иммигрантах или неблагодарных детях легальных. Проблема – в кризисе ценностей и потере ориентиров, с которыми в новом веке так или иначе столкнулись в Западном полушарии все — от Штатов и Великобритании до Франции и России, в отсутствии мировоззрения, системы координат и, как следствие, образа жизни, способного сделать государства и общества по-настоящему защищенными от любой агрессивной идеологии.

Большинство фанатиков, убивавших в XXI веке в Великобритании, Европе и России – не засланные диверсанты, а граждане Великобритании, Европы и России. Сорняки растут там, где позволяет среда. В счастливой семье не вырастают преступники. В богатой или демонстративно «правильной» — часто, в по-настоящему счастливой – никогда. Научиться жить по-человечески – вот главный вызов, стоящий перед всеми нашими «семьями», какими бы разными они ни казались. Что это значит, каждому предстоит определить для себя. Каждый на самом деле знает, когда он живет как Человек, а когда — как одомашненное животное.

Как научиться? Откуда мне знать. Но начать точно с того, что не делать вид, будто проблема только в плохом соседе, тем более, что атомной бомбой от него все равно не избавиться.