В кошельке пусто, выросла капуста

Бедность в России на десятилетних максимумах. Россияне вспомнили о личных подсобных хозяйствах

Где деньги, Зин?

Фото: Fotolia/nicoletaionescu

Уровень бедности в России достиг десятилетних максимумов, доходы продолжают падать, а рост зарплат остается слабым. Восстановление материального положения россиян займет долгие годы. Об этом свидетельствуют данные исследования Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС.

«Это драматичное падение»

Экономисты Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС обнародовали данные исследования по влиянию кризиса на социально-экономическое положение населения в 2016 году. Выводы исследования неутешительны.

В 2016 году реальные располагаемые денежные доходы россиян снизились на 5,9% (снижение наблюдалось третий год подряд и продолжается сейчас), а реальные зарплаты выросли всего на 0,7% после обрушения почти на 10% в 2015 году. «Поверьте, это драматичное падение. Падать на 10% — очень больно для российской экономики, а главное — для российских работников. И легкое, почти в пределах статистической погрешности, повышение зарплаты не смогло компенсировать падение доходов и предотвратить нарастание бедности в стране», — сказала директор института Татьяна Малева на презентации доклада своей исследовательской группы «Социально-экономическое положение населения в 2016 году — продолжающийся кризис или новая реальность?».

Более половины россиян по-прежнему считают, что ситуация в экономике ухудшается. Но это еще не самая плохая новость. Есть хуже.

Точка зрения экономистов РАНХиГС расходится с позицией первых лиц государства, которые в разное время говорили об окончании кризиса и переходе экономики в стадию роста. По мнению Малевой и ее коллег, рост зарплат на 0,7% не позволяет интерпретировать динамику зарплаты как прекращение кризиса, а в лучшем случае говорит о слабой тенденции к восстановлению после падения в 2015 году.

Экономисты РАНХиГС считают, что текущий кризис по сравнению с предыдущими был менее острым в части влияния на доходы и уровень бедности населения, но оказался более затяжным: на компенсацию падения 2015-го уйдут годы. Ближайшие несколько лет зарплаты будут расти всего на 1,5—2%, и ситуация во многом будет зависеть от политических решений.

Пенсионеры работают на бедность

В отличие от 2015 года, когда падение доходов было обусловлено обрушением зарплат, в 2016 году основной причиной стал отказ государства от индексации пенсий на уровень инфляции (пенсии были проиндексированы на 4% при инфляции за 2015 год в 12,9%). Главными пострадавшими от этой беспрецедентной меры стали пенсионеры, число которых, по данным Росстата, превышает 42 млн.

В 2016 году реальный размер назначенных пенсий снизился на 3,4%. Ситуацию не спасла единовременная выплата пенсионерам 5 тыс. рублей в январе 2017 года, призванная компенсировать не полную, а частичную индексацию. В январе пенсии выросли на 37,3% год к году, а реальные доходы – на 8,1%. Но поскольку такая мера носила разовый характер, уже в феврале доходы вернулись к «привычному» падению (на 4,1%). Более того, единовременная выплата создала эффект высокой базы, в результате которого в январе 2018 года произойдет статистическое обрушение пенсий, предупредила Малева.

На пенсию, по ее мнению, повлияют и политические решения. Например, правительство считает нецелесообразным индексировать пенсии работающим пенсионерам. Но, по словам Малевой, работающие пенсионеры — это люди, получающие маленькие пенсии и зарплаты. И именно обе эти выплаты позволяют выйти им на достаточный для жизни уровень доходов. Отказ от индексаций пенсий работающим пенсионерам серьезно ударит по их положению, а если в семье такого пенсионера есть человек, который по каким-либо причинам не работает, семья окажется за чертой бедности, предупреждает экономист.

Бедность убивает потребление

Гораздо более важный вопрос, который может переместиться в эпицентр социально-экономической повестки «на долгое время», — рост уровня бедности. Этот показатель, а также показатель доходного неравенства — критически важные индикаторы благосостояния населения, особенно на фоне экономических кризисов, подчеркивает Малева.

В России уровень бедности измеряется по «абсолютной концепции бедности». В ее рамках бедностью называется состояние человека или домохозяйства, когда его денежные доходы оказываются ниже величины прожиточного минимума. По данным Росстата, с 2012 года доля бедного населения непрерывно росла и к концу 2016-го достигла 13,4%. «Это выше, чем во времена кризиса 2008 года.

Строго говоря, это самый высокий уровень за последнее десятилетие», — поясняет экономист РАНХиГС. 

Для решения социальных задач, в частности проблемы падения реальных доходов населения России, необходим экономический рост не менее 5% в год, заявил на Гайдаровском форуме — 2016 в Москве глава Комитета гражданских инициатив (КГИ), экс-министр финансов РФ Алексей Кудрин.

Снижается и потребление. В номинальном выражении объем розничных продаж товаров населению за 2016 год составил 28 трлн рублей и относительно 2015 года почти не изменился (27,5 трлн рублей). Но в реальном выражении прирост был поглощен ростом цен: в сопоставимых ценах объем розничной торговли сократился на 5,2%. Накопительным итогом за последние два года, с 2014-го по конец 2016-го, розничная торговля просела на 14,7%, а в сопоставимых ценах — на 19,2%.

ЛПХ: привет из девяностых

В 2015 году субъективная оценка населением своего материального положения контрастировала с динамикой объективных показателей. «Граждане демонстрировали относительное долготерпение, и в 2016 году это продлилось», — говорит Татьяна Малева.

Терпение проявляется в реакции людей на отдаление перспектив выхода из кризиса. «В 2014 году было несколько заявлений от первых лиц государства о том, что кризис продлится два года, и люди поверили, что он столько и продлится. Но в 2016 году, когда обещанный срок истек, а выхода из кризиса не состоялось, они стали осознавать, что срок отодвигается и конкретных параметров выхода не предвидится», — объясняет Малева.

Как показали проводимые РАНХиГС опросы населения, многие респонденты считают, что «экономическая ситуация в стране особо не изменилась». «Это не означает, что она улучшилась. Но люди полагают, что если нет резкого ухудшения, то вроде бы и ничего — можно и пережить», — говорит экономист.

По ее словам, граждане выбрали модель пассивной адаптации: они не пытаются улучшить свое материальное положение — не ищут более высокооплачиваемую работу и не инвестируют в свое образование (модель активной адаптации), а лишь сокращают расходы. Кроме того, впервые с 1990-х годов россияне начали активно использовать личное подсобное хозяйство (ЛПХ) — возделывать фрукты и овощи для получения дополнительных продуктов питания и доходов.

Кризис неформального сектора

Причина пассивного ожидания — не лень, а серьезное уменьшение институциональных возможностей населения для улучшения своего материального положения, считает Татьяна Малева. По ее словам, нынешний кризис отличается от предыдущих. Если в 2008—2009 годах спад быстро сменился резким ростом, то сейчас ситуация напоминает 1990-е годы, когда население было вынуждено искать новые долгосрочные стратегии поведения из-за кризиса. При этом в 1990-е у людей было больше возможностей: рынок только зарождался, развивался малый и средний бизнес, там создавались новые рабочие места, развивались некоммерческие организации. Сейчас бизнес не развивается столь же быстро, а НКО попали под усиленный государственный контроль.

Кроме того, в 1990-е сформировался сектор неформальной занятости, в котором люди смогли спастись от бедности. Сейчас же, по словам Малевой, сектор испытывает трудности. Именно это повлияло, в частности, на последнюю статистику по реальным располагаемым доходам населения. В апреле 2017 года доходы сократились на неожиданные для экономистов 7,6% год к году (против -2,5% в марте, -4,1% в феврале и +8,1% в январе) при росте реальной зарплаты на 2,5%.

Если в 2008-2009 годах спад быстро сменился резким ростом, то сейчас ситуация напоминает 1990-е годы, когда население было вынуждено искать новые долгосрочные стратегии поведения из-за кризиса. При этом в 90-е у людей было больше возможностей.

Такой скачок можно объяснить изменением методики Росстата, но у Малевой другая версия. «Считается, что в неформальном секторе всегда очень высокий фонд оплаты труда. Но дело в том, что не бывает, чтобы во время кризиса официальный, формальный фонд оплаты труда падал или незначительно рос, а так называемый ненаблюдаемый фонд оплаты труда рос. На протяжении последних трех лет мы видим сокращение потребительского спроса и розничной торговли. Отсюда напрашивается вывод: если бы скрытый фонд оплаты труда был большим и рос, то такого падения доходов не случилось бы. Если деньги в стране есть, они так или иначе в экономику войдут — в потребительский сектор, в розничную торговлю. А она падает. Скорее всего, неформальный сектор, не обремененный Трудовым кодексом и надзором, сокращает зарплаты и рабочие места», — объясняет экономист РАНХиГС, отмечая, что большинство ее респондентов (44,7% по итогам опроса в феврале) боятся потерять работу из-за кризиса.

По мнению Татьяны Малевой, в нынешних условиях необходимы институциональные реформы.

Екатерина МАРХУЛИЯ, Banki.ru