Победа. Как я в Самару слетал

Прошедший год выдался для меня не самым легким и приятным. После первой операции на ноге последовала вторая, тоже не самая удачная. Однако прошлым летом я уже довольно бодро рассекал на своих двоих даже без помощи трости.  Возможно, так на меня влиял сухой и теплый климат родной Самары, где я поправлял остатки здоровья на волжском пляже целых два месяца. Но осенью, вернувшись в сырую и серую Москву, я почувствовал возобновившиеся боли. Наблюдавшие меня врачи успокаивали тем, что это вполне естественно в послеоперационный период, и я усиленно пытался вернуть былую форму в фитнес-клубе и бассейне. Возможно, что и зря.

С января же состояние стало стремительно ухудшаться, и к февралю я уже снова не мог обходиться без трости. В поисках причины происходящего пытался консультироваться не только у своего хирурга, лег в марте в невралгию, но капельницы и витамины облегчения не принесли. В апреле после УЗИ меня положили в дедовскую хирургию, где сбили воспаление бедра антибиотиками, но вышел оттуда я уже на костылях. Все это достойно отдельного рассказа, но сейчас я не о том. Наконец в мае консультировавший меня врач ЛРЦ обнаружил нестабильность и смещение моего тазобедренного протеза и вынес решение о необходимости ревизии (замены).

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, и я вздохнул чуть спокойнее. Период тревожной неизвестности, когда я строил самые страшные догадки, почерпнутые с сетевых форумов, закончился. Теперь дело оставалось за квотой и очередью на операцию, которую мне в итоге назначили на середину июня. Подвешенное состояние угнетало, тем более, что в этом году должна была состояться очередная встреча выпускников нашего курса, в организации которой я принимал самое непосредственное участие, пусть и виртуально. За прошедшие 35 лет для меня это была только вторая возможность увидеть сразу столько своих старых знакомых и пропустить ее я не хотел.

Назначив заранее ее на 20 мая в Самаре, занимаясь обзвоном и сбором друзей, сам я до последнего момента не был полностью уверен, что ситуация и состояние здоровья позволят мне приехать. В последние недели я фактически вставал с дивана лишь для посещения очередного врача, что превращалось для меня в целое предприятие уже в момент спуска с 4 этажа без лифта. Острая и непреодолимая боль не раз настигала в самые непредвиденные моменты, в том числе и на улице или лестнице, когда не могла помочь даже вызванная скорая. Не спасали уже и довольно сильные анальгетики,  к которым я успел привыкнуть за прошедший год. Выручали друзья и чья-то матерь.

Предстоящая поездка могла обернуться весьма рискованным приключением, если не опасной авантюрой. Но, кроме моральной ответственности за техническое обеспечение нашего сборища, меня стимулировал и лишал возможности капитуляции взятый сгоряча в момент то ли помутнения, то ли просветления безвозвратный авиабилет. Я много раз проклинал себя за стремление уменьшить время пути и отказ от проверенного и надежного железнодорожного транспорта. Метеопрогнозы менялись этой весной ежечасно. Как и мое состояние, похоже, полностью зависящее от давления, холода и сырости. Еще накануне я лежал пластом, опасаясь лишний раз повернуться.

Но в решающий день все вдруг наладилось чудесным образом. Я с легкостью сходил в больничку и обратно, наслаждаясь теплом выглянувшего после затяжного похолодания яркого солнышка. Любуясь безоблачно-голубыми небесами, понял, что погода то летная и мой час пробил. Быстро собрав портфель с ноутбуком и сменой белья, вызвал такси до Внуково. Дальше началось, как мне казалось, самое сложное. Летел я отечественным дискаунтером «Победа», о котором ходили малоприятные слухи про овербукинг, хамоватый персонал, пострадавших инвалидах, жестких креслах и узких местах для ног, не говоря уж про отсутствие питья и питания во время рейса.

Когда билет стоит дешевле плацкарта ожидать можно чего угодно. Действительность превзошла все мои предположения. Буквально за турникетом меня встретили сотрудники аэропорта и предложили услуги мобильной группы. Как оказалось, персонажей вроде меня, там совершенно бесплатно возит на кресле-каталке специальный сотрудник. Я не отказался и не пожалел о том. Сам бы я вряд ли смог прошаркать пару километров по огромному зданию от стойки регистрации до пункта контроля, легко и быстро минуя немалые очереди. Меня даже осмотрели с ног до головы, не поднимая с кресла, предоставив его в пользование и на весь период ожидания.

Минут за 40 до вылета мое тело доставили к лифту, спустили на первый этаж, где уже ждал специальный автобус  с подъемником и телескопическим трапом. Он подъехал прямо к самолету, где покинуть кресло пришлось уже только на входе в салон. Любезные стюардессы проводили и разместили у иллюминатора, сразу предложив водички. Я не возражал и чувствовал себя ВИП-персоной, пока сидел в одиночестве, ожидая прибытия попутчиков. Однако первые вошедшие внутрь лица бородатой национальности вызвали некую тревогу и смутные ассоциации. Оказалось, что наш Боинг 737 летит транзитом в Алма-Ату. Я тут же позвонил и попрощался с близкими.

Впрочем, это оказалось практически единственным беспокойством за весь полуторачасовой рейс,  если не считать визжащую все это время в диапазоне ультразвука милую девочку, которую молодая мамаша не догадалась придушить в колыбели. Зато в Курумоч мы прибыли по расписанию, и я даже успел полюбоваться из-под небес волжскими просторами в лучах заката. Высадив на пограничный контроль прилетевших, мне стюарды предложили остаться. Скоро к самолету подкатил такой же, как во Внуково, передвижной трап. Теперь уже самарский сотрудник повез меня на кресле через весь аэропорт к стоянке такси и стоял рядом, пока не приехала заказанная машина.

Пораженный до глубины души невиданным ранее современным сервисом, я сердечно поблагодарил в лице сопровождавшего меня весь персонал отечественных аэропортов. А для себя решил, что теперь есть резон летать, обязательно имея при себе хотя бы трость. Ночная Самара любезно раскрыла навстречу свои теплые объятия. Мне было приятно снова оказаться в родном городе и встретиться с друзьями далекой молодости, оставшейся в памяти как самое лучшее и творческое время жизни. Я чувствовал себя среди них таким же умным, сильным и красивым, какими и они навсегда остались в моей памяти. И даже был счастлив несколько часов. Но о том в другой раз.