Леонид Волков: "Нехорошее ощущение"

Вы извините, но меня не покидает одно нехорошее ощущение.

Алишер Усманов — очень непростой человек. Не «обычный» олигарх. Он занимает совершенно особое место в структуре власти. Все олигархи воспринимаются Кремлем только как номиналы-держатели определенных активов, но Усманов держит одни из самых важных. Важнейшие медиаактивы, крупнейшие соцсети и Алину Кабаеву. Супердоверенный и суперприближенный человек.

Безусловно, система его взаимоотношений с Кремлем такова, что Кремль может просить его о чем угодно. И меня не покидает ощущение, что об этом видео его тоже попросили. Ну не может безусловно умный и опытный человек не понимать, как оно будет воспринято, какую вызовет реакцию. И все же его записывает.

Видео тщательно подготовлено и выверено; Усманов читает с телесуфлера, ни одного мусорного слова, нигде не сбивается. Оно такое, каким он (и/или заказчики) хотел его видеть; тут нет мгновенного эмоционального порыва. Это видео — прямая и явная угроза. «Ты врешь и должен извиниться». Полагаю, что автор видео понимает, что Алексей Навальный не будет извиняться (тем более — извиняться не за что; по сути и по содержанию сделки, в ходе которой Алишер Усманов подарил Дмитрию Медведеву дворец на Рублевке, во всем 12-минутном видео не сказано ничего; в видео нет опровержения ни одного из фактов фильма «Он вам не Димон»).

Тогда что? Ведь Усманов уже сказал «а». Потребовал извинений. Их не последовало. Что дальше? Что в этом случае положено делать в рамках восточной ли, олигархической ли, бандитской ли «этики»?

Конечно, есть версия-лайт. Усманова попросили записать это видео, чтобы «переключить повестку». От противостояния Навальный-Медведев (Навальный-Кремль) уйти на противостояние Навальный-Усманов (Навальный-олигархи). Перед 12 июня, вот это вот всё. Послали отдуваться за весь кооператив «Озеро», отрабатывать какие-то ранее выданные авансы.

Но есть, увы, и версия-хард (и она мне не нравится). Готовится какая-то новая атака на Алексея, похуже зеленки. А видео позволит «списать» ее на Усманова. Вот мол, горячий восточный человек, почти Кадыров, так оскорбился, что кушать не мог, ну и вот.