Андрей Кончаловский: Ельцин и Черномырдин — два национальных героя.

«Высокое искусство иногда больше пользы принесет, чем битье поклонов»

Известный режиссер Андрей Кончаловский провел в Екатеринбурге творческий вечер. Сам мэтр назвал его встречей с людьми, которые хотят его послушать. Корреспондент Znak.com тоже оказался среди слушателей и готов поделиться с читателями самыми яркими, на наш взгляд, фразами, прозвучавшими как в выступлениях известного кинематографиста, так и в его ответах на вопросы из зала.

О кино и искусстве

Сейчас хорошее кино можно снять на iPhone. Но кино — это отбор правильных кадров. Бесконечный отбор, в результате которого может возникнуть искусство, а может и не возникнуть. Сейчас тенденция — говорить о кассовом успехе кинокартины. Успешность режиссёра — если его посмотрели миллионы людей. Но зло кроется в цифрах. Все кинотеатры принадлежат людям с низкой социальной ответственностью.

На последней своей картине я попросил поставить объявление — не пускать [в зал] людей с попкорном. Было возмущение среди любителей попкорна. Как это вообще? В театре, слава богу, не жуют попкорн. Как и в консерватории. Вот как только в консерватории начнут жевать попкорн, то все, кирдык, кончилось искусство совсем. Попкорн — часть развлечения, а искусство — не только развлечение.

Все развлечения в принципе похожи на порнофильм, потому что это возбуждение, удовлетворение, а потом, после, все, забыл об этом. В искусстве так не бывает. Искусство забыть сложно. Это настоящее смятение и потрясение.

Современное кино делается для тинейджеров. К сожалению, молодые люди мало читают, зато много пишут в Инстаграме. Слава Богу, что еще писать умеют. Я же стараюсь делать фильмы для родителей, находясь в том состоянии своей жизни, что я не должен делать коммерческие картины. В Америке я должен был бы думать об этом, в России я могу не думать об этом, и мне хочется высказать какие-то вещи, которые я бы нигде не смог высказать, кроме как в России.

Сейчас покупают не картины, а инвестиции. На стенах у богатых людей висят инвестиции. Сейчас так произошло, что рынок победил искусство и художественная ценность не совпадает с рыночной стоимостью. Город желтого дьявола медленно вползает в наши несчастные души. Но ничего, будем бороться.

Как бы ни был талантлив человек, он должен учиться, уметь делать. И тогда не будет скульптур из какашек.

О Ельцин Центре

Я посещал Ельцин Центр. Мы [с братом Никитой Михалковым, который регулярно критикует Ельцин Центр] люди разных темпераментов. Два года назад китайского руководителя спросили: как вы относитесь к Французской революции? Он сказал, вы знаете, прошло всего 200 лет, слишком рано говорить. Это значит оценки давать легко, но очень легко ошибиться. Поэтому вот так вот судить, говорить, это плохо или хорошо, мне сложно. Я не уверен. Но такое учреждение нужно.

Ельцин — монументальная фигура сама по себе. Абсолютно русская фигура со всеми недостатками.

Ельцин Центр принес извинения ведущим европейским музеям за слова Никиты Михалкова

Когда я был в Ельцин Центре, то мне рассказали историю, которая является метафорой всему времени правления Ельцина.

В юности, в школе, он нашёл гранату и решил разобрать. Всем сказал отойти, а сам ударил, из-за чего лишился двух пальцев. Так вот он всю жизнь гранату эту молотком бил. Хорошо, что ему не снесло голову. Это такой характер. Но у него было обаяние. Плохо он сделал, хорошо — сейчас не важно. Он был очень искренний человек. У него были иллюзии? Были, он сам сказал это в прощальной речи и прощение попросил. Он и Черномырдин — два национальных героя.

Про Россию и ее экономику

Погоня за цифрами не делает нас счастливее. Считается, что если ВВП большой — 10 процентов, — то это потрясающий успех и все счастливы. Ни фига. Экономический успех счастливым не делает. Мне кажется, честно говорю, что полное изобилие во многом человека делает либо несчастным, либо животным.

Сейчас говорят про санкции. Россия — феноменальная страна с великим будущим. Если выключить в России электричество, газ, все на свете — то ничего не случится, а в западных странах это вызовет революцию. Мы живём тысячи лет под санкциями, всю жизнь. Это очень важно, в этом сила. Хотя конечно, такое терпение приводит и к недостаткам, так как люди привыкают терпеть все на свете…

Нам главное сейчас сохранить свой суверенитет. И чем дальше мы живем, тем страшнее. Желание вернуть суверенитет — это видно сейчас в странах Европы. Все идет из Брюсселя. Я там побывал, ничего страшнее не видел. Это такой монстр, бюрократ ужасный. Крысы! Кошмар. Если мы не потеряем суверенитет, тогда [у России] будет великое будущее.

Во-первых, мы не доползли до пропасти, до которой доползает самый передовой мир. У нас хоть театр есть. Мы вообще отстали, и слава Богу (смех и аплодисменты в зале). Философ Хаксли сказал, что Запад едет к пропасти на Rolls-Royce, а русские — в трамвае. Вот слава Богу, что мы в трамвае. Не доперли туда.

У нас свои есть проблемы, но это другой вопрос. У нас будущее великое просто потому, что между Китаем и Европой лежит Россия и никуда без России Китаю не деться.

О религии

Высокое искусство, может быть, иногда больше пользы принесет, чем битье поклонов. Все зависит от того, как человек относится к себе, к Богу. Ведь религиозное чувство — это не нательный крестик, это такая интимная вещь. Религиозный человек, как правило, мало говорит о своей религиозности.

О сексе, юности, жизни

У секса отняли тайну. Все молодые всё знают. Но без тайны нет настоящей жизни.

Надо научить молодежь хотя бы знать географию. А то ничего не знают. Профессионал должен быть культурным.

В детстве мечтал о дочке генерала, с которой буду есть шоколадные конфеты. В юности мечтал вступить в партию, чтобы ездить за границу. Ужас! Карьерист.

Сегодня писателей, больше чем читателей. Скоро надо будет читателям премии давать.

Вы спрашиваете, как сохранить интерес к жизни до конца жизни? У вас никаких шансов.