«За Родину, за сталинку, против Собянина!» Итоги митинга против реновации

На митинг против программы реновации вышло от 20 до 30 тысяч человек. Организаторы заявили, что митинг — вне политики, однако по итогам вынесли вполне политическую резолюцию: призвали к отставке Сергея Собянина. Политолог Дмитрий Орешкин, политик Дмитрий Гудков, организатор митинга Юлия Галямина и другие рассказали «Снобу», не повредит ли протесту политизация и какой реакции митингующие ждут от властей

__________________________________________________________________________________________

Александр Эйсман, общественный деятель, автор петиции против массового принудительного сноса домов:

Я осмелюсь предположить, что вышло около 35–40 тысяч человек. Это большой успех для Москвы, которая давно отвыкла ходить на митинги. Было много политических активистов, но значительное число людей — обычные горожане, которые впервые почувствовали, что их напрямую затронула политика властей. На самом деле это происходит не впервые: например, обязательные взносы на капремонт тоже касались всех москвичей. Но люди, хоть и с ворчанием, были готовы отдавать 500 рублей в месяц за непонятно что.

Если власти проводят спорную политику, протест против нее — тоже политика. Множество людей, выступающих против сноса, требуют отставки Собянина и его правительства. Власти относятся к людям как к домашним животным: им кажется нормальной идея взять и переселить их с одного места на другое. И если кто-то недоволен, надо просто продолжать агитировать: доказывать, что черное — это белое, что принудительное переселение — хорошо, что город должен быть современным и, следовательно, высотным.

 

Законы позволяют расселять аварийное жилье. И если они работают плохо, это говорит о том, что городские власти не хотят этого и им это невыгодно

Когда Собянин только представлял программу реновации, он гордо сказал: мы должны создать в городе современную плотную среду. Но специалисты по градостроительству говорят обратное: городская среда не должна быть плотной, это некомфортно, создает нагрузку на инфраструктуру и противоречит нормальному градостроительству просто потому, что это невыгодно. Со всех точек зрения гораздо лучше строить города малоэтажные. Но в столице действует слишком сильное строительное лобби.

Все, кто вышел вчера, сходятся на том, что законопроект, который лежит в Думе и призван юридически обеспечить московскую программу реновации, нужно просто отменить. Ныне существующие законы позволяют расселять действительно аварийное жилье. И если они работают плохо, это говорит только о том, что городские власти не хотят этого и им это по каким-то соображениям невыгодно.

Тихон Игнаткин, депутат молодежной палаты «Зюзино», создатель группы «За сносы»:

На наш митинг «За снос», пришло много людей — целая площадь перед кинотеатром «Комсомолец» была занята («МК» рассказывал, что на митинг вышло около 100 человек. — Прим. ред.). Пришел народ — люди из коммуналок и пятиэтажек, которые не вошли в программу реновации. Были и те, кто просто пришли поддержать. Я в их числе.

А на протестном митинге 14 мая были какие-то другие люди. Даже судя по плакатам и всей атрибутике, это пришли кем-то подготовленные персонажи. Профессионально напечатанные отличного качества плакаты, футболки с символикой — организаторы явно не поскупились на это мероприятие. Я бы, например, не стал так заморачиваться, делать профессиональную печать. Я специально смотрел на нашем митинге, какие у людей плакаты. Сделаны из старых обоев, из каких-то подручных материалов.

 

Разумеется, и народ там был, но были и профессиональные протестующие, которые ходят с митинга на митинг — людям просто нравится протестовать

Среди тех, кто пришел на протестный митинг, — я смотрел прямую трансляцию — были люди, которые вообще не имеют отношениях к происходящему. Это можно было определить по плакатам, например: «За Родину, за сталинку!», или флаг района «Арбат» — дома в центре, как мы знаем, сносить не собираются.

Это митинг не народа. А митинг каких-то других сил. Организаторы заявляли, что не будет политики. Но пиарилось и «Яблоко», и коммунисты. Даже наш, зюзинский, отличился, Константин Янкаускас — своим выступлением он вытянул этот митинг. Разумеется, и народ там был, но были и профессиональные протестующие, которые ходят с митинга на митинг — людям просто нравится протестовать.

Юлия Галямина, организатор митинга:

На митинг пришло больше людей, чем мы ожидали. Это, бесспорно, успех. Но главный показатель успеха — не количество, а качество. Люди пришли организованными группами, от своих районов, сами. И много людей появилось, которые раньше вообще не ходили на митинги — возможно, мы с вами наблюдаем процесс зарождения гражданского общества в России. Люди эти самые разные, они не представляют условных «либералов».

Мы изначально сторонились политизированности, потому что любая политика на митинге ассоциируется с противостоянием власти, а мы просто пытаемся защитить свой дом. Когда мы с оргкомитетом обсуждали, кто будет выступать, сошлись на том, что никого из политиков не будет, — я при этом была другого мнения. Но согласилась с общей позицией. Потом неожиданно возникла кандидатура Дмитрия Гудкова. Я говорила, что если звать Гудкова, то нужен кто-то еще, чтобы это не превратилось в его предвыборный митинг. Потому что тогда Сергей Семенович придет к Владимиру Владимировичу и скажет: смотрите, это не народный гнев, а театр. А Владимир Владимирович поверит в это, потому что и сам хорошо знает, как приглашать людей за деньги.

 

Сейчас у властей очень много проблем: бастуют дальнобойщики, тут еще москвичи. И они, из инстинкта самосохранения, решили быть мягче

Поэтому у нас была договоренность с Навальным, чтобы он тоже выступил, если сложится ситуация. Потом его задержали в зоне для прессы — я переместила его туда подальше от давки: он был с маленьким сыном и женой. Когда это произошло, я подбежала к полицейским с документом на согласование, на что мне сказали: организаторы не хотят его тут видеть. Я говорила, что я организатор, а мне в ответ: вы нарушаете наши договоренности.

Довольно странный эпизод, и у меня есть соображения на этот счет, но я оставлю их при себе.

Власть обратила внимание на протест, потому что сейчас у них очень много проблем: бастуют дальнобойщики, тут еще москвичи. И они, из инстинкта самосохранения, решили быть мягче. Мы, в свою очередь планируем идти до конца. У нас четыре пункта в программе: отмена законопроекта, отмена голосования, возврат к лужковской программе и отставка столичного правительства. По крайней мере, пусть выполнят хотя бы последний пункт — этого будет достаточно.

Дмитрий Орешкин, политолог:

Руководители протеста против реновации попытаются быть вне политики, потому что телевидение дискредитировало понятие политики. Люди хотят, не ссорясь с властью,  решить вполне конкретные проблемы: получить жилье получше, например. Владимир Ленин в свое время называл это тред-юнионизмом: трудящиеся борются за повышение зарплаты вместо того, чтобы бороться с «кровавым режимом». Как выяснилось, тред-юнионизм оказался более выгодным: все развитые страны нашли компромиссы между буржуазией и пролетариатом, повысили зарплаты, снизили количество рабочих часов, улучшили условия труда.

В основном на митинг против реновации пришли, как сказал бы Ленин, представители мелкобуржуазного сословия, которым не хочется вставать на баррикады, а хочется улучшения собственных жилищных условий. Через это сто лет назад проходили развитые страны, и, как мне кажется, это значительно лучше революции.

 

У людей появилось ощущение, что с властью все-таки можно говорить, что от вертикального спуска распоряжений, как в армии, можно перейти к диалогу и гражданскому обществу

Однако есть люди, такие как Навальный, которые хотят идти дальше, хотят политических результатов. Организаторы испугались вовлечения своей акции в политику, решили, что Навальный поссорит их с начальством, с которым они хотят договориться. Вовсе не факт, что вместо нынешнего режима наступит что-то более благоприятное. Вовсе не факт, что, если Навальный станет президентом вместо Путина, будет лучше. Поэтому менять нужно саму систему, строить такую, в которой власть отвечает перед своим избирателем. Не нужна революция, нужно соблюдение Конституции.

Важно, что дискурс вокруг реновации не ограничился перепалками в соцсетях, а перерос в уличный протест. У человека есть право собственности, закрепленное Конституцией. И человек начинает это осознавать. Это громадный шаг по сравнению с советскими временами: тогда власть не спрашивала людей ни о чем, расселяли коммуналку, отправляли тебя в Зюзино — ты и ехал в Зюзино. Сейчас у людей появилось ощущение, что с властью все-таки можно говорить, что от вертикального спуска распоряжений, как в армии, можно перейти к диалогу и гражданскому обществу.

 

У советского человека не было представления, что его деньги — это его деньги. Сейчас оно у россиян формируется, поэтому и раздражают новости про офшоры Путина и собственность Медведева

В результате глубинных изменений появляется класс собственников или, как я его называю, класс налогоплательщиков. Люди начинают понимать, что они платят налоги, а за это должны получать что-то от государства. У советского человека не было представления, что его деньги — это его деньги. Сейчас у россиян такое представление формируется. Поэтому людей так раздражают все эти новости про офшоры Путина и собственность Медведева.  Люди переходят из подчиненных в партнеры и хотят, чтобы к их голосу прислушивались, а чтобы это было реальностью, голос должен звучать громко, значит, нужно выходить на митинги большим количеством людей.

Система власти износилась, а общество, наоборот, крепчает и говорит власти: «Мы хотим жить лучше». Это очень здоровый процесс, имеющий далеко идущие последствия. В итоге люди поймут, что власть должна быть перед людьми ответственна, значит, надо, чтобы люди могли ее переизбрать, значит, надо, чтобы выборы были честными.

Дмитрий Гудков, политик:

Власть так и не выполнила базовые требования: исключить из законопроекта принудительное выселение с ликвидацией права на судебную защиту. Это главное нарушение Конституции.

В этой ситуации нельзя быть вне политики: даже со сцены говорили, что это митинг за конституционные права и за отставку Собянина. Депутат Мосгордумы Елена Шувалова и члены «Яблока» Юлия Галямина и Елена Русакова не относятся к общественным активистам, это политики. Более того, был создан оргкомитет из представителей различных партий, всем обещали дать слово.

Я был на пяти или шести эфирах «Эха Москвы» и «Радио Свободы», написал в соцсетях несколько десятков постов-призывов бороться за свои права, раскачивал свою аудиторию как мог. То же самое делали и другие политики. Но в итоге оргкомитет не дал ключевым фигурам слово — ни Навальному, ни Явлинскому, в связи с чем я выразил солидарность и отказался от выступления. Это попытка деполитизировать протест, а любая деполитизация ведет к маргинализации. Если не произойдет консолидации всех сил, выступающих против реновации, то второго такого масштабного протеста не выйдет.

 

Когда в городе уничтожены политические институты, то любая хорошая идея реализуется с точностью до наоборот со всеми системными проблемами, которые мы имеем

Говорят, на митинг пришло 30 тысяч человек — это преуменьшение. Была заполнена площадь от Садового кольца до Сретенки. Я не знаю точно, сколько было людей, но количество сопоставимо с временами 2011–2012 годов. Я не сомневаюсь, что было не менее 50 тысяч человек.

Такие масштабные протесты уже пошатнули позиции Собянина. Когда в городе уничтожены политические институты, то любая хорошая идея (как идея переселить людей в хорошее жилье) реализуется с точностью до наоборот со всеми системными проблемами, которые мы имеем. Дома сейчас будут сносить не в интересах граждан, а в интересах строительных лоббистов в мэрии. Посмотрите, какие дома хотят сносить: это не только разваливающиеся бараки, но и хорошие сталинки в хороших районах у метро.

Я бы не хотел, чтобы организаторы этого протеста повторяли ошибки 2012 года. Тогда откололся Явлинский, Рыжков и много кто еще — в итоге Болотная выдохлась. Если бы все объединились, то все могло бы пойти иначе.