Экстремисты везде

На модерации Отложенный Грызун был хорошо прожарен, спрессован и обработан вкусовыми добавками. Его последним местом жительства стал пакетик с сухарями. Граждане, чуть было не отведавшие мышь в сухарях, подали на производителя “деликатеса” в суд. Производитель вместо того, чтобы выплатить покупателям моральную и материальную компенсацию, назвал происходящее “покупательским экстремизмом”. Может, он перепутал слова, и мышь в сухарях — это “покупательский экстрим”? Нет, экстремизм, только так.

Если гражданин отстаивает свои права, в России это теперь называется экстремизмом. Раньше был “тротиловый эквивалент” экстремизма. Теперь под экстремизм, по словам историка Игоря Волгина, “метут все что угодно, понятие его просто безразмерное, как соцреализм, без берегов”. Модное нынче словечко. Так какой он, этот современный российский экстремизм?

Экстремизм бывает, например, городским. Это когда москвичи протестуют против сноса в центре города старых построек, которые еще недавно были памятниками архитектуры. Теперь эти места бульдозерами расчищают для офисных центров из стекла и бетона и гостиниц а-ля старина.

Жители поселка “Речник” — безусловные экстремисты-дачники. Ведь не подчинялись властям, не давали сносить дома, документы всякие показывали да еще указывали на “Остров фантазий” — элитный поселок напротив “Речника”, где построены дворцы для очень богатых и влиятельных граждан. Даже мэр Москвы признался, что существование “Острова фантазий” незаконно, поскольку там должны были быть построены спортивные объекты. Но экстремистами жильцов фантазийного острова никто не объявил и сносить дворцы-хоромы никто не стал.

А вот обманутые дольщики — экстремисты. Митинги устраивают, дороги перекрывают, требуют наказания виновных и гарантий от правительства. Заммэра Ярославля посоветовал пайщикам, у кого нет денег и дальше финансировать строительство домов, “продать себя или своих детей”. Действительно, а чего от государства требовать гарантий? Требуют — значит, экстремисты. Дольщики уже стали и политические лозунги выдвигать: “Долой власть воров”. Вот недавно 30 минут обманутые соинвесторы из Ногинска и Обухова ходили по пешеходному переходу на трассе Москва—Нижний Новгород туда-сюда, туда-сюда. Закон тем самым не нарушали, но прибывший ОМОН с ними быстро разобрался и доставил в центр противодействия экстремизму ГУВД Московской области.

Ну а жители Имеретинской долины — это точно экстремисты, которые мешают государству выполнять супермеждународную миссию: устроить самую дорогую Олимпиаду в истории человечества. Между прочим, Имеретинская долина получила статус особо охраняемой зоны еще в 1911 году, когда ее таковой признало царское правительство. Но что там краснокнижные флора и фауна по сравнению с двумя ледовыми аренами для хоккея, стадионом для фигурного катания, дворцом для керлинга, конькобежным комплексом, международным телецентром и Олимпийской деревней?..

А про “общество синих ведерок” что сказать? Однозначно — экстремистские личности. Ходят по улицам с пластмассовыми ведерками и лейками. Или вон чего задумали — огромное синее ведро на носилках по центру Москвы носить. Флэш-моб, видишь ли, у них. Какой флэш-моб? В кутузку за нарушение! Какое это, правда, нарушение — непонятно. Зато понятно, что синие ведерки мигалки напоминают. А человеку с мигалкой у нас в стране можно все. У него мигалка вместо головы, совести, порядочности, скромности… Скоро, наверное, детей в песочнице, играющих с синими ведерками, тоже будут задерживать и объявлять экстремистами.

Между тем никто из представителей власти не назвал экстремистами “чудную” молодежь, придумавшую на Селигере инсталляцию “Здесь вам не рады” с головами известных политиков, журналистов и правозащитников. 13 пластмассовых голов на деревянных палках в кепках с фашистской символикой, словно казненные и пригвожденные на кол, были выставлены на всеобщее обозрение. Проходящая мимо молодежь бросала в них шишки. Министр спорта и молодежной политики Мутко, чье министерство является организатором действа под названием “Селигер”, сказал об этой акции, что, мол, “творчество порой захлестывает”. Оказывается, это всего лишь “творчество”.

Демонстрировать человеческие головы в истории не ново. Во времена, например, Кавказской войны XIX века чеченцы тоже “творчески” подходили к своим врагам. Они выставляли головы убитых русских на шестах или складывали из них живописные пирамиды. А начальник ермоловского штаба генерал Вельяминов подходил к трофеям еще более “творчески” — он по червонцу из собственного жалованья скупал у казаков головы горцев, аккуратно упаковывал их и отправлял в Петербургскую военно-медицинскую академию для антропологических исследований.

Исследовать селигерскую инсталляцию хотя бы на предмет разжигания социальной розни или того же экстремизма прокуратура, похоже, не собирается. Ведь голов госчиновников никто на деревянных палках не выставлял, в фашистские фуражки не рядил, покой их не нарушал. А следовательно — нет здесь никакого экстремизма.

Россия — страна чиновничья. Всем остальным — упасть, отжаться и бояться. А не сделал это на раз-два-три — экстремист.

Вот недавняя история, когда два охотоведа пытались задержать браконьеров. Егеря Григорьева четыре снегохода сбили с ног. Он ответил предупредительным выстрелом в воздух — только тогда колонна остановилась. Но вместо признания своей вины за убитых лисиц, беременную косулю и стрельбу из незарегистрированного ружья господа стали угрожать представителю закона. Ведь они VIPы, хоть и маленькие по масштабам страны: депутат из подмосковных Луховиц, начальник промысловой геологии “Газпрома”, который, согласно рекламе, всенародное достояние, милицейский генерал и руководитель “Транссети” Коломны. Уголовное дело завели не на браконьеров, а на работника охотничьего хозяйства — за превышение полномочий. А другого подмосковного егеря — Давыденко — браконьеры, сбив с ног, еще сорок метров тащили за собой. Эти мини-VIPы убили двух лосей. А виноватым во всем, по версии следствия, оказался охотовед, поскольку он, оказывается, расстрелял снегоход из засады. Экстремисты-егеря помешали развлекаться господам чиновникам.

Зато ни разу власть не назвала экстремальным уровень бедности в стране. Хотя даже по официальным данным более 20 млн. российских граждан живут ниже прожиточного минимума, а это около 15% населения. А разве не экстремален у нас возрастной уровень смертности — у мужчин это 59 лет? А не экстремальна ли работа шахтеров, которые ежемесячно погибают целыми бригадами под землей, работая за копейки? Трудоспособное население сокращается на 1 млн человек в год.

И не экстремален ли уровень доступности медицинской помощи, когда страховка почти ничего не покрывает и за все надо платить? Дети, больные раком, умирают, их можно спасти, но у родителей нет денег на лечение, а у государства — ответственности за своих граждан.

Правозащитники называют это “государственным экстремизмом”. Тот же историк Волгин очень четко поставил диагноз происходящему в стране: в России “экстремальна сама власть”.

http://www.mk.ru