Я иду по Уругваю

«Коке! Уважаемый коке, мой добрый дядюшка, большой привет тебе с родного аула.
Меня выгнали с последнего курса университета, но я успел взять справку о прохождении всех пяти курсов, так что готов нести трудовые будни скромного труженика в вашем ведомстве.

Я уже женат и получил в приданное тестя, тещу, двух своячениц, да кроме того эти свояченицы ежедневно приводят в мой дом своих женихов, которые так много кушают, что уже давно зарезали последнего барана.

Дела мои совсем плохи. Все, что осталось от отца, многоуважаемого вашего брата, все мы уже скушали, вещи перезаложили, такое положение коке, что хоть волком вой.

Зная, что вы занимаете высокую должность в вверенным вам учреждении, и имеете в городе большой вес, припадаю к седлу вашего кресла и слезно молю: - помогите мне получить какое-нибудь тепленькое местечко где-нибудь в государственных структурах, под вашим надзором».

Прочитав это печальное письмо, Марат Дюсенов, неожиданно даже для себя, непроизвольно прослезиться, и тихая тоскливая слеза разбудила воспоминания.
Медленно перебирая в памяти родственников, он вдруг осознал, что большинство из них, даже родичи супруги, хозяйственной Алтынай, уже пристроены с его помощью в этом крупном городе.

А некоторые, служат все целыми семействами. Служат даже так: брат жены начальник отдела, жена его заведует выдачей материалов. Два сына производят плановый контроль, три дочери бумаги перемарывают, а тут еще случайно забытого племянника с ордой устроить требуется.

Но как здесь не порадеть родному человечку, как не как, а он родня и теплая память родного аула. И отвечает Марат телеграммой, на слезницу племянника:
- Приезжай…

Добрый человек был дядюшка!

Марат Каденович на минутку задумался и потянулся к ежедневнику.

- Аубакиров, - начал перебирать он по алфавиту, - так, у него устроен племянник.

Бараев, - у него - прелестная Венера… Надо будет навестить ее уютное гнездышко, наверно в субботу вечерком, – подумал про себя Марат и, вспомнив ее ненасытные ласки, он шумно захлопнул ежедневник и потянулся к телефону.

- Олжас, дорогой… Сто лет тебя не слышал, - Марат любезно заворковал в трубку. После пятиминутного обмена восточными любезностями: о здоровье и житье, Марат без обиняков выложил: - У меня кадровый вопрос... Племянник.

- Минутку… - медленно проговорила трубка, после непродолжительной паузы продолжила: - У меня сегодня встреча с однокашником, приехал из Германии открывать логистический центр, точно… что-нибудь придумаем. Так приблизительно восемь вечера, я перезвоню, где встретимся. Пока.

Ресторан, в котором Олжас назначил встречу, встретил Марата интимным мягким полумраком и приглушенной музыкой. Оглядывая зал, Марат заметил приглашающий жест Олжаса и улыбнулся.
Однокашником оказался совершенно рыжий, упитанный атлет с широкой неувядающей улыбкой.

- Господин Асмус Петр Вольдемарович, - представил гостя, Олжас и, продолжил: - старый школьный друг, оказавшийся за тридевять земель на исторической родине, а ныне, преуспевающий бизнесмен.

- Достаточно эпитетов, дорогой Олжас, ты забываешь законы гостеприимства, Марат Каденович, мне уже заочно вас представили, так что, располагайтесь и, традиционно в честь нашей встречи… – повелительный голос прервал Олжаса и чувствовалось, что инициативу «хозяина» встречи он не упустит.

После второго тоста в честь процветания, Петр Вольдемарович утирая губы салфеткой, вполголоса проговорил:

- Мне Олжас немного рассказал о ваших проблемах, так чем занимался ваш племянник?

- Чистый, непорочный, как все из провинции, не избалованных цивилизацией, исполнительный, интересующий как новой техникой, так и инновациями в сфере менеджмента. – охарактеризовал Марат своего родственника и про себя подумал: - «резюме получилось, как отстиранная «Ариэлем» сорочка».

- Проведем собеседование и посмотрим, Марат Каденович, мы скромная компания и не можем позволить себе иметь лишних людей. У вас вот,  богатейшая республика, это вы можете позволить себе роскошь…

- Мы что? Банановая республика! – возмутился Марат, и с негодованием продолжил: - мы что, ниже Гондураса, по вашему мнению?

- Баке, - блеснула белоснежная улыбка, - милый Марат куда Гондурасу до вас, вы где–то на уровне Уругвая. И, дорогой мой, вы думаете что протекционизма нет на Западе? Есть! И в большей степени, только если протеже некомпетентный и нерадивый, то кто  рекомендует сразу забирает, пока не испортили характеристику.

А то дадут такую характеристику, что уже, этот протеже, нигде не найдет подходящего места. У вас я нахожусь уже пару месяцев и навиделся ваши структуры.

Треть работает, треть делает вид что работает и треть решает свои вопросы, небескорыстные, через первых, дезорганизуют процесс делопроизводства…

Марат уже не слушал собеседника, этот рыжий гость производил трепанацию его черепа, он цепочкой вытаскивал из его головы слова, которые Марат прятал не только от собеседников, но и от себя: «безынициативность, беспринципность, безответственность, беспечность, бестактность и многочисленные без… и не…

Уже сидя в такси, возвращаясь, домой, Марат громко вслух чертыхнулся и подумал про себя: - Хоть этот рыжий и прав, но нельзя же прямо в лоб – Уругвай, ну и что Уругвай…

Откуда-то из глубин памяти, со студенческих стройотрядов, выплыла мелодия фривольной песенки:

 …«Я иду по Уругваю,
Ночь - хоть выколи глаза.
Слышны крики попугаев
И мартышек голоса»...

Дома его встретила радостная Алтынай:

- У нас гости, родственники, сын с дочерью, жены моего старшего брата. Ты поможешь им устроиться?...

- Завтра, завтра, завтра… Постели мне в кабинете, я уже сыт.

И уже засыпая под восторженные слова супруги о грядущем мясном изобилии от новых родственников, если он их устроит, Марату снился родной город с пальмами на проспекте, прыгающие обезьяны и поющие попугаи…
 «Я иду по Уругваю»…