В дуэли подводных лодок у России мало шансов на победу

Становится ясно: ядерная война рациональна и в ней при надлежащей подготовке и правильном выборе способа ведения можно победить, пусть даже с огромными потерями. Но и выигрыш колоссален – мировое господство.В «горячих» (и что особенно опасно – дурных) головах транснациональных или американских элит идея попытать счастья, оказавшись на пороге экономического и политического краха, вполне может зародиться. Тем более что все рычаги давления, включая грубую и мягкую силу, они уже применяли в полном объеме и потерпели крах.

Последствия будут катастрофическими. В частности, сегодня российское влияние на Ближнем и Среднем Востоке интенсивно замещает американское. У западного истеблишмента остался только ядерный козырь. И новая администрация США намерена его использовать. Президент Трамп принял решение наращивать ядерные силы. Вероятен выход американцев из Договоров СНВ-3 (он объявлен невыгодным для США) и РСМД (отказ от него обосновывается якобы нарушениями со стороны России, при этом США под видом территориальной ПРО создают инфраструктуру для развертывания группировки КРБД и ракет средней дальности, систему быстрого глобального удара).

Признаем: угроза ядерной войны нарастает и нам придется ее парировать. А это можно сделать, только если СЯС гарантированно нанесут неприемлемые потери агрессору даже в самых невыгодных для России условиях – в ответном ударе. И при этом сохранят потенциал для сдерживания других стран, обладающих ядерным оружием и амбициями.

Чтобы иметь такую возможность, наши СЯС должны обладать высокой боевой устойчивостью как в противостоянии с применением обычного арсенала, так и с переходом к убийственным аргументам – «обезоруживающему удару», направленному на уничтожение именно ракетно-ядерных сил. Многим представляется, что в наибольшей мере нужными качествами обладают ракетные подводные крейсеры стратегического назначения (РПКСН), поскольку вскрыть их положение при боевом патрулировании по данным разведки, в частности космической, фактически невозможно.

Чтобы понять, насколько надежно обеспечена боевая устойчивость РПКСН в момент применения своего ядерного оружия, оценим продолжительность военных действий с использованием только обычных средств. В этот период главная задача наших стратегов – сохранить способность нанести главный удар. По опыту войн, которые США вели против крупных государств с полноценными вооруженными силами – Югославии и Ирака, известно, что на первом этапе шла борьба за господство в воздухе. Неудача заставила бы агрессора отказаться от эскалации боевых действий или переходить к более эффективным средствам для решительного разгрома группировки ВВС и ПВО противника. А это только ядерное оружие, о возможности применения которого в подобной ситуации неоднократно заявляли американские военные и политики. В ходе первой воздушной наступательной операции (ВНО) задача завоевания господства в воздухе не решалась, и армия США переходила к 20–30-дневной кампании, включавшей две-три и более ВНО с систематическим ведением боев в промежутках.

В войне с Россией, вероятно, первоначальный расклад будет таким же. Переход к применению ядерного оружия обоснуют либо очевидной подготовкой российских ВС РФ к использованию СЯС в результате разгрома сил общего назначения, либо близостью своего поражения после провала первых операций. Отведем на это 15–20 дней и примем данный срок для оценки возможности сохранения боеспособности РПКСН РФ.

Автономность наших подводных крейсеров (как и других классов субмарин) существенно превосходит 15–20 дней. При этом нахождение стратегов в базах при условии, что противник будет наносить наиболее мощные удары авиацией и КРБД именно по флотским гаваням, нецелесообразно. Так что все боеспособные подводные крейсеры будут выведены на боевое патрулирование.

В составе флота РФ 13 РПКСН с 212 ПУ: шесть проекта 667БДРМ, имеющих по 16 (всего 96) ПУ с баллистическими ракетами Р-29РМУ2 «Синева» и Р-29РМУ2.1 «Лайнер» (эти корабли – основа МСЯС России), три проекта 667БДР (по 16 Р-29Р на каждой), три новые подлодки проекта 955 «Борей» с Р-30 «Булава» на вооружении. Эта новейшая ракета имеет существенно меньший забрасываемый вес, чем Р-29МУ обеих модификаций (1,16 тонны против 2,8), что существенно ограничивает суммарную мощность ее ядерного потенциала. А в ответном ударе главной задачей будет поражение именно площадей, нежели точечных целей, как при упреждающих «обезоруживающем» и «обезглавливающем». Кроме этих кораблей, в составе ВМФ России есть тяжелый ракетный подводный крейсер стратегического назначения (ТРПКСН) проекта 941УМ «Дмитрий Донской», модернизированный для испытания (и соответственно применения) ракет Р-30 «Булава» с 20 пусковыми установками. Все 667БДРМ, а также 941УМ и один 955 – в составе Северного флота. Остальные служат на Тихом океане.

Затеряться на мелководье

Для оценки боевой устойчивости РПКСН важно определить вероятные районы их боевого патрулирования. Это несложно сделать, зная состав наших сил, которые могут быть привлечены для защиты подводных стратегов, особенности военно-географических характеристик морей и океанских зон, а также противолодочные возможности противника. Сразу исключим глубоководные районы дальней зоны. Здесь для поиска субмарин есть эффективные средства инфразвукового диапазона: стационарная система подводного наблюдения SOSUS и корабельные станции, использующие гибкие протяженные буксируемые акустические антенны системы TACTAS. Обеспечить там устойчивость наших РПКСН разнородными силами флота нереально. Продержаться в этих районах более нескольких дней с начала войны шансов нет.

Остается мелководье прилегающих морей в высоких широтах. На побережье Карского есть военная инфраструктура, оно освоено российским ВМФ. Этот район может быть использован как район боевого патрулирования РПКСН. В Баренцевом море исключим западную часть, где развернутся интенсивные боевые действия ВМС РФ и группировки ОВМС НАТО во главе с США. Остаются восточная часть и районы, прилегающие к нашему побережью.

Далее – моря и зоны, плохо освоенные военным флотом и со слаборазвитой военной инфраструктурой. Здесь действия стратегов маловероятны из соображений навигационной безопасности. Есть еще районы Северного Ледовитого океана, в которых наблюдается активность и нашего, и американского флота. Для обеспечения боевой устойчивости они весьма выгодны. Однако проблемы с организацией связи с субмаринами, выбором места для применения оружия, навигационные трудности, связанные с длительным движением подо льдами, сужают возможные зоны действий наших стратегов и прикрывающих ПЛ.

В зоне ответственности ТОФ единственным выгодным районом боевого патрулирования будет относительно мелководное Охотское, фактически являющееся внутренним морем России, что и позволяет создать там высокоэффективную систему обороны подводных носителей ЯО.

Можно предположить, что в Баренцевом море станут действовать четыре-пять стратегов, в западной части Карского – один-два и одна-две субмарины подо льдами Северного Ледовитого океана. Все пять РПКСН ТОФ будут, вероятно, развернуты в Охотском море.

Охота на охотников

Уничтожение российских РПКСН станет первоочередной задачей для противника, и для этого он выделит значительные силы. Против АПЛ Северного флота ВМС США смогут выставить две-три АУГ, две-три КУГ и 15–17 атомных подводных лодок. Они получат поддержку 50 и более машин тактической авиации с аэродромов Северной Норвегии (с учетом их оперативной емкости).

С началом боев до завоевания превосходства в воздухе над Баренцевым морем и Новой Землей для борьбы с РПКСН противник может задействовать (исходя из расчетов и необходимости решения других задач) до девяти АПЛ (4–5 в Баренцевом море, 1–2 – в Карском, 1–2 – в Северном Ледовитом океане). В случае разгрома основных сил СФ вероятно привлечение еще двух-трех АПЛ и одной-двух КПУГ в составе двух-трех эсминцев типа «Орли Берк». Также предполагается выполнение до двух-трех самолетовылетов в сутки машинами базовой патрульной авиации (БПА) с аэродромов Северной Норвегии (в частности с авиабазы «Аннейя»).

ТОФ РФ будет противостоять 3-й и часть 7-го оперативного флота США. На этом ТВД американцы могут выставить до пяти авианосцев, 30–40 ракетных крейсеров, эсминцев и фрегатов УРО, до 25 АПЛ, до 50 десантных кораблей различных классов, экспедиционную дивизию морской пехоты, до 60 противолодочных самолетов.

Плюс до 15 самолетов стратегической и до 100 тактической авиации.

Япония, верный союзник США, вероятнее всего, примет активное участие в войне против России. Это значит, на ТВД могут появиться 16 современных малошумных неатомных субмарин, 4 вертолетоносца, около 50 эсминцев и фрегатов УРО, более 30 тральщиков, 6 крупных и около 70 малых десантных кораблей и катеров, 6 ракетных катеров, порядка 100 противолодочных самолетов и 90 вертолетов берегового базирования. ВМС Японии поддержат до 100 самолетов тактической авиации.

Из этих сил и будет создана группировка для уничтожения наших РПКСН в Охотском море. В ее состав, исходя из оперативной емкости района, может быть включено не менее четырех-пяти АПЛ США и двух-трех японских неатомных субмарин. В случае успешного подавления группировки ВКС РФ на Камчатке, Сахалине и Курильской островной зоне для уничтожения наших подлодок противник может привлечь БПА ресурсом до шести-семи самолетовылетов в сутки. При этом с 9–12 суток от начала боевых действий после решения основных оперативных задач группировка противника в Охотском море, вероятно, усилится 1–2 американскими и 1–2 японскими подлодками дополнительно.

И в зоне ответственности СФ РФ, и на Тихом океане для уничтожения наших РПКСН будут активно применяться минные заграждения как в районах боевого патрулирования, так и на маршрутах развертывания российских субмарин.

Надо заметить, что для уничтожения РПКСН натовцы, вероятнее всего, задействуют наиболее современные АПЛ «Вирджиния», что обусловливается важностью задачи, а также стремлением минимизировать потери своих субмарин от сил, обеспечивающих боевую устойчивость наших подводных крейсеров.

Оценить возможности российских РПКСН и американских АПЛ можно на основе данных по шумности и энергетическому потенциалу гидроакустических комплексов. Эти сведения закрыты. Но с учетом того, что по показателям шумности и возможностям ГАК в нашем флоте сравнялись с американскими только подлодки предпоследнего поколения – проектов 877 (получившие на Западе уважительное прозвище «Черная дыра») и 971, можно сказать: корабли 80-х годов выпуска (АПЛ проектов 667 и 941) существенно уступают противнику в дальности обнаружения, то есть в дуэли у них крайне мало шансов на успех. Новейшие РПКСН проекта 955 «Борей», одного поколения с американскими «Вирджиниями», имеют сопоставимую дальность взаимного обнаружения и соответственно в поединке почти равны при некотором превосходстве американцев. Эффективно бороться с противолодочной авиацией наши ПЛ неспособны, поскольку не располагают надежными средствами ПВО и разведки воздуха. Не имея ПКР, в бою с КПУГ противника российские субмарины могут рассчитывать только на торпедное оружие, что вынудит их сближаться и входить в зону поражения противолодочными боеприпасами.

Констатируем: в бою РПКСН России находятся в невыгодном положении и обеспечить их боевую устойчивость можно главным образом благодаря скрытности. Однако размеры возможных районов их патрулирования весьма ограниченны. Поэтому без прикрытия другими силами флота обеспечить боевую устойчивость нельзя.

Так как главную угрозу нашим РПКСН создают АПЛ противника, основу системы обороны районов боевого патрулирования составляют противолодочные силы. На СФ РФ это до двух КПУГ (из кораблей ближней морской зоны класса корвет и малых противолодочных), три-четыре атомные и четыре-пять дизельных подводных лодок, четыре-пять противолодочных самолетов. На угрожаемых направлениях могут быть выставлены минные заграждения.

В Охотском море возможно создать противолодочную группировку в составе двух многоцелевых АПЛ проекта 971, трех – пяти ДЭПЛ проекта 877, одной КПУГ (2–3 корабельного состава), шести-семи ДПЛС Ту-142М и четырех-пяти Ил-38. В проливах между островами Курильской гряды могут быть выставлены минные заграждения.

Крейсеры нужно прикрыть

Расчеты показывают, что к исходу первых десяти суток ведения боевых действий вероятность сохранения боевой устойчивости нашими РПКСН составит в зоне СФ РФ в среднем по всем районам 0,7–0,75, на Тихом океане – 0,6–0,65. То есть к исходу первой декады боев мы можем потерять три-четыре атомных ракетоносца. Это 48–64 МБР. К концу второй декады боевая устойчивость наших АПЛ падает. В зоне СФ – до 0,3–0,4, на ТОФ – до 0,25–0,3. К вероятному началу ядерной войны мы потеряем до девяти-десяти наших атомных крейсеров из имеющихся тринадцати. Фактически группировка РПК будет разгромлена. То есть имеющимися силами флота обеспечить боевую устойчивость наших РПКСН нереально.

А что мы можем сделать с американскими АПЛ типа «Огайо»? Отметим: условия обеспечения их боевой устойчивости несравненно лучше. Районы патрулирования контролируются гидроакустической противолодочной SOSUS, надежно прикрываются силами береговой ПВО и системой зональной ПЛО. В дуэли с нашими «Щуками-Б» модернизированные «Огайо» уступают всего ничего. При этом у наших противолодочных сил мало шансов уничтожить хотя бы одну американскую ПЛАРБ.

Очевидно, что необходимо принимать экстренные меры для повышения боевой устойчивости наших атомных крейсеров. Первым и очевидным направлением является наращивание корабельного состава флотов. Северный флот должен иметь 20–25 атомных многоцелевых и 30–35 неатомных субмарин, 20–25 надводных кораблей океанской зоны, до 40 противолодочных и до 50 минно-тральных ближней морской зоны, по одному полку береговой истребительной и противолодочной авиации, противолодочный вертолетный полк. В составе ТОФ должно быть не менее 20 атомных многоцелевых и 20–25 неатомных подводных лодок, 20–25 надводных кораблей океанской зоны, до 60 противолодочных и столько же минно-тральных ближней морской зоны, по одному полку береговой истребительной и противолодочной авиации, противолодочный вертолетный полк. Такое усиление флотов позволит существенно (ориентировочно в 3–3,5 раза) увеличить группировки прикрытия РПКСН. На обоих целесообразно значительно увеличить запасы противолодочных мин, прежде всего широкополосных. Существенно повысит боевую устойчивость наших атомных крейсеров развертывание на границах и в возможных районах их боевого патрулирования позиционных и стационарных систем подводного наблюдения. Все эти меры позволят свести потери РПКСН в боевых действиях с применением обычного оружия к приемлемому уровню – в пределах пяти – десяти процентов (то есть не более одного подводного ракетоносца).

Понятно, что быстро нарастить корабельный состав нашего флота после почти четвертьвекового погрома невозможно. Поэтому признаем, что одними военно-техническими и оперативными мерами задача обеспечения боевой устойчивости РПКСН не решается. Необходимы военно-политические меры и одной из них может стать объявление красной ядерной линией уничтожение даже одного нашего подводного атомного крейсера. То есть официально заявить, что это будет рассматриваться как неприемлемый удар по нашим СЯС, после которого остается одно – переход к полномасштабному применению ядерного оружия.

Надо заметить, что боевая устойчивость подвижных грунтовых ракетных комплексов может оказаться существенно ниже, чем РПКСН. Чрезвычайно уязвимы от поражения дальнобойным высокоточным оружием в обычном снаряжении все стационарные объекты сил стратегического сдерживания: шахтные ПУ МБР, аэродромы стратегической авиации с находящимися на них самолетами, элементы систем управления стратегическими ядерными силами, ПРН и ПРО. Исключение составляют только боевые железнодорожные ракетные комплексы благодаря скрытности и подвижности, но их в России пока нет. Поэтому положение о «красной линии» надо распространять и на другие компоненты СЯС. Оно должно быть вписано в Военную доктрину России.

Основанием для заключения о гибели подводной лодки может считаться невыход ее на плановый сеанс связи два-три раза. С установлением потери первого же ракетоносца Россия должна заявить о решимости применить ЯО, если противолодочные силы противника не будут выведены из районов нахождения наших РПКСН, и продемонстрировать эту решимость демонстративным ядерным ударом по пустынным районам, например областям вблизи Северного полюса. Если США не отреагируют на этот шаг (что весьма маловероятно), Россия должна быть готова к нанесению полноценного упреждающего удара. Если же противник выведет свои противолодочные силы, угроза гибели наших РПКСН будет в основном устранена.