Леонид Егорович Оболенский

Народ ни разу не прочтёт

(Мешает азбуки незнанье).

Писал я только для господ.

Они одни меня читали:

Я в них старался перелить

Сознанья высшего печали,

Я их учил любить, -

Любить науку, труд, природу,

Родной, трудящийся народ...

Не пел я даже про свободу:

Она иных поэтов ждёт.

Мечтал я душу человека

К сознанью правды пробудить,

Вражду, царящую от века,

Любви сияньем осветить,

Мечтал я в сердце влить стремленья

К добру, работе и любви,

Чтоб не тонули поколенья

В братоубийственной крови...

Л Оболенский

Бегут слоями друг над другом,

Так над практическим умом,

Вседневно замкнутым житейским, узким кругом,

Другой есть мысли слой, и солнце мысли в нём.

Да, нижний слой царит над нашими делами,

Бросает в суету и в мелкую борьбу,

Он гонит нас за славой, за рублями,

Он создаёт "карьеру" и "судьбу",

В истории владеет он толпами...

И лишь моментами, как будто пробуждён

От сна глубокого иль пьяного обмана,

Вдруг человек прозрит! То "высший слой", то он!

Вся жизнь тогда как будто из тумана

Всплывает, и стоишь испуган, потрясён...

И ясно, ясно так вдруг станет на мгновенье,

Что жизни не было, была борьба одна, -

Как белка в колесе, вертелся средь волненья

Толпы своих желаний, и она

Бросала нас в капризном ослепленьи.

И в этот миг и ужас, и тоска,

И жажда лучшего в душе на миг проснётся,

И жизнь привычная покажется гадка,

И слёзы закипят, и сердце встрепенётся...

Но миг прошёл, и снова облака

Затянут верхний слой мгновенного сознанья,

И снова жизнь приятна и легка,

И тьма сменяет вновь блеснувшее сиянье.

Ты был и создан был всеобщим духом века,

Быть может, я, как века верный сын,

Повергся б ниц пред смыслом человека.

Но если ты - дитя потребности больной

Иль веянья минуты? Не познанье,

Не свет научных истин, над толпой

Сияя, создают стремленья и желанья.

Да, если идеалы эти - сны,

Надежды - страстный бред тяжёлой ночи,

Отдамся ль я течению волны?

Пойду ли за толпой, зажмурив очи?

А как остаться? Как отстать от всех

И, одинокому, покинутому миром,

Нести проклятья, слышать злобный смех

За то, что не упал пред временным кумиром?

Ведь каждый век твердит нам вновь и вновь,

Что он лишь прав, его идеи правы,

И за свою идею льёт он кровь,

Смеясь над старыми идеями и славой.

Не сотни - тысячи промчались лет,

И каждый новый век, в погоне за миражем,

Твердит, что прошлый век за детский бред

Лил человека кровь... И мы, конечно, скажем,

Что только мы одни познали свет.

Но где критериум? Он есть! Но много ль в мире

Тех, кто сознательно о нём даёт ответ?

Для всех же остальных ответ в самом кумире,

И страшно тем, кто может дать ответ:

...

Что оттого ты отшатнулся

От прежних планов, прежних дел,

Что высший смысл в тебе проснулся!

Наедине с самим собой

В свою вглядись получше душу,

И скажешь с горькою тоской:

"Я не прозрел, - я просто трушу;

Устал бороться я и ждать,

Устал любить и ненавидеть;

Прости же, родина и мать,

Отныне буду ясно видеть

И объявлять я буду всем,

Что полон слабостью постылой

И оттого лишь стал я нем,

Что мало в сердце честной силы..."