23.04.2017 03:00

HALT MICH

На модерации Отложенный

1111

Антон Тэсс, высокий красавец с золотистыми волосами, густоте которых завидовали все девчонки… Он, сын уважаемой учительницы, всегда должен был быть примером для остальных. И действительно, он никогда не появлялся без форменной белой рубашки или в кедах, чем часто грешили другие ребята. Но вот волосы он старался стричь не слишком коротко, его причёска всегда была пышнее, чем у других мальчишек, сверкавших почти наголо выбритыми затылками.
...И вот его, уже студента, провожают на фронт.
Тогда, в строю новобранцев на привокзальной площади его светлой шевелюры не было видно под форменным кепи. Но всё равно он был самым красивым, самым стройным и самым серьёзным в своей тёмно-серой форме с серебристыми нашивками.
А теперь на перроне я жду его возвращения.
Ни цветов, ни музыки, обычная вокзальная суета. Ведь это не специальный поезд с демобилизованными, а рядовой пассажирский состав. Я уже уточнила, он не опаздывает, идёт по расписанию и через пятнадцать минут должен прибыть на первый перрон. Так что искать ничего не надо, пятый вагон, это не далеко.
Но ожидание становится всё более мучительным, меня понемногу начинает трясти… Чтобы отвлечься, я покупаю какой-то букетик и стискиваю его в руках. Я не могу думать ни о чём, только считать минуты. Вокзальные часы находятся как раз на том месте, где, как мне сказала продавщица цветов, останавливается пятый вагон. Поэтому, чтобы взглянуть на циферблат, мне приходится сделать несколько шагов в сторону. Время идёт невыносимо медленно. Стрелки просто отказались шевелиться. Я пристаю к остальным встречающим с вопросом «Который час?» до тех пор, пока какой-то господин не обрывает сердито:
- Барышня, самые точные здесь вокзальные часы!
И вот наконец гудок! Долгий, звонкий, торжествующий. Локомотив вырастает из дымки и паутины проводов , ажурных опор электропередач и переплетения рельсов и шпал. Через несколько мгновений состав из сине-зелёных вагонов заполнил пространство передо мной. Грохот колёс сменился гомоном человеческих голосов. Двери вагонов оживают, появляются проводники. Где же пятый вагон?
Я не могу найти среди маркировки нужного номера. На мои вопросы никто не отвечает, начинаю считать от локомотива, но как быть с почтовым вагоном? Наконец я разобралась, однако пассажиры уже растекаются по перрону, среди них немало людей в военной форме. Я отчаянно верчу головой, бегаю среди поклажи, грузчиков , тележек - Антона нигде не видно.
Беру себя в руки – надо встать у выхода, тогда никто не пройдёт незамеченным. Но вдруг Антон ушёл среди первых пассажиров, успел проскочить, пока я разбиралась с номерами вагонов? Нет, успокаиваю я себя, он ведь дал телеграмму, значит, ждёт встречающих и не мог убежать сразу… Но он надеялся увидеть мать, а не меня, конечно же… Надо быть внимательней, он здесь. Вот идёт человек на костылях , без одной ноги. Я холодею - неужели Антон? Но нет, это щуплый парень, он даже не смотрит на меня, хотя я пристально в него вглядываюсь.
Людей всё меньше. Я рассматриваю каждого уходящего с перрона мужчину, кто-то весело задевает меня:
- Не дождалась жениха, красавица?
Я готова разрыдаться. Перрон почти опустел . Как же так? Что произошло? Я решила ещё раз пройти вдоль вагонов. Может , Антон задержался внутри, может, ему трудно спуститься по ступенькам… Вот пятый вагон, проводник уже поднимает скаты тамбура. На всякий случай я спрашиваю – но нет, там никого не осталось.

- А в вашем вагоне ехал солдат из госпиталя, такой светловолосый?
- Да-да, ехал, с медсестрой. Вот же они!
Я посмотрела туда, куда показал проводник.
Чуть поодаль, наискосок от вагонных дверей на скамье у зарешётченного окна зала ожидания сидели двое, мужчина и женщина. На ней был неприметный серый плащ, на нём мешковатая куртка и военное кепи без кокарды. Я шагнула в их сторону, напряжённо вглядываясь в лицо мужчины, наполовину скрытое козырьком и темными очками. Ничто в его внешности не напоминало Антона. Это был человек лет под сорок, сутуловатый, со странно неподвижным лицом.
Я стояла уже прямо перед ними, и женщина обратилась ко мне:
- Вы кого-то ищете?
Я кивнула.
- Кого же, милая? - спросила она мягко.
- Меня послала моя учительница встретить своего сына…
При этих словах сидевший передо мной человек повернул лицо, и я осеклась. Вся правая сторона была испещрена шрамами, словно грубой штриховкой художника- примитивиста, кожа губ казалась неестественно натянутой.
-Вы ищете Антона Тэсса? Вы, наверное, из школьных волонтёров?- уточнила медсестра, и, не дождавшись от меня ответа, добавила:
- Можете не беспокоиться, я его провожу.
Она произнесла что-то негромко, уже обращаясь к своему спутнику. Оба встали. Антон (это был всё-таки он!) забросил за спину ранец, стоявший у ног. Он слегка задел меня, и я посторонилась. Потом он сделал какое-то движение рукой, и продолговатый предмет, который я до этого не замечала, с негромким щелчком превратился в белую трость. Медсестра взяла своего спутника за левый локоть, и они не спеша направились к выходу с вокзала.
Я осталась смотреть в их спины и приходить в себя. А потом я совершила поступок, который долго не могла себе простить. Антон и медсестра уже подходили к лестнице, ведущей вниз с платформы, когда я, засунув руки в карманы, вспомнила про ключи. Теперь мне пришлось догонять их.
- Я забыла, извините, тут ключи от дома и ещё деньги, чтобы доехать.
Спутница Антона поблагодарила и опять заверила, что за них можно не волноваться.
- И ещё госпожа Тэсс просила ей позвонить…
Она кивнула мне уже на ходу и негромко предупредила Антона:
- Осторожно, ступеньки.

Я сидела на скамье всё на том же перроне. Я не могла идти домой, я не могла вернуться в школу. Я не могла даже думать. В голове крутилось одно: Антона больше нет, больше нет Антона. Есть какой-то другой, совершенно незнакомый мне человек, намного старше… И у этого человека своя, страшная для меня жизнь.
Золотоволосый мальчик, у которого глаза сияли, даже если он был серьёзен, мальчик, о котором я мечтала… Этого мальчика больше нет на свете. Произошло что-то, противоположное естественному природному движению. Сверкавшая солнцем бабочка превратилась в куколку – спелёнутую, закрытую, глухую.