Это было недавно, это было давно...

 Взрослых приглашаю вспомнить былое, а молодых – заглянуть в прошлое дедобабов… 

Несколько страниц из дневника. Не взыщите!..

 06 июля 1970 года

И вот закончился еще один день моей неинтересной киевской  командировки. Неинтересной потому,  что работать толкачом, кто знает по себе, нелегко.  А от имени автозавода "Коммунар"  да  ещё  на  з-де  РТИ "Красный Резинщик" в Киеве - втройне трудно.

Что такое толкач?  В наших нынешних хозяйственных условиях толкач - фигура необходимая,  но вместе с тем нелепая. С одной стороны, толкач - неизменный герой фельетонов, порицаемый с утра до вечера за свою вопиющую ненужность.  С другой стороны он - двигатель прогресса, локомотив индустрии. Толкач так же естествен в нашем сегодняшнем экономическом организме, как почки в человеческом теле. Вернее даже сравнить его с нервом - он служит связующим звеном, источником и проводником информации для системы "заказчик - поставщик".

Наши советские заводы в смысле организации производства и  управления - средневековые мастерские,  не более.  Так же архаична на них и организация работы со смежниками.  Отношения завода-поставщика с заводом-заказчиком  строятся  по  сложившемуся за полвека шаблону примерно так.  Госплан через министерства и главки утверждает плановые  задания и спускает  для исполнения поставщикам объем производства данной детали в тоннаже и в стоимостном выражении,  а потребителям в  тех  же показателях выделенные им фонды - специальные бумаги, дающие право на заключение договоров поставки продукции  (у  Маркса  - товаров). Эти  два завода при заключении договора в приложенных к нему спецификациях расшифровывают что,  когда и в каких количествах  должно быть конкретно поставлено.

 Теоретически предполагается,  что теперь сиди и  руки  потирай,  - начнётся  новый договорной период и данная деталь или детали пойдут на конвейер потребителя равномерным мощным потоком,  как у мерзавца  Форда.  Но не тут-то было!  С первых дней года начинают терзать оба завода-смежника непредвиденные неприятности.  Сплошь и рядом договора поставки  не  обеспечены сырьем и поставщик сокращает производство нужной вам штуковины обоснованно,  кивая на нехватку  дефицитного  импортного сырья или вспомогательной детали,  поставляемой субподрядчиком.  Далее сказываются ошибки чисто логического порядка - при составлении договора  имелось ввиду,  что заказчик будет работать по изделию А на уровне 100 %%  выполнения, а он вдруг взял рывок на 120 %%. Эти 20 %% перевыполнения  полностью  съедят  и  без  того скудный переходящий запас по сырью, идущему также и на изготовление изделия Б. Получается что изделие  Б поставщик может теперь отгрузить только на уровне 80 %%  плана. Ваш конвейер в итоге начнет лихорадить уже в феврале.  Вы же,  получив изделие А в количестве 120 %%  от заказа,  а изделие Б на уровне 80 %% от заказа, ни при какой погоде не можете собрать из этих изделий 100 %% агрегата В.

Затем прибавляются осложнения транспортного характера -  ж.д.  или "Аэрофлот" задержали в пути крупную партию деталей нескольких наименований и вот уже у заказчика сразу положение  оказывается  хуже  губернаторского - и спросить не с кого,  и конвейер на грани остановки.  Плюс ко всему этому - нехватка рабочей силы у заказчика,  отвлечение транспорта то на посевную, то на уборочную компании, несовершенство складского хозяйства,  под  каковым  понимается   отсутствие   элементарного складского учета и беспросветное воровство на складах, все это создает массу непредвиденных трудностей, усугубляющих положение кооперирующихся предприятий, трудностей, которые так милы большевикам для яростного преодоления оных.

В результате многие заводы останавливаются, другие работают лихорадочно, на ладан дыша,  штурмуя упущенное по субботам и воскресеньям, нарушая ГОСТы, КЗОТы и прочие законы и подзаконные акты.

 Во всех этих случаях непредвиденных  затруднений  предприятие-заказчик немедленно  шлет  на  завод-изготовитель гонца по имени Толкач. Есть и еще причина слать толкачей - полное отсутствие у предприятий не только договорной  дисциплины,  но  и  дисциплины  чисто человеческой, культуры взаимоотношений.

Телеграммы и телефонные звонки ни  к  чему, кроме заверительного  вранья  и  очередных обещаний,  не приводят.  Их действенность равна нулю.  Поэтому чтобы удостовериться в какой-нибудь мелочи и  мало-мальски  твердо о чем-либо договориться,  надо ехать за тридевять земель живому толкачу.

Вспоминается хрестоматийный факт,  приводившийся  как-то  в  одной  из  статей в "Правде" известным организатором производства Терещенко, немало пожившим в США. Однажды автомобильный король Форд шел по заводскому двору и  увидел, как  из  корпуса А в корпус Б плетется инженер с рулоном чертежей подмышкой.

- Вы куда идете? - спросил Форд, которого инженер в лицо не признал.

- Да вот из корпуса А в корпус Б иду сделать исправление чертежа.

- Вы уволены,  зайдите в главную контору за расчетом, - якобы сказал автомобильный король, а удивленному инженеру пояснил, что для того и стоит на каждом рабочем столе телефон,  чтобы понапрасну не расхаживать...

В наших традициях прямо противоположный подход. Инженер, сообщивший поправку по телефону,  третируется как белоручка, бюрократ, негодный специалист.  Проваландавшийся же часа два из корпуса А в корпус Б, чтобы сказать  коллеге пару очевидных слов,  ценится как знаток,  лично решивший производственный вопрос, рабочая косточка и т.п. Поэтому толкачи неистребимы еще и в силу подобных стереотипов.

07 июля 1970 года

Проработав на  самых различных должностях в разных званиях (главным образом, старшим куда пошлют) в разнообразных советских системах двенадцать лет,  15 января с.г.  я поступил на автозавод "Коммунар" инженером отдела смежных производств,  иначе говоря, отдела комплектации или внешних связей - как его кое-где еще называют. Приняли меня в самый запущенный сектор - резино-технических изделий. Так я стал толкачом-резинщиком.  Звание моё - инженер по комплектации, оклад 110 рублей,  возможна,  говорят, и премия до 30 %. И, конечно, командировки,  командировки...  Жена покачала головой -  знаем, мол, эти командировки, разбалуешься.

Но выбирать не было возможности.  Да и разбаловаться почему-то хотелось. Учитывая, что очередную липовую трудкнижку,  початую в Запорожском СМУ треста "Днепромясоморемонт",  я успешно легализовал в спецСМУ "Энергоцветметгазоочистка" треста  "Днепродомнаремонт" (если  все  не перепутал по памяти,  так как не успел толком разучить), автозавод "Коммунар" - это уже прорыв в  машиностроительную элиту, которую в кадровом смысле "пасут" очень тщательно.  И их потеря бдительности в отношении меня говорит об ожирении системы,  не способной уже исправно мышей ловить.

При оформлении состоялся "вводный"  разговор  с  начальником  ОСП Зюськиным Василием Георгиевичем.  Я нахально заявил,  что учитывая мои неплохие предыдущие работы и диплом Торгового института,  я  претендую на должность старшего инженера или начальника сектора.  На это Зюськин сказал, что такая перспектива будет,  но пару месяцев придется поработать рядовым инженером,  показать себя, поскольку берёт он меня, фигурально выражаясь, со стороны, не зная и т. д.

Я согласился с такими доводами,  признав их здравыми. Сам бы я на месте Зюськина в данном случае, наверное, иначе и не говорил с новичком.

Далее Зюськин  вызвал  начальника  сектора  резины Шомана Аркадия Григорьевича, с которым я предварительно уже беседовал.  Высокий, брюнетистый Шоман обладает скуластым собачьим лицом, высоким лбом с облысевшими висками,  широко посаженными голубыми глазами и  рассеянностью истого технаря.  Передав меня Шоману,  Зюськин пожал на прощанье руку, пожелав успехов.

Шоман отложил  текущие  дела  и повел меня знакомиться с заводом. Как запорожский старожил,  я был знаком в общих чертах с заводом, знал его историю,  заключающуюся кратко в том, что, выросший из частных полукустарных мастерских по производству земледельческих  орудий,  он  с 1931 г.  был переведен на выпуск зерновых комбайнов,  а затем с 1954 г. стал машиностроительным заводом системы почтовых ящиков,  а с  1958 г. на  нем было решено организовать впервые в СССР выпуск микролитражных автомобилей.

Несколько лет завод, зажатый с трёх сторон городом, переживал мучительную и противоестественную перестройку производства,  причем были ухлопаны средства, достаточные для строительства двух совершенно новых автозаводов на новых площадках. 

Но как бы то ни было, автомобили пошли. В 1970 г. намечается произвести около 90.000 штук модели "ЗАЗ-966" с мотором 43 л.с.,  машины очень неприхотливой  и  полюбившейся  нашим тоже неприхотливым автолюбителям.

Однако стоимость 3.500 рублей пока не делает её общедоступной. Да  и  по себестоимости это одна из самых дорогих советских автомашин. Отпускная цена промышленности равна около 1.500 рублей,  что выше  отпускной цены "Москвича-412". Из этих 90.000 шт около 15% идет якобы на экспорт в Югославию, Швецию, Англию, Болгарию, Финляндию, ГДР и т. д.

 Начсектора провел  меня  по  механосборочному  цеху,  показал участки сборки передней и задней подвесок, затем сборочный цех - главный конвейер, штамповочный цех и цех окраски кузовов. Бросилось в глаза отсутствие налаженной связи между цехами. Межцеховые перевозки осуществляются в основном электрокарами и автомашинами "Запорожец",  снующими всюду без всякого порядка.  Несколько межцеховых конвейеров могли бы значительно упростить транспортную проблему, но их строительство не осуществляется.

Шоман с гордостью поведал мне как о  трудовом  подвиге,  что,  не снижая выпуска  машин  и в условиях этой адской тесноты и неразберихи, заводу удалось перейти на выпуск новой модели - 966 вместо 965-й.

Подвиг ли это?  Думается, что нет. Фактически результат достигнут путем неисчислимого количества сверхурочного труда  -  по  субботам  и воскресеньям, труда коллектива на износ!

 Затем Шоман показал мне склады ОСП,  в частности,  склады резинотехники. Для меня,  привыкшего в торговле беречь и ежедневно учитывать товаро-материальные ценности,  это было тягостное зрелище. Груды резиновых деталюшек всевозможных размеров вываливались из бункеров,  валялись где попало,  мешки  вперемежку  с  ящиками  и  связками.  Достать что-либо было  здесь проблемой.  Снабжая конвейер,  отсюда вытаскивали, что попадется на глаза, разваливая штабеля.

Ещё более мне показалось диким, когда Шоман доверительно мне сообщил, что на складе "висит" недостача в 18.000  рублей, но все  молчат,  ибо нельзя никого наказать,  не навредив самому себе, т. к. все туда ходоки поживиться за казенный счет.

- Какая же может быть недостача на складе вонючей резинотехники? - спросил я.

Шоман улыбнулся и сказал, что никто толком не знает, т.к. практически невозможно  провести достоверную инвентаризацию этим сотням тонн сваленной в одну кучу резины. Каждый раз складские остатки переносятся в ведомости со складских картотек без пересчета.

На следующее утро,  едва я отнес в табельную пропуск, меня увидал в  коридоре Шоман,  нервно схватил за руку и потащил в сборочный цех. Там, роясь как куры, в бункерах текущей потребности цеха, уже трудились мои  коллеги  по  сектору  - инженеры Миргородский Николай Михайлович, Гарницкий Леонид Абрамович,  Ктитаренко Валентина Васильевна, Проценко Иван  Афанасьевич и Софья Семеновна (фамилию еще не разучил) - наш экономист,  50-летняя богиня цифр и подсчетов. Мне досталось пересчитать прокладку N 1050 под фару.

Когда мы возвратились в отдел и подвели  итоги,  выяснилось,  что для нормальной работы двух дневных смен не хватает:

     - втулки    N 4086 - на сто машин,

     - накладки  N 4066 - на 140 машин,

     - чехла     N 4034 - на 200 машин.

 Срочно посоветовавшись с Зюськиным,  наш шеф Шоман принял следующие меры - велел срочно заказать Киевский завод РТИ  ("Красный  Резинщик") и приказать нашему там толкачу Кутышеву Георгию Евгеньевичу отправить самолетом в 12.45 недостающее количество деталей 4086  и  4066.

По чехлу 4034,  поскольку он из Курска, где на тамошнем РТИ делают эту деталь, рейса самолетного нет,  а посему  нехватку  восполнить  чехлом 4035, имеющемся  в  изобилии,  но идущим на правую полуось.  Чтобы его поставить на левую полуось,  чехол нужно вывернуть наизнанку.

В результате такой варварской операции много чехлов рвётся,  те же, что удалось натянуть, стоят ненадежно.  Стоит ли упоминать,  что при этом  грубо  нарушается конструкторская документация и технология?  Поступать так то же самое, что ходить сегодня в двух левых туфлях, а завтра в двух правых. Но выхода нет,  конвейер  большевики  не остановят и считают такой выход из положения трудовым геройством.

В моей не в меру любопытной голове сразу же возник вопросик,  который я поторопился высказать Шоману.  Зачем,  говорил я, нужно каждый день уточнять прямым пересчетом наличие каждой дефицитной детали, если можно сделать всё, не выходя из-за стола: берутся остатки данной детали по учету склада плюс выдача в цех минус количество выработанных деталей исходя из числа собранных машин за период после выдачи детали  в сборочный цех.

В подобных случаях поспешных вопросов моя наблюдательная  мамочка говаривает, что я не дипломат.  Да.  С годами я признал её правоту. Не без досады,  конечно, поскольку в далекой молодости мечтал поступить в институт международных  отношений и решать судьбы мира в лайнере где-нибудь над Атлантикой, между Африкой и Южной Америкой. Чрезмерное честолюбие, увы,  прекрасная черта молодости, но ужасный недостаток индюшиной старости.

 Итак, я  задал  вопрос  и по беспокойному вскидыванию глаз Шомана понял, что поторопился.  Видно было,  что я покушался на  "устои",  на стиль работы, здесь привычный и незыблемый. Но ответ я получил, разжеванный четко, как для несмышленого дитяти:

- Да,  это необходимо, ибо, во-первых, работники склада не утруждают себя выдачей точных данных  о  наличии,  во-вторых,  в  карточках склада не может быть ясности хотя бы потому, что и со склада и из цеха непрерывно воруют.

Поэтому, если вы вечером пересчитали,  скажем, те же чехлы 4034-ые и обрадовались, что их 350 штук,  ровно столько,  чтобы спокойно обеспечить суточную  программу завтрашнего выпуска машин,  то утром все-таки пересчитайте ещё раз.  Очень может быть,  что их окажется только 283 и программа не будет обеспечена. Словом, чтобы не попасть впросак, нужен глаз да глаз, то-бишь, пересчет, пересчет, пересчет...

"Социализм -  это  прежде  всего учет",- сказал Ленин и здесь его бесхитростные слова понимают вот так.

Ещё решил записать свои сегодняшние расходы для примера. Завтрак - 0,5 л. кефира  - 13 коп., обед - 1/2 окрошки    - 12 коп., рыба жареная, видимо, хек, - 23 коп., чай 1 ст.- 06 коп.,  хлеб - 2 ломт. - 02 коп.  = 43 коп. Проезд в троллейбусе - 16 коп. Всего = 72 коп.

  08 июля 1970 года

Сегодня я продолжу рассказ о моей карьере тяни-толкая. Первая моя командировка получилась в начале февраля в  Курск.  Именно  в  феврале произошли между  Харьковом  и  Белгородом да и дальше до Курска и Орла снежные заносы необычайной мощности.  Снег в Харькове  достигал  2-3-х метров глубины  и  все виды транспорта между Курском и Запорожьем были парализованы. Разумеется,  тысячи автомашин застряли на трассе и, поскольку все  снабжение  нашего  завода  резинотехническими  деталями с Курского завода РТИ строилось  на  самовывозе  автотранспортом,  можно представить, какое аховое положение создалось со сборкой "Запорожцев". Дело усугублялось отсутствием какого-либо,  даже недельного запаса  по большинству курских деталей.

К тому времени в Курске уже находился  наш  профессиональный  тяни-толкай Иван  Проценко.  Ввиду чрезвычайного положения на помощь ему командировали целую бригаду в составе меня,  одного алкаша-грузчика  и руководителя экспедиции начальника сектора РТИ милейшего Шомана.

Выехали мы на ночь глядя поездом N 31 Симферополь - Москва и имели в планах добраться до Курска к утру - ходу до Курска 7 часов. Однако добирались мы 31 час и наш поезд оказался  на  ближайшие  несколько дней последним,  преодолевшим заносы.  На следующий день снегопад продолжился и отпала последняя надежда - отгрузка по железной дороге.

И вот  мы собрались все под Курском в чудном мотеле "Соловьиная Роща" и стали обсуждать положение.

Надо ли говорить,  что проведённая в "Соловьиной Роще" неделя вынужденного плена оказалась не самой худшей в моей жизни. Но мы беспартийные большевики и - не надо о личном!

15 августа 1970 года

 С 9  августа  я  снова  в командировке и снова в Киеве.  Опять на гнусном и смердючем, как все заводы резинотехнических изделий, заводе "Красный Резинщик".  Опять  идут проливные дожди,  похолодало.  Вообще, теплые летние дожди я очень люблю.  Но сейчас совсем другое, нерадостное настроение и у меня, и у киевлян.

По Советскому Союзу гуляет холера.  Говорят, под карантином такие города, как Астрахань, Баку, Одесса, Херсон, Николаев, Харьков и Запорожье. Слухи самые невероятные  и  паника  растет.  Жители рассказывают друг другу страшные истории. Ужас!!! Звонил утром домой. У жены, впрочем, настроение "крепко выдержанное", и ее никакой холерой не проймешь. Ну и ну !

  17 августа 1970

 Утром отправился,  как обычно,  на завод. Перед этим позвонил домой,  дома все в порядке, дети здоровы. Затем довольно быстро догрузил машину.  По-прежнему, как и на той неделе, дефицитные детали завод в нужном количестве не производит.  Но никто этого изменить не в силах.  По приезду сюда я решил не стесняться и,  будучи все еще молодым и  достаточно нахальным, рванул в ЦК Компартии Украины к некоему т. Шмаренке, к которому попала на расследование жалоба нашего завода на  отвратительную  поставку  изделий "Красным Резинщиком".  Приперся в ЦК.  Дождался Шмаренку.  Из вестибюля вежливый милиционерчик указал мне на  соседнюю комнатушку,  своей камерностью,  полагаю, похожую на камеру-одиночку.

Хотя сам пока не сидел и точно ручаться за сходство не могу. Мол, позвони оттуда Шмаренке. В «одиночке» в самом деле на тумбочке одиноко стоял телефон и скромный фанерный стул.

- Так и так,  - говорю я Шмаренке, - я представитель "Коммунара", желаю с вами встретиться,  поговорить по-душам, разузнать, как движется расследование жалобы нашего завода.

- А о чем говорить?  Я не могу вас принять,  более важными делами занят. Да и говорить нам ни к чему.  Пустые жалобы вы там строчите.  Я видел в пятницу вашего директора Серикова в Минавтопроме в Москве, обо всём договорились.

- Так мы ж на грани остановки, - говорю я.

- Ну и как же вы выходите из положения?  Ведь вы  уже  три  года, слышу, на грани остановки, а все не остановились.

- Из фонда запчастей,  предназначенного на импорт, берём, но туда же возвращать надо!..

- А зачем берёте, кто разрешил?

- Так а не то, остановили бы производство...

- Знаете,  у нас производство плановое,  а не сверхплановое, а вы вон систематически перевыполняете...

- Вас бы устроило, чтоб мы недовыполняли?

- Думайте, что говорите. И кто вас только послал!

- Извините, до свидания.

- До свидания.  Мне больше не звоните. Недосуг мне, я занятой человек. Обращайтесь в Главк.

No comment, как говорят буржуи.

У меня сложилось мнение,  что он меня не принял,  главным образом, боясь холеры.  Сейчас многие до  вчерашнего  дня  отзывчивые  товарищи предпочитают решать вопросы по телефону.

В перерыв съездил на почтамт,  послал письмо отцу.  Сообщил  ему, что позавчера отправил бандероль с папиросами - угощай,  тато,  друзей!

  18 августа 1970 года

 День прошел стандартно.  С утра отправился в город, позавтракал в кафе "Лыбидь"  напротив  нового Дворца Культуры:  я всегда там обедаю, когда бываю в Киеве.  Готовят вкусно и, в общем, недорого. Затем пошатался по  магазинам,  ничего  не  присмотрел да и ни к чему было смотренье, так как перевод от жены,  даже если она его сделала утром, поспеет не  раньше субботы.  Капитал же мой - рубль с мелочью.  На завтра останется около полтинника.  Но голодная голова светлее...  что-нибудь придумаю.

Днём еще не утерпел,  разорился на 25 коп.  и  пошел  в  кино  на шведский фильм "Принцесса".  Отличная вещь. Морали вынес две – никогда ничего не поздно и счастье - в простых человеческих радостях.

Сюжет прост,  но глубок. Парень влюбляется в девушку, больную неизлечимой болезнью,  чем-то вроде рака лимфатических  желез.  По  всем данным, она обречена.  Однако он убеждает ее выйти за него замуж.  Девушка идет на это, мечтая родить ребенка в надежде, что, когда она умрет, - это она сознает, - то отец воспитает малыша.  К удовольствию таких закоренелых мещан, как я, фильм заканчивается хеппи-эндом - рождается здоровый мальчик,  а беременность и любовь мужа излечивают и саму молодую мамочку, сущую прелесть.

 Выйдя из  универмага  "Украина",  перешел  площадь и потопал мимо цирка. Крикливо оформленные щиты Аэрофлота призывали киевлян экономить время и летать его самолетами, как будто за вывоз киевлян из Киева борются полсотни западных авиакомпаний. Один щит вполне серьезно приглашал: "Летайте в Прагу на "ИЛ-18""... Я представил себе, как вытянулось бы лицо у кассира отечественного агентства, если бы я сейчас подошел к окошечку и,  не  имея за душой ничего,  кроме желания,  протянул бы ей свой полтинник и попросил: - Билетик, рыбочка, до Праги, в один конец, пожалуйста!..

 Я ещё не писал,  что в воскресенье 16/8/70 на киевской толкучке я по дешёвке (за 10 рублей,  кто понимает,  это задаром) приобрел полное собрание сочинений Мамина-Сибиряка.  В 12 томах (без 9 тома).  Издание Т-ва А.Ф.Марксъ,  Петроградъ, 1915-1917 г.г., приложение к "Ниве".

Отлично сохранилось. Однако нет "Горного гнезда" и "Золота". Ничего, вещи известные, докуплю отдельными изданиями. Два вечера никуда не хожу, получаю огромное удовольствие,  проглатывая  Сибиряка.  Уже  проглотил "Приваловские миллионы", принялся за "Хлеб".

Газет почти что не читаю, изредка в ожидании троллейбуса на стендах. Договор с ФРГ вызвал массу мыслей, хотя в принципе какое-то решение вопроса было необходимо.  Вспомнилось в довоенных газетах  -  фото при  подписании  Пакта о ненападении - улыбающийся Молотов и отвернувшийся от него с кислой физиономией Риббентроп.

Дед мой, покойный Гордей Калистратович, царство ему небесное, как хуторский почтальон, судил о высокой политике по снимкам в газетах,  которые разносил. Аналитически всматриваясь в лица творцов довоенной истории говорил:

- Наш-бо,  дывы,  як смиеться, а нимэць одвэрнувся, гадость, и нэ дывыться,  капоснэ.  Тэпэр йому и пшэнычку виддай и сальцэ,  а вин всэ ривно повэрнэ сюды.  Чуетэ - "Если завтра война,  если  завтра  в  поход..."

Дед оказался прав, его бы в референты Вячеславу Михайловичу Молотову  в те минуты,  когда подписывался Пакт и тайные протоколы к нему. Ленин объявил об отказе от политики тайных договоров,  но в жизни оказалось иначе.  Ленинцы ведь диалектики,  а это такая публика... Теперь нам (которые в Кремле) виднее,  но стали ли мы (которые вне  Кремля) умнее?

 22 августа 1970 года

Эпидемия холеры на Украине в разгаре.  Три дня записи не производил.  Недомогал. Считал уже, что заразился холерой. Боли в животе, понос,  тошнота.  Сегодня  к утру стало лучше.  думаю,  что обыкновенное расстройство.  А то было настолько приуныл, что собрался идти к врачу.

Им же сейчас только намекни,  что живот болит, на месяц упекут в изолятор. С другой стороны, рисковать вроде бы и неумно.

Днём ходил  в кино,  смотрел неплохой американский фильм "Квартира". Мрачноватый юмор его немного развеял муть в моей голове.

Отправил письмо  отцу…

 На мировой арене спокойнее. Как освещает наша объективная пресса, едва ли не главное событие в мире - совещание глав  стран  Варшавского договора. Как и следовало ожидать,  Москва их вызвала, чтобы спросить, хорошо ли мы поступили,  подписав Договор с ФРГ. Братья сказали, что - хорошо!

Опубликовано сообщение о прекращении поисков канувшего в воды Атлантики "Антея".  Экипаж и сотрудники госпиталя,  летевшие в Перу, погибли. Пропагандистский воздушный мост Москва -  Лима  оказался  более чем шатким.

Жизнь в Киеве бурлит. Особенно приятный солнечный хотя и по-осеннему прохладный день выдался сегодня.  Бродил целый день по городу, по магазинам, просто по улицам. 

Но скучаю по дому.  Как там дети? Готовлюсь к отъезду домой. Купил коробку хороших конфет, Анне - шапку, обеим гольфики, жене кофту. Ещё раньше передал туфли матери.  

Теперь вот  закончу  с дневником и почитаю Мамина-Сибиряка.  Как, всё-таки, глубоко человек пишет!  И как я бы хотел  иметь  возможность хоть в сотой доле высказать так правду жизни,  как этот писатель.  Даю себе программу - приеду домой и всерьёз продолжу занятие прозой -  надо, если хочу что-нибудь сделать для уважения самого себя.

  23 августа 1970 года

День отличный,  а прошел так себе!  Позавчера меня приглашал Кычкин, начальник сбыта "Красного Резинщика", ехать сегодня с ними в подшефный колхоз на уборку помидор.  Я подумал и, сообразив, что дело неизбежно закончится выпивкой,  не поехал.  Тем более,  что у меня давно намечалось сходить на толкучку поискать жене резиновые сапоги.

Поэтому я потратил полдня на экспедицию в сторону  толчка.  Базар сей вынесен для "удобства" десятков тысяч киевлян за город, в не заасфальтированную непролазную грязь,  далеко на окраину,  так что  только добираться приходится два часа в одну сторону - троллейбусом, трамваем и пару километров на своих двоих. Ничего там не купив, порядочно устал, потом перехватил в столовой у завода "Большевик" и снова приехал на  Крещатик. 

И,  поскольку  ЦУМ оказался открытым,  то я вновь прошёл его вдоль и поперек,  купил жене юбку, детям цветные карандаши и на предстоящие дни рождения мамы (1 сентября) и жены (3 сентября) две бутылки "Славутича" и 1 бут. "Шартреза". А также 1 бутылочку-фляжечку (0,25) самого дешёвого коньяку.  Теперь, после  недавнего повышения цен на коньяки на 100 %%  эта манюпуренькая бутылочка стоит 4 р. 19 коп. Но гулять - так гулять! Давно пора домой.  Сколько накопилось всяких дел, а тут сиди в дурацкой гостинице.  Но ещё несколько дней и, если холера не захватит, возможно, попаду домой.

  24 августа 1970 года

Понедельник - день,  всё-таки, тяжёлый. Началось с того, что жутко аварийную деталь 3026-Б я не смог отправить самолетом,  потому что она не была готова к 11.00,  а самолет - в 12.45.  Затем оказалась готова деталь, но я не стал её тащить на поезд к 16.10,  так как возвратился бы на завод не раньше 17.00,  что было бы поздно для загрузки ожидавшейся с минуты на минуту автомашины.  Но лишь  в  15.00  подошла  автомашина 75-74. Это был милый Зайченко.  Он рассказал,  что запорожские растяпы забыли ему выписать доверенность и получить груз нельзя.

Более часа ушло на то, чтобы связаться с "Коммунаром" по телетайпу и запросить доверенность.  Когда уже начало казаться, что никто нам не поможет,  удалось договориться без доверенности, под честное слово. Но тут заговорил телетайп и "выплюнул" доверенность.

 Быстро погрузив 9 мешков, мы, т.е. я и нач. планового бюро Меерович Абрам Григорьевич и инженер техбюро Женя - толкач по оснастке, отчалили в сторону Киевского автовокзала,  где Женя отвалил по своим делам, а я с Мееровичем расстаться не смог,  т.к. он потащил меня на переговорный пункт звонить Зюськину о положении дел.

До Запорожья дозвонились быстро - за полчаса, но Зюськина не оказалось, говорили вначале с Шоманом, затем с замом Зюськина Цербуновым. Дурачок Цебунов стал на меня материться,  почему это я уехал без доверенности. Я не заставил себя упрашивать и ответил ему в том же ключе,  что я не экспедитор и т.п.

Потом меня гнусаво утешал Меерович,  как бы защищал слегка на всякий случай, ругал Цербунова,  которого, говорит, он не терпит за верхоглядство.

Ну, тут уж я не выдержал и, хотя всю командировку придерживался сухого закона и  режима  большевистской экономии,  пригласил Мееровича пообедать, благо, ресторан оказался на том же этаже.

Конечно, это был поздний английский обед,  плавно переходящий в ужин. Взял я по беф-строганову, по салату,  бутылку минералки и 200 гр. водки. Меерович и не думал упираться.  Обошелся шик в 4 р.  50 коп.  Очень жаль такой большой суммы, ну да чёрт с ней!

В частности,  А. Г.  сказал, что одна его сотрудница к Новому году идет на пенсию и он согласен взять меня к себе на плановую работу. Напои, добавил он, разок в кабаке пана Зюзю и все будет в порядке.

Этому я не верю,  т. к.  слова сии слыхал в марте  с. г.,  когда  в Курске поил два дня того же Мееровича с Зюськиным,  что обошлось мне в 50 рублей. Поэтому я ограничился по 100 грамм. Поживем - увидим!

Однако что-нибудь с работой буду решать по приезду. Надоела  командировочная неустроенность.

Цербунов приказал остаться ещё на несколько дней, дескать, командировку продлим.  Я сказал в ответ, что ни одного дня не останусь, болею и прочее.

  25 августа 1970 года

Вторник оказался не лучше понедельника.  В девятом часу утра дали по вчерашнему заказу Запорожье. Сначала переговорил с заводом, затем с женой, которая сегодня оказалась, к моему великому огорчению, очень нелюбезной. А я так не могу.  У меня от обиды целый день всё  валилось из рук. К тому же не пришла к закрытию "Красного Резинщика" автомашина,  и я ничего не отправил, а почти десяток деталей аварийные, завтра на конвейере возможно "ч.п.". 

Хоть и говорят все, что я не болею за производство, это не так. Сегодня я остро переживал свое бессилие чем-либо помочь. Другое  дело,  что я человек выдержанный,  не люблю переживать картинно, вот кое-кто и считает,  что я безразличен. Но что поделаешь, если у нас ещё связи со смежниками на уровне XVIII века?  Вот читаю об уральских заводах XVIII-XIX в.в.  у Мамина-Сибиряка  и,  в  частности, удивлен - уже тогда, при всем прочем крепостном колорите, заказы заводами исполнялись строго своевременно и  качественно -  одним  словом, исправно.

Мееровича сегодня не видел. К условленному времени он на завод не пришел, будем считать, что задержался в ЦК или в Главке.

 Удивительное дело.  В ЦК и  Главке  Укрглавнефтехиме  согласовали протокол, по  которому  киевский "Красный Резинщик" обязался давать по 7.500 шт всех деталей ежемесячно (автокомплектов), но когда стали вчера детализировать на заводе,  оказалось, что цех может обеспечить изготовление всего 50 %%  потребного. Не останавливать же "Коммунар"! Направьте на помощь ваших 5-6 рабочих - требует нерадивый поставщик. Легкое ли дело прислать из Запорожья 5-6 человек в командировку до  конца года? Это то же самое, как если бы покупателю, у которого подошла очередь на "Запорожец", сказали, - Езжай в Запорожье, там тебе все винтики-болтики покажут и ты сам себе соберешь на конвейере машину...

  26 августа 1970 года

Думал сегодня уехать домой,  уже так хотелось,  настроился, но не получилось. Утром загрузил машину, но на аэродром,  чтобы передать дефицитную 3026-Б не поехал, т. к. упрашивать пассажиров дело ненадёжное, а тратить своих 5-8 рублей на оплату багажной  квитанции  не  хочу,  эта квитанция выписывается на имя того,  кто летит. Так что даже если найдется пассажир,  согласный записать груз на свой билет,  то отчитаться по такой квитанции, чтобы получить деньги,  я не смогу. Отсюда и моё нежелание играть в эту игру. Да я и убежден, что детали заводу не очень нужны, потому что иначе аккуратнее присылались бы машины.

Ну, потом получилось,  что я вспомнил,  как  обещал жене купить комод  для белья.  В прошлый приезд я присмотрел недорогой комод за 47 рублей, но когда собрался с деньгами,  комоды разобрали.  На этот  раз такие попались в мебельном около универмага "Украина".

У меня утром оставалось 49 рублей, и я попросил шофера  Брежуненко завезти мне комод. Он согласился, добрый человек, и мы поехали и купили-таки комод.  Еле взгромоздили его на машину, доверху гружёную резиновыми деталями навалом.

 Вот я теперь сижу и переживаю, как он его довезёт, потому что нечем было увязать и на случай дождя всего в два слоя крафт-бумага, которая, несомненно, будет сорвана ветром сразу же.  Кроме того,  мне кажется, что ножки мы забыли в магазине. Заказал на утро разговор с женой разрешить свои сомнения.

Итак, домой я не уехал, ибо не пришла машина вечером, везущая мне аванс.  У меня-то два рубля,  но чтобы расплатиться за гостиницу и за телефон пришлось до завтра одолжить у Таисы Федоровны 5 руб.

Днем позвонил на "Коммунар". Говорила Валя Ктитаренко. В частности, поведала, что мне приказано оставаться до понедельника, пока приедет и сменит меня Кутышев. Я категорически отказался. Сказал (соврал), что лечу вечером самолётом и билет на руках.

Вот начальство у меня!  Не далее как вчера ночью звонил Цербунов, разрешил сегодня выехать,  сказал,  что в четверг приедет Гефтер.  Но, видимо, хитрый еврейчик Гефтер открутился от поездки. Ну, я им не ишак и сидеть ни одной минуты сверх положенных 20 дней не буду.  Так настроился мчаться домой  и на тебе!  Хоть самолётом  завтра,  но улечу. Лишь бы аванс привезли.

30 августа 1970 года

Отлично доехал грузовиком. Правда, домой звонить уже не было времени, так что решил объявиться "сюрпризом". Добрался уже в потёмках, примерно в 01.00 ночи.

В пятницу на работу уже не пошёл, поскольку в законе принцип командировки "день приезда - день отъезда".  А в субботу,  увы, оказался рабочий день - "черная суббота". Вызвал меня Цербунов и предложил написать заявление за отказ брать доверенности  и самовольный отъезд из Киева. Иначе, дескать, уволит "по статье". Зюськин, однако, разыгрывает показную вежливость. Послал их обоих к черту.

Сегодня утром  ходил на толчок.  О великий и могучий!  "Толчок" в разговорном языке, кроме обозначения толкучки,  дикого  рынка,  также  и унитаз. Так куда же я ходил?

После обеда дружно консервируем помидоры, разыгрывая примирение. Полная апатия,  ничего не хочется делать.  Особенно не хочется  завтра идти на работу.

  20 сентября 1970 года

 Опять в Киеве. Уехал, как всегда, воюя за букву закона. Коммуняки этого боятся,  не любят,  когда работяги шум подымают.  Сейчас ведь не 37-й,  головы просто так не пооткручиваешь.  Я,  конечно, понимаю, что косить под работягу могу недолго, только пока не рассекретят мою уникальную трудовую биографию.  Несмотря на истерику и.о.  начальника ОСП Макаревича, взял всего три доверенности.

С большим  трудом устроился в "Октябрьской" на одну ночь - директора по воскресеньям не отыщешь, а дежурная администраторша отказалась дать её домашний телефон.  Остаток дня гулял по Киеву, в частности, зашёл во время службы во Владимирский Собор.  Очень много молодёжи. Конечно, большинство шатается по собору из любопытства, но есть и серьезные задумчивые лица молодых - дескать,  что же это всё-таки за штука - Товарищ Бог? Я не удивляюсь - ведь совсем недавно официально вошло в оборот и "Товарищ Рубль".

  22 сентября 1970 года

Первый день работы был, естественно, напряженно-бестолковым. Придя на  завод к 9.00,  я так до самого звонка - до 5 -ти часов вечера - не смог ни на минуту отлучиться в город.  Вечер,  разумеется,  пропал, так как два водителя остались в Киеве до утра и от меня, что называется, не отстали.  Один и ночевал у меня в номере. Набрались по-русски - до зеленых чертиков,  но Бог миловал и никаких чрезвычайных происшествий не произошло. 

Правда,  одна из банок с молдавским лечо  оказалась закатанной с куском стекла - остатком разбитой на конвейере банки,  ее содержимое просто пересыпали в следующую банку,  не потрудившись  даже вынуть крупных обломков.  Сашка хватанул после водки ложку такого лечо, и вдруг его лицо исказилось от боли и изорта хлынула  кровь.  Он  инстинктивно перестал жевать и открыл рот,  как карась.

Я осторожно вынул у него изо рта порядочный, в несколько сантиметров, кусок  кривого  бока стеклянной банки  и,  убедившись,  что  других обломков во рту у Сашки нет, мы (=я) с помощью дежурной по этажу прополоскали ему рот розовым  раствором марганцовки,  а затем полустаканом водки.  Пока не перестала сочиться кровь, прошло минут двадцать. 

Мы выкинули  в  помойку  коварную банку, лишившись, таким образом, основной закуски, но ливерную колбасу Сашка через полчаса стал жевать одной стороной рта. Сначала мы негодовали, хотели  мчаться  на разборку в Бендеры на горплодоовощной комбинат, но к утру передумали.  Поняли,  что братья-молдаване прислали  нам опасный привет не специально, а по большой пьяни и бестолковщине. Многое говорит и дата выработки братского консерва - 31 июля.

Вот делаю  эту  запись утром с чугунной головой.  Заказал телефон к жене на работу, жду звонка.

24 сентября 1970 года

День примечателен тем, что приземлилась слетавшая на Луну автоматическая станция  с пробами лунного грунта.  Не говоря уже о том,  что это случилось почти на год позже высадки человека на Луну,  от  эпопеи Нейла Армстронга победная акция большевиков отличается ещё вот  чем. 

Сия достижения то же самое,  как если бы молодой муж в первую брачную ночь поручил дела роботу,  а  утром, разузнав у него, что и как, стал бы с видом знатока беседовать на постельные темы с другим соседом, который свои обязанности не доверил бездушной машине... 

Кроме того, стоило ли тратиться, если  америкашки и так нам часть лунных камней подарили?  А ведь у Эдуарда Хиля уже и песня была наготове - "Лунный камень".  Помните, - "Подари мне лунный камень..."?

Ещё написал стишата -  "Я  археолог,  кладоискатель...".  Правда, печатать их опять-таки, как и всё, что я пишу, нельзя. Даже опасно посылать в редакции. Так я и не посылаю. Получается что-то вроде личного поэтического дневника. Взглянет ли когда-нибудь глаз цивилизованного читателя на страницы моих стихов вообще?

 25 сентября 1970 года

 Пришел к выводу,  что в нравственном отношении  борьба  классов бесцельна, ибо, придя к власти, угнетённый дотоле класс неизбежно разделяется на два - господствующий и новый угнетённый  в  составе  части победителя и  остатков  (недобитков) ранее господствовавшего, с прежним комплексом проблем.

Яркая альтруистическая личность  в  любой области человеческой деятельности делает больше, чем тысячи бюрократов класса, победившего в политической борьбе.

 30 сентября 1970 года

 Записи не вёл ввиду занятости,  а также из-за утери ручки.

Сегодня загрузил 19 тонн продукции на два огромных фургона "Шкода".

Сейчас идёт осенний дождичек,  а вчера утром даже срывался первый снег. Я лежу в номере и читаю "роман"  Кремлева  "Большевики".  Многие сцены и характеры любопытны.

  2 октября 1970 года

 Дня четыре тому назад умер Насер.  Что такое был для нас брат Насер, видно хотя бы из состава делегации на похороны.  В  состав  этой, почему-то стыдливо   названной  партийно-правительственной,  делегации входят - Председатель - А. Н. Косыгин,  члены - Маршал Советского Союза, первый заместитель Министра обороны СССР М. В. Захаров,  заместитель Министра иностранных дел В. М. Виноградов,  генерал армии П. Н. Лащенко, генерал-полковник В. В. Окунев, и, по службе, временный поверенный в делах В. П. Поляков.

Явно военный состав делегации говорит о том огромном беспокойстве, которое  возникло за судьбу колоссальных военных капиталовложений СССР в ОАР.  Преемник Насера, если он изберёт иной курс, лишит Союз возможности  держать  флот  в  Средиземном  море и влиять на весь Ближний Восток.

Ну, да чёрт с ними всеми, спать пора!..

  9 ноября 1970 года

 Снова - Киев.  Праздники провел дома,  "в кругу семьи". Ночью под 9-е - в поезде в общем вагоне,  на второй полке, привычно подложив под ребра старенькое пальтишко и почитывая под романтический перестук  вагонных колес  "Spycatcher" Ореста Пинто,  английского контрразведчика.

До утра в вагоне стоял пьяный гам, народу набилось столько, что нельзя было пробраться в туалет - сидели и в коридоре у туалета, и спали прямо на грязном заплеванном полу. Пили, горланили песни, резались в карты, обжимались,  икали, матюгались, проклинали железную дорогу и общие вагоны, травили анекдоты,  наконец, утихли в пятом часу, кто лежа, кто сидя, а  две неряшливые бабы уснули,  ввиду отсутствия наличия места - стоя.

В такие поездки хорошо думается.  Вспоминая прожитые годы, видишь как, спотыкаясь и падая, шел к настоящему пониманию человеческого достоинства, к собственной оценке Мира.

  30 ноября 1970 года

 После смерти Насера смерть Де-Голля тоже была  сенсационным и в геополитическом смысле историческим событием.

Ходят слухи о примирении с Китаем. Кажется, это соответствует истине - из магазинов исчез рис, зато появились сорочки фирмы "Дружба".

Никак не могу заставить себя взяться за продолжение романа - слежу за  исторической сценой - на ней вот-вот должны появиться новые герои.

Вести дневник стало, ввиду отвратительного настроения, неинтересно, поэтому к описанию детства возвращусь позже.

07 декабря 1970 года

Снова - в Киеве. Комната 320, телефон 67-90-69. Гостиница, конечно, "Октябрьская".  Выехать пришлось на пять дней раньше срока, т. к. у моего сменщика деда Кутышева жена легла в больницу на операцию и, как мне не антипатичен этот старый пердун, всё-таки, сострадание пересилило, и я согласился на командировку,  зная наперёд, как будет трудно заканчивать год по выбиванию поставок дефицитных автодеталей на киевском заводе РТИ. Дай Бог, чтобы это оказался последний год наших ("Коммунара") взаимоотношений со славно-пакостным "Красным Резинщиком".

Потом якобы передадут наши фонды на Лисичанский РТИ, где заведомо не лучше поставлена работа,  но,  быть может,  расширение номенклатуры даст им стимул в сторону перенедовыполнения...

 Перед отъездом посмотрел "Красную палатку" - очень и очень неплохой фильм.  В далёком детстве читал подшивку журнала "Всемирный следопыт" за 1928-29 г.г.  У отца Нины Григорьевны, маминой давней сослуживицы, отец был из "бывших",  жили они в частном доме и имели приличную библиотеку, в которой, по наивности и доброте, давали мне бесконтрольно рыться.

Запомнился мне вычитанный во "Всемирном следопыте" отчёт одного из  участников легендарного похода ледокола "Красин" по спасению экспедиции генерала Нобиле.

Как всё достоверно передано в фильме! Незабываема сцена гибели Мальгрема и слова Амундсена о нем:

"Мальгрем - сама чистота.  А на чистоте,  как известно, ничего не растёт, даже любовь!"...

 А в реальной сволочной жизни появилась новая водка - "Экстра", по 3.62. Народ  тут же расшифровал  подарок тру-щимся - "Эх Как Стало Тяжело Русскому Алкоголику!"

 08 декабря 1970 года

Иногда тянет писать рассказы.  Итак,  сегодня записал  по  памяти давно собранный  в голове и обкатанный на собственном опыте лет десять назад бродяжнический сюжет. Как назвать? Пусть будет УБИЙСТВО ПО-БЕРДЯНСКИ…

  09 декабря 1970 года

Вчера, как видно из предыдущей записи, весь вечер допоздна писал  "Убийство по-бердянски". С утра, вставши с тяжестью в голове, поплёлся на завод, где уже суетился Кутышев, который, против  ожидания, был очень любезен и даже на прощанье пожал руку. Гад!..

Сегодня основательный писательский настрой. Давно примеряюсь записать "Катьку с Малого Базара". Если хандра не уложит в постель…