Кибератаки и «пятая колонна»

«Начинаем кибератаку против России!» — это тревожное сообщение поступило из США, и не от какого-нибудь третьеразрядного чиновника, а от вице-президента Дж. Байдена.

Из истории последних десятилетий известно, что подобные атаки ЦРУ и Пентагон начинают примерно за год до вторжения своих армий на территории «стран-мишеней», либо организации там государственного переворота. Так как российских экспертов, замороченных в начале 2000-х годов «дружбой с США», мало беспокоили подробности подобных операций, значительный интерес представляет опыт Ирака, который нашел отражение в мемуарах и отчетах участников событий, рассекреченных недавно архивных материалах.

Разложение военной и политической элиты

Война в Ираке началась фактически в 2002 г. с мощных кибератак, направленных против иракской политической и экономической элиты. Используя новейшие достижения в области кибер-оружия, ЦРУ и Пентагон взломали и проникли в информационную систему госорганов Ирака и напрямую обращались к каждому из деятелей правящей партии БААС и военного командования, бомбардируя их факсами, электронными письмами и телефонными звонками — призывая устроить государственный переворот, выдавать США государственные и военные тайны (разумеется, на возмездной основе), приказывать войскам дезертировать после начала боевых действий и совершать другие действия, направленные на саботаж и подрыв власти Саддама Хусейна и иранского государственного аппарата.

Как только началась наземная операция, ВВС США стали наносить точечные удары прежде всего по государственным учреждениям и квартирам (виллам) тех представителей элиты, которые отказались сотрудничать с ЦРУ (по заранее утвержденному списку). В отличие от первой Войны в Заливе в 1991 г., где высокоточное оружие применялось для полного разрушения иракской системы связи — в войне 2003 г. ракеты с лазерным наведением и другие средства нанесения точечных ударов использовались не только для подавления линий связи военного командования, но и для обеспечения открытости каналов распространения дезинформации и передачи указаний своим высокопоставленным агентам.

Невидимая кибервойна против правительства и военного аппарата Ирака была весьма успешной. Международная пресса была переполнена историями о подкупе иракских военных и политических лидеров (включая коррумпированных чиновников и нефтяных олигархов), которые соглашались сотрудничать с ЦРУ и Пентагоном в обмен на обещание щедрой оплаты.

Одна из наиболее известных историй касается главы «Специальной (самой элитной) Республиканской Гвардии», генерала Махера Суфьяна аль-Тикрити (близкого родственника Саддама!). Он приказал своим частям прекратить сопротивление американским войскам после того, как, по его словам, заключил «денежное соглашение» с США.

Через месяц после окончания войны, американский генерал Т. Фрэнкс (командующий Центральным командованием вооруженных сил США), ответственный за планирование и реализацию вторжения в Ирак, отметил: «Фактически с началом кибератаки 2002 г., то есть за год до начала операции „Шок и трепет“ („Иракская свобода“), спецгруппы ЦРУ и Пентагона активно действовали на территории Ирака, подкупая чиновников, бизнесменов и генералов… У меня скопились горы расписок, в которых подкупленные иракские деятели давали письменное согласие работать на США».

Какими бы ни были прямые последствия этой подрывной деятельности США, вторичные последствия были еще хуже. Учитывая специфику властной структуры правящей партии БААС, Саддам всегда больше всего боялся военного переворота. После того, как США начали кибератаку, некоторые представители режима стали честно докладывать о том, что их пытаются подкупить американцы. Стали приносить эти послания в полицию или вышестоящему начальству.

Таким образом иракский президент полностью осознавал масштабность американской операции, и это многократно усиливало его страхи. За несколько дней до начала войны он стал резко «закручивать гайки». Например, он запретил общение командующих дивизиями и корпусами между собой. Стал неожиданно перемещать генералов с одного места службы на другое. Когда началась война, для того, чтобы противодействовать заговорщикам он поставил лидеров партии БААС над военным командованием, причем приказы командиров любой воинской части, начиная с роты, должны были предварительно одобряться партией БААС.

Конечно, эти меры Саддама частично сработали. Спецвойска, участвующие в кибервойне, отмечали некоторую действенность принятых мер. Из-за постоянной ротации командиров, кураторы завербованных предателей, не могли определить их местонахождение. Сообщения и приказы из ЦРУ, которые пересылались агентам, приходили в адрес новых назначенцев, «подставляя» таким образом завербованных офицеров. Предпринятые усилия несколько усилили личную безопасность Саддама за счет тотальной слежки за генералами и офицерами.

Однако неразбериха в иерархии командования, созданная этими мерами, и особенно введение контроля за военными со стороны гражданских лиц подрывали эффективность армии в условиях вторжения американских оккупантов. После войны один из генералов, оставшийся лояльным по отношению к Саддаму, описывал хаос и неспособность к полноценному ведению боевых действий вследствие того, что соседние части и соединения не могли даже контактировать друг с другом: «Это сократило до минимума количество и качество информации, поступавшей из войск, соответственно срывая возможности какого-либо стратегического или тактического планирования». Так как военачальники были поставлены под жесткий контроль гражданских политиков из БААС, Багдад получал сообщения о ходе боевых действий не от военных, а от политиков. Более того, принятые меры просто напросто устранили ключевых военачальников и их штабы из цепи командования.

Когда захваченных в плен высших иракских офицеров следователи из ЦРУ просили рассказать о самых главных факторах, приведших к быстрому катастрофическому финалу войны, они отмечали в качестве одной из главных причин «тиранические мероприятия по обеспечению безопасности в армии».

Таким образом, еще до начала войны кибератака США привела не только к вербовке десятков предателей среди высшего командования, но и к тому, что всеобщая подозрительность и фобии привели к параноидальному поиску «внутренних врагов», «агентов ЦРУ», лихорадочному и порой бездумному «закручиванию гаек», что значительно ослабило структуру командования иракскими вооруженными силами.

Именно против этой ослабленной структуры американцы начали наносить точечные удары с помощью GPS и бомб с лазерным наведением. Хотя основные операции проводились уже после вторжения наземных сил оккупантов, за день до этого с бомбардировщика Стелс был нанесен мощный ракетный удар по бункеру рядом с Багдадом, где, по сведениям ЦРУ, находился Саддам.

Этот авианалет, помимо попытки уничтожить президента, имел целью создание мощного психологического эффекта — чтобы убедить верных Саддаму политиков и военных, что у США есть мощное оружие, которое может уничтожать людей выборочно, по желанию Пентагона и ЦРУ.

Когда началось наземное вторжение, эта угроза воплотилась в жизнь. Авиация США (и сколоченной ими «коалиции») сравняла с землей в течение короткого времени все госучреждения, известные американцам штабы и бункеры иракской армии, а также квартиры и резиденции ведущих политиков и партийной элиты БААС.

Хотя погибло относительно немного функционеров, выбранных в качестве мишени, однако угроза, нависшая над всеми лояльными Саддаму лицами, привела к слому управления войсками. Для того, чтобы избежать гибели от высокоточных американских ракет, иракские политические и военные лидеры избегали совещаний в каких-либо зданиях и бункерах, они перестали пользоваться телефонами и радиосвязью, что оставляло войска без командования, связи и информации о реальном положении дел.

Это не только срывало все мероприятия БААС по пресечению дезертирства, предательства и пораженческих настроений, но и создавало хаос в войсках, так как функционеры правящей партии были включены как основные элементы в цепи военного командования, и их самоустранение от этой роли фактически оставило военных без приказов.

После войны иракские генералы горько сетовали на то, что гражданские политики поставили их в практически безвыходное положение. Какие-либо самостоятельные действия на поле боя, предпринятые без согласования с политиками БААС, могли привести к разжалованию и смертному приговору, а слепая неподвижность перед лицом противника, неизбежно обрекала их на поражение.

Расследования, проведенные после войны американцами, раскрыли многочисленные отдельные примеры героизма иракцев, их оборонительные мероприятия, проведенные без оглядки на отсутствие приказов — например, подрывы мостов, вылазки против американских войск и т. п. — хотя, в случае сохранения режима, это было чревато самыми серьезными последствиями для них.

Несомненно самый большой ущерб от кибератак состоял в том, что Саддам был вынужден предпринимать невероятные усилия для поддержания своей личной безопасности. Он боялся доверять даже самому ближайшему окружению. После начала боевых действий он скрылся в одном из своих тайных убежищ. Постоянно перемещаясь от одного «схрона» к другому, Саддам тщательно следил за тем, чтобы рядом с ним не было никакого электронного оборудования и людей с телефонами, рациями и т. д. Генералы и функционеры БААС могли встретиться с ним лишь после того, как они проезжали на машинах с темными стеклами через целую цепочку пунктов контроля и проверки.

Из-за всех эти экстраординарных мер военачальники и политики были вынуждены ждать часами, а иногда и днями аудиенции или совещания у главнокомандующего. Учитывая, что генералы не могли принимать самостоятельные решения, исходя из реальной боевой обстановки, не согласовав их с Саддамом, это также резко снижало боеспособность иракцев.

Одним из ярких примеров этого «театра абсурда» было решение о переброске войск, принятое Саддамом на основании полученных ложных сведений. Американцы начали наступление на Багдад с юга 2 апреля, а Саддам получил информацию, что атака готовится с запада. Хусейн приказал генералу Р. аль-Хамдани перебрасывать войска с южного направления. Хамдани точно знал, что наступление будет на его участке, он даже смог убедить в этом сына Саддама Кусея.

Однако оба они были не вправе не исполнить полученный приказ, в результате чего южный фронт был значительно ослаблен.

В подобных ситуациях не было даже никакой вины со стороны Саддама. Просто в результате принятых мер безопасности, разведсообщения с мест приходили со значительным опозданием (иногда на несколько дней), что стало фатальным в условиях быстро развивающегося наступления войск США.

Таким образом, результатом мощной кибератаки США и точечных ударов стало полное отсутствие управляемости иракскими войсками. Американские генералы Т. Франкс и Д. Маккирнан отмечали: «Режим не имел никакого представления о том, что реально происходит. Они не знали, где находятся наши войска, они не знали даже, где находятся их собственные войска!».

Саддам Хусейн, лишенный связи, перебирался от одного убежища к другому, пока в городке Ад-Давр, неподалеку от Тикрита по наводке одного из своих самых доверенных лиц, его не захватили 13 декабря 2003 г. бойцы элитного суперсекретного отряда «121» во время операции Пентагона и ЦРУ под названием «Красный рассвет».

После нескольких лет физических и психологических пыток со стороны американских «спецов» (следы побоев были зафиксированы медиками, приглашенными адвокатом Хусейна), он прошел через злобный, издевательский фарс «демократического суда» и был повешен 30 декабря 2006 г. Его сыновья Кусей, Удей и 14-летний внук Мустафа были убиты американцами в июле 2003 г.