Фрэнсис Паркер Йоки: американский право-левый перекресток

В связи с победой на президентских выборах в США консерватора и правого политика Дональда Трампа небезынтересно было бы вспомнить личность такого оригинального и скандального мыслителя, как Френсис Паркер Йоки, известного, в частности, своими симпатиями к сталинизму.

Фрэнсис Паркер Йоки (1917-1960) – американский ультраправый политический мыслитель, национал-революционер, антисионист. Свои идеи он изложил в программной книге «Империум: философия истории и политики» (1948). Йоки во многом развивал культурологические и философские взгляды Освальда Шпенглера. На него также оказали влияние идеи немецкого философа права Карла Шмитта и геополитика Карла Хаусхофера.

Йоки яростно критиковал либерализм и наследие модерна в целом. Считая эпоху национальных государств оконченной, он ратовал за единую Европу, а точнее за единую западную цивилизацию. При этом он радикально критиковал проекты объединения Европы лишь как экономического пространства. Йоки известен своей активной теневой политической деятельностью. В конце 1940-х он создал первую в послевоенной Европе организацию «Фронт Европейского Освобождения». Поначалу (в своей работе «Империум») он был убежденным антикоммунистом, а Россию считал абсолютно чуждой западной цивилизации. Он выступал за единую Европу с опорой на Германию, а в перспективе – за единый Запад (Европа + США). Однако позднее он выступил за альянс крайне правых и крайне левых против «американско-сионистской гегемонии» как главного врага духа западной культуры, что стало фундаментальным столпом его идей.

Йоки много лет скрывался от ФБР, однако в 1960 г. он был арестован. Вскоре Йоки был найден мертвым с пустой капсулой цианида в камере тюрьмы Сан-Франциско с запиской, где было сказано, что он совершает самоубийство, чтобы сохранить анонимность своих политических контактов.

Культурная патология

Йоки, следуя Шпенглеру, стоит на позициях культурного витализма и органицизма. Для него культура – особая форма жизни, особый организм, превосходящий состояния растения, животного и человека, но, при этом, подобный им. Она, как растение, связана с почвой, подобно животному, она борется с другими формами жизни, а человеку она подобна в его духовности. Все проявления жизни связаны между собой таинственной необходимостью. Особенностью культуры является то, что она проявляет себя через менее развитые организмы – через культурных людей. Каждая культура имеет свою индивидуальность и характер и подчиняется своим собственным внутренним законам.

Если культура – организм, значит, она может болеть. Йоки закладывает основы новой дисциплины, которую он назвал «культурной патологией». Болезнь культуры проявляется в трех формах: культурный паразитизм, культурная реакция, культурное искажение.

Культурная реакция – это когда естественная борьба традиции и инновации доходит до такой степени, что ненависть к будущему культуры становится сильнее, чем инстинкт самосохранения.

Культурный «паразит» – это культурно чуждая группа, которая живет на теле иной культуры за ее счет. «Паразитами», согласно, Йоки являются неассимилированные иммигрантские группы. Численность культурного населения предполагает искусственное уменьшение на численность паразитической группы, что является потерей для культуры.

Под культурным искажением Йоки подразумевал «состояние, при котором внешние образы жизни уводят культуру с ее правильного жизненного пути». Культурное искажение – результат деятельности внешних сил внутри культурного тела (в общественной жизни, политике, экономике, искусстве и т.д.). Эти внешние силы, как правило, используют нижний слой культуры. Культурное искажение может произойти лишь на стадии цивилизации (в шпенглеровском смысле), когда организм ослабил свои внутренние скрепы, свой иммунитет. Символом перехода к цивилизации стала Французская революция.

Наиболее опасным для культуры является ситуация, когда паразиты активно участвуют в общественной жизни культуры. Появление рационализма способствовало искажающему влиянию паразитов. Именно рационализм привел Запад к кризису. Его появление означало поворот от обращенности культуры внутрь жизни к обращенности вовне жизни. Главная идея рационализма, по Йоки, заключается в свободе, т.е. свободе от рамок культуры. Свобода проявила себя в материализме и науке, в революциях, уничтоживших традиционное государство, в классовой борьбе (вместо социальной иерархии), в идее «человечества» и «прав человека», в толерантности по отношению к чуждым культурам. Без господства материализма, либерализма и денежного мышления проникновение «губителя культуры» внутрь западной цивилизации было бы невозможно.

Западная цивилизация

Йоки считает, что западная цивилизация занимает исключительно положение среди других цивилизаций:

«Область западной цивилизации – это родина лучших голов и самых сильных характеров в этом мире, самой интенсивной нравственной силы, несравненной технической изобретательности и единственной положительной высокой судьбы».

Йоки считает, что сегодня мир разделен на западную цивилизацию и все, что к ней не принадлежит (ср. идею евразийца Н. Трубецкого о противостоянии Европы и человечества). Западную цивилизацию составляют Европа и Америка. Под словом «Европа» Йоки понимает «западноевропейскую цивилизацию, органичное единство, которое произвело испанскую, итальянскую, французскую, английскую и немецкую национальные идеи как ступени своей жизни». При этом, все эти нации, по его мнению, мертвы, что знаменует собой окончание эпохи политического национализма, что является органическим продолжением западноевропейской истории.

Йоки, в отличие от европейских «консервативных революционеров», не делает сущностного различия между континентальной Европой (прежде всего, Германией), с одной стороны, и Англией и США, с другой. Согласно ему, они цивилизационно едины, но отличаются тем, что в Англии и США в большей степени проявилось культурное искажение.

Америка является культурной колонией Европы, поэтому она неразрывно с ней связана. Они образуют между собой духовное единство, которое неизбежно приведет к будущему политическому единству. Но это воссоединение невозможно до тех пор, пока имеет место культурная патология Запада.

Что касается Америки, то он полагал, что американский народ – это «поздний народ», т.е. «технический, жесткий, обращенный наружу народ, лишенный всех возможностей в культурной области». Эти черты составляют сущность его души. Но эта душа скрыта за гримом идеологии либерализма, которая навязывается народу, активными культурными «паразитами». Йоки считает, что американские и английские элиты пронизаны активными культурными «паразитами» и культурным искажением, которые препятствуют реализации западной идеи.

Наибольших успехов в культурном искажении западной цивилизации, согласно Йоки, достигли евреи, чья культура для Запада является наиболее чуждой. Справедливости ради, следует отметить, что антисемитизм Йоки носил не расово-биологический характер (кстати, расу Йоки, как и традиционалист Ю. Эвола, понимал как духовную характеристику, а не биологическую), как в нацизме, а культурный.

Следствием английского и американского культурного искажения стала Вторая мировая война, в которой, согласно Йоки, и Европа, и Америка проиграли, т.к. другом с другом воевали представители одной цивилизации. Эта война была выгодна лишь тем, кто хочет расколоть западное единство. Положительным результатом войны для западной цивилизации могло бы стать, по словам Йоки, подчинение России, Китая, Японии, исламского мира, что способствовало бы мировому господству Запада. Кстати, последнее он считает чисто западной идеей. С другой стороны, национальному американскому элементу было бы выгоднее, если Америка потерпела поражение, т.к. это дало бы возможность избавиться от культурно чуждых элит.

Йоки надеялся, что XX век преобразит национальный дух Америки (как это произошло в Европе в 30-е годы), что его реакция на культурное искажение приведет к тому, что «из-под внешнего слоя массовой унификации снова пробудится американская душа в образе отдельных вождей, которым будет передана абсолютная власть». Борьба между американским национализмом и культурно-патологическим элементом примет, по мнению Йоки, вид гражданской войны, поскольку парламентские средства здесь бесполезны.

Отношение к России

Россию ранний Йоки, в отличие от европейских консерваторов-русофилов, считал сущностно враждебной Европе и, шире, всей западной цивилизации. Он считал ее примитивной, варварской, набожной и азиатской страной. Несмотря на попытки со стороны элит (со времен Петра I) ее европеизировать, она испытывает естественное для ее организма отвращение ко всему западному, «к европейской культуре и цивилизации, европейским нациям, искусствам, формам государственного правления, идеям, религии, городам, европейской технологии».

Западное для русской души смертоносно, и наоборот. Большевистская революция стала реакцией русской азиатской души против европеизированного верхнего слоя, которая испытывала к нему органическую ненависть. Любопытно отметить, что русские евразийцы (в отличие от других консервативных движений) подобным образом интерпретировали революцию 1917 года. Для них она, будучи русским и евразийским явлением, стала реакцией народа на отчуждение элит, ввиду их европеизации. Евразийцы говорили о Санкт-Петербургском периоде как о «романо-германском иге».

С другой стороны, Йоки подчеркивал, что революционными процессами руководили еврейские силы, финансируемые из Нью-Йорка. Таким образом, в советской России оформился культурный дуализм элит и масс, подобно тому, как это было и в романовской России, но в новой форме. Синхронно существуют две России: большевистская («технократическая карикатура на петринизм») и скрытая под ней истинная Россия (варварская и азиатская). Именно дух последней определяет русскую миссию, которая заключается в разрушении Запада. Поэтому Запад ничего не может ожидать от России положительного.

Однако впоследствии он изменяет свое отношение к России (но не к русской цивилизации), прагматически находя в ней средство уничтожения культурного паразитизма на Западе. После изменений в политике СССР по отношению к сионизму и Израилю  (он полагал, что сталинизм очистил советский коммунизм от еврейских влияний), Йоки пришел к выводу, что социалистический лагерь и страны третьего мира способны противостоять сионистско-американской гегемонии. Он заявил, что американский универсализм (в союзе с сионизмом), демократия и общество потребления, распространяющие по всему миру, намного агрессивней и опасней для истинного духа Запада, чем СССР.  В 1952 г. Йоки писал:

«Эта варварская и деспотичная Российская империя, которой руководит крестьянин-Сталин, сегодня является единственным препятствием на пути к мировому господству, установлению которого способствует ООН».

Долгие годы он пытался выстроить союз международных сил коммунизма и международной сети ультраправых. Йоки встречался с Гамалем Абдель Насеромв 1953 г., видя в арабском национализме верного союзника против Израиля. Есть данные, что он посещал ГДР и СССР, а также Кубу после революции.

Идеи Йоки не были особенно популярны среди американских правых (не считая одиозных Г.К. Томпсона, У. Карто с его Liberty Lobby и National Youth Alliance), настроенных принципиально антикоммунистически. Против него выступила (за его антиамериканизм и склонность сотрудничать с коммунистами) нацистская партия Дж. Л. Рокуэлла (ANP). Сторонник последнего К. Джордан критиковал Йоки за его представления расе и за т.н. «новый штрассеризм». Иначе обстоит дело с европейскими правыми. Его проект Евро-Российской Федерации оказал влияние на правые круги в Европе (Жан Тириар, «новые правые»). Именно Йоки заложил основы своеобразного «левого поворота» ряда европейских ультраправых организаций после Второй мировой войны.

Жаринов Семен