История любви.Стариковские мемуары

История, которую я хочу рассказать могла бы случиться в любом городе России,но случилась в Москве, городе в котором я живу с рождения и который вобрал в себя особенности всех российских городов.

  И вспоминая о своём детстве я вспоминаю Москву, какой она была в те уже далёкие годы, когда многих родителей нынешних СМИшникове ещё не было на свете или они ещё сидели на горшке.

  Наш дом стоял в самом центе Москвы, на Лубянке ( площади Дзержинского) из окон моей квартиры было видно то самое высокое здание в СССР из которого Сибирь видать, а на первом этаже этого страшного дома был гастроном №40 в который я ходил за колбасой. А с улицы дом как дом-серый, облицованный мрамором,солидный и вроде бы никакой охраны.

  Чуть подальше- центрльный Детский Мир, ещё двести метров и Большой театр и Красная площадь.А напротив Метрополь- гостинница , ресторан и кинотеатр. трёхзальный

  В ресторане я по малолетству не был,да впрочем это был ресторан не для всех, а для шикарной публики, а в кинотеатр я ходил,

Хорошо помню, как смотрел там Карнавальную ночь
КГБшники были повсюду. в моём классе учились дети высокопоставленных чинов, в СССР не было элитных школ, однажды зашёл к однокласнику и увидел в прихожей генеральскую шинель, да мне и ни к чему было.

  Все мы ходили в форме- гимнастёрка или китель серого цвета и внешне ничем не выделялись, поэтому я всегда за школьную форму. Демократия начинается с внешнего вида.

  Квартира была коммунальная, в ней жило 8 семей. Когда то в ней жило семейство богатого адвоката с прислугой.После революции барин уехал, а Дунька( в годы моего детства уже баба Дуня) осталась жить в комнатке при кухне в которой с самой революции не было ремонта, то есть 40 лет.

  Соседи много раз предлагали бабе Дуне помочь сделать ремонт. но та всегда отказывалась.Почему, выяснилось уже после её смерти-

В комнате нашли бриллиантов и золота на миллионы рублей.Когда барин уезжал, то, боясь обыска, бриллианты отдали Дуньке, а та обманула, не поехала. Так и прожила, как собака на сене всю жизнь в своей каморке, воруя у соседей крупу и всё, что плохо лежало

  Квартира была на втором этаже, окна моей комнаты выходили во двор- узкую щель между двумя корпусами.

  Я ещё помню, что раньше узорчатые чугунные ворота на ночь запирались, а потом, как в романе Ильфа и Петрова ключ пропал и когда на 1 мая мимо нашего дома шла многочасовая демонстрация в подворотню заходили граждане поссать.Как то соседка Анна Яковпевна(Ханна Янкелевна по паспорту)очень интеллигентная дама, завуч одной школы наблюдала в окно эту сцену.Негр в белой тоге задирал полу А.Я. подслеповато щурясь, спросила: а что это он делает? Ах! И удалилась

  По нашему переулку шла почти вся масса трудящих на Красную площадь,так что подворотня была зассана не хуже, чем в Ураза байрам возле мечети в наше время

  Во дворе проходила вся наша детская жизнь- в асфальтовом неуютном дворе, по которому ещё без конца проезжали грузовики с продуктами. В самом конце двора была база снабжения для тех, кому положено.То, что грузчикам удавалось стырить, они потом разносили по чёрному ходу и продавали жильцам.

   В этом дворе меня познакомили с Серёгой, с которым мы дружили всю жизнь".Вот видишь мальчик как тебя зовут пойдите поиграйте" В его квартире жил и застрелился Маяковский( его комната- лодочка) и жили соседи, знавшие его, в том числе тётя Наташа. машинистка, которую именно Маяковский натолкнул на этот путь.Он купил 17 летней Наташе машинку и давал ей перепечатывать стихи.

 В квартире напротив жил врач венеролог Зунделович.Пациенты,которые к нему ходили были понятно с какими болячками.

Самого доктора я плохо помню, помню мазь,которую он мне прописывал, а когда он умер его вдова Ольга Львовна ещё долго жила на те деньги что остались после него и ездила на победе с шофёром Витушкиным, которому она ещё и платила зарплату,рублей 80, хотя выезжала два раза в месяц на кладбище к мужу

. Ей говорили, что по настоящему ей бы с Витушкина надо деньги получать, но старой интеллигентке,которая ещё в первую мировую была сестрой милосердия на фронте эти новые отношения были непонятны

  .Как это вы изволите говорить? Человек работает на меня, я обязана ему платить. Много не могу, но сколько могу, я не могу не платить.

  Новые отношения между людьми и новые реалии до старой дамы доходили с трудом.Она иногда просила нас, пацанов сходить в магазин за маслом( только обязательно в магазин на ул Кирова.д5.Дело в том, что до революции это был магазин Чичкина и ей невозможно было объяснить что масло теперь во все магазины привозят из одного места и если ты случайно проговаривался, что купил масло поближе, она говорила: Ну ничего, ничего, я кошечке отдам

  .Вот такой был у нас дом.

Теперь от нашего подъезда ничего не осталось, остались метровой толщины стены, в которые впихнули новую начинку и сделали Музей Маяковского, но пока мы ещё в том времени когда мне десять лет.

 Волшебная вещь память! Закрываю глаза и вижу нашу кухню,где когда то стояла дровяная плита, а сейчас стоит 8 кухонных столов , грубо крашенной зелёной краской столов и все они закрыты на висячие замки.

  Это защита от Дуньки. Отец подарил мне детский телефон на батарейках. Классная была вещь. Его нужно было собрать по схеме и один аппарат можно было поставить в комнате, а другой на кухне. звонит мать и просит: соль принеси.Из кухни было опасно уйти даже на минуту.Если варишь кашу, уйдёшь, а в кастрюле уже половина.

  А потом Дунька выползает из своей каморки и,кряхтя начинает твою кашу доваривать. а что скажешь? Не пойман- не вор.

   Вообще, жизнь в коммунальной квартире сильно напоминает международную политику

  Вам, наверное трудно представить как наша семья из четырёх человек существовала в одной комнате в 15 метров, но было так, было и жили и общались с соседями .

  Вы читали Ильфа и Петрова?Воронья слободка конечно сильный образ , но все жившие в коммуналках вспоминают эту жизнь даже с нежностью.

Вспоминают дружбу, заботу друг о друге и полное знание всех нюансов жизни друг друга.Да и как не знать когда от Коганов вас отделяет фанерная перегородка.

  Раньше тут была у господ гостинная, которую революционные трудящие перегородили фанерой и вселили нуждающихся.

  Но дружба и взаимовыручка моментально кончались, когда бывали задеты чью то кровные интересы.

 Однажды баба Поля объявила,что она грязи не производит и поэтому мусор в свою очередь выносить не будет.О, какие тут были интриги! Какие заключались союзы, какие словесные нападения, какой демостративный нейтралитет!

  Я порой думаю, что пожив в коммуналке человек может спокойно быть министром иностранных дел небольшого государства А знаете ли вы как рассчитать плату за свет за "общее пользование"? Иван Иваныч даже вешал трёшку на выключатель в коридоре, типа вот вам, только не воняйте!

  Во дворе у нас была дружная команда Все вместе ходили бить морду нашим злейшм врагам из дома 4, и не дай бог было попасться этим врагам на нейтральной территории

 .Верховодил всей шпаной Равиль Гатауллин или просто Равик.Отчаянный был парень! Взрослые говорили, что тюрьма по нему плачет.Ну думаю что он и в тюрьме не пропал бы.

  А как он играл на баяне! Как пел сиреневый туман! А как дрался! Причём всегда честно.

  И уж не знаю как это случилось но пробежала между ним и нашей Иркой Вольфсон та таинственная искорка, что делает самых отчаянных парней мягкими и робкими.Ирка жила с матерью в угловой комнате.Признаюсь, подглядывал в замочную скважину за ней и помню как меня окатило холодом. когда увидел чёрный треугольник под животом

.Но это так, к слову. Короче стал я почтальоном. Ведь к телефону её не звали.Ледяным тоном отвечали:"Иры нет дома". И вот выхожу я во двор и тут Равик ловит меня и шопотом, чего шептать то, никого же нет, говорит:" Ирку позови" И я звал и письма носил и, замирая, стоял на стрёме, пока они целовались

  И завертелась история. Была весна, та московская весна, которая в пору первого цветения делает воздух мягким и лёгким, когда хочется жить, когда всё вокруг кажется напоённым ощущением сбывшейся любви

  .В то время юноши и девушки не толкались в ночных клубах под гром как бы музыки.да и не было тогда этих клубов.

тогда люди встречали рассвет на Ленинских горах, гуляли по московским улицам, где тогда ещё росли липы в железных решётках на тротуарах и подходя под утро к дому, видели, как дворники в белых фартуках поливают асфальт и слушали тишину. Но тишина быстро кончилась

.Всполошились родственники с обеих сторон. В четвёртом подъезде три дня орали татары. Орали по татарски.

  Равик нам потом переводил.Отец орал,только попробуй! Ты мне больше не сын! Я тебе привезу невесту! Красавицу!Только посмей, зарежу!

  Но отец хоть и татарин,но член партии и в порядке партийной дисциплины ему приказали заткнуться. В нашей квартире тоже собрался кагал еврейских мудрецов, здесь обошлось без воплей, только вековая еврейская скорбь витала над нами В общем тогда всё кончилось благополучно и образовалась вот такая странная татаро еврейская семья.И чего только в жизни не бывает!