Срезал

Соотечественники. Одумайтесь. И если увидете меня за привычным моим занятием: беганьем в полуспущенных кальсонах по двору, отбивающимся от разъяренных иностранцев, то не спешите осуждать. О, не спешите! Потому как страдаю я за вас и за русский дух. Хотя вы этого очевидно не очень достойны. Более месяца прошло после моего возвращения с немецкого карнавала к аглицкому сплину. Теперь по вечерам я сижу в кресле и тяжело вздыхая под перестук ходиков, думаю о таинствах человеческой натуры. И готовлю очередную проповедь на тему, подсказанную самой матерью-природой. Это у меня наследственная болезнь, как выяснилось, этакий фамильный порок. Семейная боль. Да-с, тяга к проповедям и оскорбляющим монологам. Это я написал специально, в порядке самокритики. Ну, и чтобы вопросов не было, почему я рассказываю горькую правду, обнимая плачущую женщину. В вечеру прошедшего дня зашла ко мне в кабинет шотландский историк. Я, по обыкновению своему, стоял у напольного глобуса и чертил на нём разноцветными карандашами линии фронтов и стрелы направления главных ударов. Мои седые кудри привольно лежали на меховой оторочке домашней полумантии. Очи мои горели огнём грядущих битв, мысли же устремлялись в пылающее неведанное, в котором, конечно, ржали кони под изюмскими гусарами, визжала картечь, фузилёры стреляли плутонгами, а я в кирасирской каске топтал поверженные штандарты. -Как родственников сажать будем? - спросила меня шотландский историк, разгоняя руками пороховую гарь. Tолько не сажать, a вешать! - ответил я, обернувшись к ней. В треснутом пенсне моём полыхала канонада. Пригибаясь под шипящими ядрами, шотландский историк подбежала перебежками ближе и повторила из-за мебельной баррикады, ухватясь за оборванный телефонный провод: -Как родственников сажать будем? Ваших родственников. Многое конечно зависит от того, где меня застать. В одних местах я внятно провозглашаю демократические и либеральные лозунги. Говорю, что не против продажи хлеба пожилым украинкам в специальных магазинах. Что не возражаю, если гомосексуальным особам разрешат выходить на час-другой из домов после специального сигнала с городской башни хоть бы и каждый дождливый четверг. В других же местах я не столь либерален. И занимаю менее толерантные позиции. Как устроена моя жизнь, когда ко мне под надуманным предлогом приезжают родственники жены? Мы смотрим фильм. Всегда один и тот же. Я веду гостей в самую темную комнату моего дома, которую называем кинозал. Мы рассаживаемся в разномастные кресла моего кинозала. Кресла эти уникальны. За каждым чья-то печальная история, чья-то внезапно оборвавшаяся судьба. В одно кресло никто вообще не садится. Рассаживаемся в кресла. Сразу становимся зловещими. Я подаю пример. Есть за мной такое свойство. Стоит мне присесть рядом с кем-то, группа жизнерадостных людей мгновенно превращается в робких пингвинов после ночного купания среди акул. Сидим в креслах, смотрим. Там граф Царофф -гений зла (меня так старушки в немецкой деревне звали), стылое море, на лицах героев переживших кораблекрушение застывает ужас. Интересно наблюдать за тем, как человек боится соседей по просмотру сильнее того, кто на экране. Иногда я шутил. Моё жалобное " О боже, не надо! Мне больно!" три сезона подряд считалось хитом наших посиделок с родственниками. Ещё очень хорошо действовало на гостей холодное мокрое полотенце,внезапно наброшенное сзади на шею. До слез. Иногда кто-то вскрикнет, кто-то задергается и пробует выбраться из кинозала, но ключ у меня И тут такое. Как в каком- то нереальном сне. Я, значит, решил познакомиться с аглицкими родственниками по бабушкиной линии. Обычно моё обаяние складывается из трёх фундаментальных физических постоянных: от кисти до локтя установить столько рюмок водки, сколько поместится, и выпить их одну за другой, поднять зубами и выпить литровый круг пива, прочитать юберменшам полуторочасовую научную лекцию "O лечение наследственных болезней водкой и самогоном". Если кто не понял, ещё раз: обаяние и алкоголь привели меня к небывалому процветанию и женитьбе на богатой немке. А тут представьте себе, сижу в семейном- родственном кругу и сыплю налево и направо виртуальными мудростЯми с брызгами шампанского из щетинистой пасти:

Лекция прочитанная капитаном Копейкиным в родственном кругу: „Культура бескультурных народов.“

А понимаете -ли вы себе, леди и джентелемены, почему постоянная Планка, в математической модели становится переменной?! А? А ведь принцип неопределенности Гейзенберга говорит о том, что для описания "вещи в себе" требуется бесконечное колличество информации. А наше зачаточное мышление всегда оперирует моделями построеными на основе мизерного количества информации, где 99% этой информации мы ежедневно получаем через зрение, 0,99% через слух и только 0,01% через все остальные органы чувств включая ощущение внутренних органов после приема пищи и особенно алкоголя, которое наиболее важно для психосоматической саморегуляции организма, то есть для поддержания душевного здоровья.

Но информацию важно не только принятъ внутрь, но и усвоить, а усвоение происходит с помощью вибрации. Чем выше частота вибрации, тем больше пропускная способность канала связи, тем большее количество информации способны передать эти вибрации. Вот почему беспрырывно пьющие, жрущие и вибрируемые на руках и колыбелях младенчики за год осваивают любые языки и огромные массивы информации. А теперь обратим взор на нашу и вашу культуру. Что мы видим леди и джентелемены? Что видим мы русские люди? А видим мы западное бескультурье. Закусывать у вас англичан не принято. Только не спешите обвинять меня в невежестве. как вы знаете, бабушка моя закончила с отличием кембриджский колледж педагогично-музыкальных домоправительниц и поэтому мой брекфест, как принято в аристократических кругах состоял из копченого в меду сала, подчеревины, припущенных помидоров, жареных грибов, яичницы плюс омлета, варенных яиц, жареного хлеба, сосисок, кровяной колбасы, разнообразного варенья и свежих фруктов. Завтрак мог также включать в себя и такие изысканные продукты, как запеченный карп, жареный хек, инжир, жаренные куринные ножки, жаренная печенка и многое другое. Я знаю,что по количеству ресторанов самых разных кухонь Британия находится на уровне со всеми другими передовыми нациями и при желании здесь можно попробовать почти всё. И население пробует с большим удовольствием и любит посидеть в ресторанах ничуть не меньше, чем в пабах. Но пришедшие в паб напиться, не закусывают. Английская поговорка, “eating is cheating”, то есть “закусывать всё равно что мухлевать”, явно это показывает. Да в этом есть своя логика - когда вам предстоит влить в свой желудок четыре или больше литров жидкости, имеет ли смысл впихивать туда что-либо ещё? Русский же человек, считающий науку пития важнейшим из искусств, отвергает выпивку без закуски. У нас даже бездомные алкаши, соображающие на троих в детской песочнице (вот славная русская традиция, совершенно незнакомая и вряд ли вообразимая вами), постараются раздобыть хоть селёдочку, хоть плавленный сырок, хоть лучок, или ириску.Как русские не понимают ваших гаргантюанских брекфестов, так и вы не понимаете застолий, которые так любят устраивать на Руси: с борщом, холодцом, оливье, селёдкой под шубой и всеми остальными советскими блюдами, унифицированными, как и сам русский язык, от Хабаровска до Хайфы. Ваши сердца сжимаются от сочувствия к женщинам, готовящим всё это изобилие не покладая рук на малюсеньких кухоньках, а ваши желудки - от страха в ожидании незнакомой еды, а главное, тех потоков водки, которыми им придётся сопровождать каждый кусок. Что же происходит с алкоголем, попавшим в организм человека? Он интенсивно выделяет тепло, и человеку становится жарко. Вспомните, как после пары дринков вы снимаете пиджаки и расстегиваете воротники рубашек. Поэтому, чтобы рассеять тепло равномерно по всему организму и улучшить кровообращение, человеческие организмы, после принятия спиртного, по зову природы делают энергичные физические упражнений. Какие вы делаете физические упражнения? А?! А русский человек выполняет какое-нибудь культурное физическое упражнение типа гопака, камаринского или хава нагилы. Поэтому ваша учтивая сдержанность и оскорбительная агрессивность — это две стороны одной и той же монеты, в фундаменте которой лежит отсутствие культуры пития. Вы ошибочно называете это "социальной неловкостью". Ставите себе диагноз, что страдаете врожденным расстройством функций общительности, комплексом скованности, из-за чего вам трудно выражать свои чувства и общаться в непринужденной дружеской манере — в отличие от других народов, у которых это получается легко и естественно. А если бы вы вместо misnomer "social awkwardness", применили "Drinking culture" то перестали бы испытывать дискомфорт или неловкость в различных ситуациях, связанных с общением (а так бывает почти всегда, вы либо становитесь излишне учтивыми, обходительными, чопорными или замыкаетесь в себе, либо употребив горячительные напитки превращаетесь в склонных к крику, буйных, агрессивных, вспыльчивых, невыносимых хулиганов).

NB;Прабабка моя оказывается была не из Кембриджа. Пятно огромное. Глаза в низ. Рука закушенная с губой. Девушка из Эссекса. Эссекский диалект. И по уверению родственников испортила всю нашу породу. У прадеда невеста же местная была. Шести футов ростом. Семь братьев-регбистов. Которую он бросил ради эссекс гёрл. Добрые прихожане церкви святого Эндрю такое прощали ему все сорок лет и до конца не простили.