Активисты еврейской самообороны из Гомеля в Палестине (начало XX в.)

В 1991 г. в Иерусалиме вышла в свет книга президента Израиля Хаима Герцога “Герои Израиля. Исторические портреты”. В ней есть такие строки:

“В 1903 г., когда при попустительстве русских властей в Кишиневе разразился ужасающий погром, сионисты небольшого белорусского города Гомеля организовали самооборону. Пере­одевшись крестьянами, они выведали планы погромщиков. Собрав немного денег, приобрели оружие. Когда в Гомеле начались по­громы, евреи не стали, как обычно, прятаться по домам и молиться. Молодые гомельчане-сионисты перегородили улицы баррикадами и защищались, а потом без труда обратили в бегство пьяных хулиганов, явившихся поживиться чужим добром.

Когда же на стороне погромщиков в дело вмешалась царская армия, сионисты вступили в перестрелку с войсками, бой продолжался три дня. Через год часть этого отряда отправилась в Палестину. Евреи показали: пассивное сопротивление ушло в прошлое. Отныне они не будут терпеть чужой гнет и довольст­воваться сохранением своей религии и национальной самобытности. На удар они станут отвечать ударами, и удары эти будут становиться все мощнее. Воистину, Маккавеи восстали вновь” (1).

В действительности события в Гомеле в конце августа — начале сентября 1903 г. были первым организованным сопротивлением евреев в Российской империи, и если бы им не помешали, они наверняка бы справились с погромщиками. Но появились солдаты и дали залп в сторону вооруженного отряда самообороны, в результате которого появились убитые и раненые. Погром в Гомеле продо­лжался два дня. Евреи защищали свои кварталы, а солдаты разгоняли их или арестовывали. В Гомеле произошло удивительное, неслыханное по тем временам: вопреки распространенному мнению — евреев можно безнаказанно грабить и убивать, погромщики неожиданно столкнулись с организованной защитой.

В связи с этим один из лидеров сионистского движения, идеолог и основатель ревизионистского течения в сионизме, известный писатель и журналист Зеев (Владимир) Жаботинский писал: “Еврейская улица до Кишинева и после Кишинева — далеко не одно и то же… Позор Кишинева был последним позором. Затем был Гомель… Скорбь еврейская повторилась беспощаднее прежней, но срам не повторился”. Гомельский погром и гомельский процесс имели большой общественный резонанс как в России, так и во всем мире.

Сразу же после погрома начались аресты активных участников еврейской самообороны в Гомеле. В декабре 1903 г. (по другим данным в начале 1904 г.) Вторую алию (вторую волну репатриации евреев) в Палестину открыла группа из 14 участников гомельской самообороны во главе с Иехезкелем Хенкиным (Ханкиным). Это были те, кому удалось избежать ареста.

22-летнего Иехезкеля Хенкина отличали физическая сила и отвага, которые проявились не только в Палестине, но и прежде в России. Он работал по найму у художника, расписывавшего вывески в Гомеле. Когда в 1903 г. по городу началась подготовка к еврейскому погрому, Хенкин организовал первый отряд еврейской самообороны (2). Внешне он был совершенно не похож на еврея, типичная славянская внешность, благодаря чему Хенкину удалось заблаговременно выведать дату предстоящего погрома, точнее, когда крестьяне из окрестных сел нападут на еврейские кварталы Гомеля.

В здании, где он работал, Иехезкель познакомился с миловидной девушкой, ученицей портнихи. Звали ее Хая-Сара, она приехала в Гомель из деревни Навиловка учиться ремеслу. Иехезкель и Хая-Сара вместе вступили в “Поалей-Цион”. Партийные сходки проходили в рощах за городом. Поскольку партийная деятельность была запрещена, участники делали вид, что собрались на пирушку.

Родители Хаи-Сары без особого удовольствия отнеслись к том, что их дочь встречается с каким-то неверующим и не соблюдающим обрядов маляром. Но Хая-Сара не послушалась воли отца и матери, а прислушалась к велению своего сердца. Она даже помогла Иехезкелю в его деятельности по организации самообороны. Дело в том, что Хая-Сара прекрасно плясала и обладала красивым голосом. Иехезкель попросил ее отправиться на пирушку офицеров полиции разузнать, действительно ли антисемитские выступления намечены на тот день 29 августа 1903 г., о котором ему удалось узнать? Девушка добросовестно выполнила поручение Хенкина и подтвердила его сведения. Тогда он проинструктировал ряд мясников, возчиков и некоторых других физически крепких евреев, и те, вооруженные ножами и палками, устроили погромщикам засаду. В результате в тот день столкновений серьезно ранено было 7 громил и 1 еврей. Крестьянин Ф. Силков был убит (З). Уличные бои продолжались три дня. На третий день сам Иехезкель Хенкин получил ранение, но остался на посту, а в конце дня бежал со своей невестой в Киев. Хая-Сара даже не успела попрощаться с родителями.

Находясь в Киеве, они узнали, что Иехезкеля разыскивает полиция. Тогда Иехезкель и Хая-Сара отправились дальше на юг — в Одессу. Оттуда в день праздника Хануки в 1903 г. они уехали в Палестину, Иехезкель Хенкин возглавил группу “гомельских репатриантов”. Эти молодые люди, с оружием в руках вставшие на пути погромщиков, ехали в надежде на достойную, свободную жизнь.

Приехавших в Эрец-Израэль прежде всего поразило состояние еврейских поселений на этой земле. Многие еврейские поселенцы уже не работали на земле, а нанимали арабов. Прежний их идеализм, прежнее желание трудиться постепенно улетучились: теперь это были хозяева, работодатели, которые желали получать макси­мальную прибыль с минимальными затратами личного труда. Молодежь из Второй алии поразила беспомощность поселенцев, их полная зависимость от сторожей-арабов и от турецких чиновников. Чтобы восстановить утраченное положение, надо было что-то предпринимать и немедленно.

Весной 1904 г. в Эрец-Израэль приехал один из организаторов еврейской самообороны в Гродно 18-летний Исраэль Шохат. Это был смелый и энергичный юноша, которому была свойственна жажда великих дел и подвигов (4). Сначала он был сельскохозяйст­венным рабочим в Петах-Тикве. Когда Исраэль Шохат стал работать в винодельне Ришон ле-Циона, он увидел там прекрасные дома, модно одетых поселенцев, их дочерей в платьях с оборочками и услышал разговоры на идиш, арабском и французском языках. На полях и виноградниках работали арабы, сторожами тоже были арабы и лишь во время уборки урожая туда приходили сезонные рабочие-евреи. Сторожа, нанятые на стороне, без стеснения принимали плату, а ночами сами участвовали в кражах и грабежах… Евреев называли “уляд эль мот” (“сыны смерти”) и считали трусами. “Без нас Вам не просуществовать и дня!” — говорили арабы. Это положение вызывало возмущение у поселенцев Второй алии. Шохат и его друзья обсуждали по вечерам один и тот же вопрос: как изменить положение, чтобы евреи работали на полях и сами себя за­щищали? Своей активностью отличались Иехезкель Хенкин, Ицхак Бен-Цви и другие поселенцы.

Вот что вспоминал о начальном этапе пребывания Хенкина в Палестине известный ученый-зоолог, доктор Исраэль Аврони: “В то время Хенкин еще не знал ни слова по-арабски; ведь он лишь несколько месяцев находился в стране.. Я был поражен его сме­лостью, когда он отправился в путь, которым он никогда не следовал. Я сразу же понял, что это выдающийся человек, спокойный и хладнокровный герой, не останавливающийся ни перед какими препятствиями …Его мечтой была поездка в Хиджаз, несколько раз он делился со мною своими планами — создать “племя еврейских бедуинов”, которое бы жило в палатках, как арабские кочевники, и охраняло границы страны…”(5)

Идеалом и образцом для подражания стало племя Вани-Хайбар из Хиджаза. О мужестве и геройстве этих кочевников было сложено несчетное множество легенд и историй. Иехезкель Хенкин и Ицхак Бен-Цви (тогда активист организации “Ха-Шомер”, а спустя много лет второй президент государства Израэль. — Э. И.) разработали план путешествия в Хиджаз, чтобы отыскать этих храбрых кочевников и привезти их в Палестину.

Это произошло на исходе праздника Суккот — 29 сентября 1907 года на апельсиновой плантации возле Яффы (6). В маленькой комнате под крышей, где жил Ицхак Бен-Цви, собралось ночью около десяти молодых людей и решили создать тайную подпольную военизированную организацию. Одним из них был Иехезкель Хенкин. Был полумрак, горела свеча. Участники тайной встречи сидели на перевернутых ящиках из-под апельсинов и слушали выступление Исраэля Шохата. Он изложил им свой план: “Мы должны создать небольшой отборный отряд, готовый без колебаний выполнить любую задачу. Прежде всего он будет обеспечивать защиту поселений… Затем надо создать пограничные поселения на самых отдаленных и опасных участках… Отряд должен собраться в одном месте, чтобы люди привыкли друг к другу и смогли при­ступить к тренировкам.

При первой возможности еврейская охрана испытает себя в деле (7). “Идея Шохата пришлась по душе всем. В ту ночь собравшиеся основали тайное общество “Бар-Гиора” по имени Шимон Бар-Гиоры, одного из руководителей восстания против римлян времен Второго храма (в первом веке новой эры), точнее, героя войны древней Иудеи с Римом в 66-70 годах. Девизом новой организации стали слова из стихотворения Я. Кахана “Бунтари”: “В крови и огне пала Иудея, в крови и огне она восстанет”. Хая-Сра — жена Иезекеля Хенкина, вышила этот девиз красными и серебря­ными нитями на таллесе молитвенном покрывале мужа, ставшем знаменем “Бар-Гиоры”.

В тайное общество вошли Исраэль Шохат, Ицхат Бен-Цви, Иехезкель Хенкин, Александр Зайд, Исраэль Гилади, Иехезкель Нисанов, Цви Бекер, Мендл Португали, Берл Швайгер, Меир Хазанович, Моше Гивони и Саадия Паз (8). Руководителем “Бар- Гиоры” избрали Исраэля Шохата. Члены общества поставили перед собой три задачи: 1. Взять на себя охрану еврейских поселений, чтобы восстановить честь евреев в глазах соседей; 2. Перейти с русского языка на иврит; 3. Жить вместе, коммуной.

Члены “Бар-Гиоры” решили переселиться в Нижнюю Галилею, в отдаленный район Эрец-Исраэль, где на большой территории располагались нищие арабские деревни, бродили разбойничьи бедуинские племена и где среди враждебного окружения стояло несколько еврейских поселений на пару десятков домов. Каждое из них было построено, как укрепленный форт: каменные дома ставили один возле другого и окружали единой стеной. К вечеру ворота поселений запирали, и сторожа с оружием — арабы и черкесы — всю ночь ходили вдоль стены. Эти люди были фактически хозяевами положения, порой их боялись больше, чем тех, от кого они должны были охранять.

Основатели “Бар Гиоры” пришли в маленькое поселение Седжера, где располагалась учебная ферма под управлением агронома Элиягу Краузе. Эту ферму построило Еврейское колонизационное общество, чтобы готовить рабочих к освоению земель в Нижней Галилее. 18 юношей и девушек образовали в Седжере нечто вроде коммуны: они называли ее “квуца” — группа, коллектив, и агроном Краузе подписал с ними годовой контракт на выполнение работ на ферме.

Седжеру охраняли черкесы из соседней деревни, и Краузе ни в коем случае не соглашался их заменить. В одну из ночей черкесы стали стрелять по ферме, выбили несколько стекол, но на помощь сторожу (им в ту ночь был член “Вар-Гиоры” Цви Бекер) прибежала вся группа с оружием в руках. Больше черкесы их не беспокоили, и это произвело большое впечатление на окружающих. Совет поселения подписал контракт с Исраэлем Шохатом, чтобы тот каждую ночь высылал двух сторожей на охрану Седжеры. Иехезкель Хенкин стал первым конным охранником организации “Бар-Гиоры” (9). График охраны был разработан в соответствии с потребностями полевых работ: во время сбора плодов Иехезкель объезжал рощи миндальных деревьев в Реховоте, во время сбора винограда появлялся на виноградниках Ришон ле-Циона, а приходило время жатвы — он уже был на полях возле Тивериадского озера.

У членов “Бар-Гиоры” был надежный “тыл” — жены, которые вели хозяйство, рожали детей, работали в поле и выходили на дозорную службу, переезжали вслед за мужьями из поселения в поселение. Эти женщины не жаловались и не плакали, не терялись в минуты тревог и опасностей: Маня Шохат (Вильбушевич), Хая-Сара Хенкина, Кейла Гелади, Эстер Векер, Ципора Зайд (10).

В апреле 1909 г. на встрече в Месхи было создано более широкое объединение профессиональных стражей — “Ха-Шомер” (“Страж”) (11). Возглавлял организацию комитет, в состав которого вошли И. Шохат, И. Гилади, М. Поргугали. В течение трех лет “Ха-Шомер” взял на себя охрану семи еврейских поселений, в т. ч. Хадеры, Реховота и Ришон ле-Циона. Деятельность этой организации способствовала переходу в течение короткого времени защиты еврейского населения в руки евреев. Служа конным охранником, Хенкин хорошо изучил повадки арабов. Он знал, когда нужно пока­зать им силу, а когда — не обращать внимания. В своем доме Иехезкель соорудил т. н. “медафу” — комнату для приема гостей, где он мог оказать все полагающиеся знаки уважения знатным арабам из окрестных деревень и в непринужденной обстановке часами беседо­вать с ними. Все это не из одного уважения — в ходе нескончаемых бесед арабы зачастую проговаривались и выдавали Хенкину информацию о готовящихся набегах. Следопыт, охотник, участник зоологических экспедиций в труднодоступные районы не только Палестины, но и всего Ближнего Востока, Иехезкель Хенкин ездил на породистом арабском скакуне с разукрашенной сбруей и арабы из уважения называли его “белым бедуином”. В начале в “Ха-Шомере” насчитывалось несколько десятков человек, затем их число выросло до ста, но роль этой организации в истории заселения и освоения Эрец-Исраэль велика не количеством ее участников. “Ха-Шомер” показал всем, что еврейские поселения способны сражаться за право на существование. Его дозорные стали легендарными еще при жизни. Еврейская молодежь в странах расселения читала про них в газетах и слушала рассказы очевидцев. Ловкость и бесстрашие членов “Ха-Шомера” вошли даже в арабский фольклер, обростали невероятными подробностями и преувеличениями.

В те тревожные годы Хенкин руководил охраной поселений. Своих детей он приучал к отваге: его шестилетняя дочь ездила на норовистой лошади и стреляла из винтовки. В этом человеке порази­тельным образом сочетались вера и наивность с силой и жестокостью. Вот что рассказывал его сын Ицхак в своем выступлении по радио: “Мой отец был прекрасным стрелком и сильным человеком. Мне трудно понять, как он — такой мягкий и чувствительный в душе — мог проявлять такую жесткость, такую рез­кость ко многим из окружавших его людей. Если, например, охранник кого-то побил без необходимости, отец “разбирался” с ним самым суровым образом. Я помню, как он однажды выгнал с позором из отряда молодого парня, приказавшего старику-арабу не входить со своими верблюдами на территорию поселка. Отец надавал ему пощечин и навсегда отобрал у него ружье. А с другой стороны — по отношению к заносчивым шейхам он вел себя очень резко…” (12).

Ицхаку было всего пять лет, когда в декабре 1916 года скончался от лихорадки в возрасте тридцати пяти лет его отец Иехезкель Хенкин. Это произошло в Явниэле: после пяти приступов желтой лихорадки, с которыми крепкий организм Иехезекели справился, он заболел черной лихорадкой — и эта болезнь оказалась смертельной. В похоронах Хенкина принимали участие все бойцы “Ха-Шомера”. Один из его руководителей Мендл Португали, отмечая заслуги Исхезкеля как одного из основателей и самых активных бойцов “Ха-Шомера”, отметил, что следует беречь дозорных. Но через две недели он сам был убит.

Вдовы и сироты становились привычным явлением в семьях “шомеров”. Но Хая-Сара Хенкина стала символом самостоя­тельности и независимости. Хотя она осталась одна, ее дом был центром притяжения для всей большой семьи “шомеров”. Недаром Хаю-Сару прозвали “матерью шомеров”.

Вместо погибших и умерших в строй “Ха-Шомера” вступали новые члены этой организации. Двое сыновей Хенкина — Ицхак и Иосеф пошли по стопам отца и, повзрослев, вступили в отряды охраны и самообороны. Хая-Сара не показывала, что беспокоится за них. Многие годы спустя, на презентации “Книги шомеров” в 1965 г. она сказала Ицхаку Бен-Цви, что если бы ей пришлось начать жизнь сначала, она вновь пошла бы избранным путем. Очень важно, что деятельность “Ха-Шомера” и приобретенный этой организацией опыт подготовили создание Хаганы — подпольных вооруженных сил, созданных еврейским ишувом в подмандатной Палестине в 1920 г.

У автора известной книги “Сионистское движение в России” Ицхака Маора были все основания подчеркнуть: “Гомельский погром имеет прямую связь с историей нового ишува в Палестине: гомельская группа, состоявшая из участников самообороны, при­надлежавших Паолей Цион, в 1904 году открыла Вторую алию в Эрец-Исраэль” (13).

Таким образом, активисты еврейской самообороны 1903 года из Гомеля внесли достойный вклад в создание и деятельность на территории Палестины (Эрец-Исраэля) организации “Бар-Гиоры” и “Ха-Шомера”.