Почему Донбасс — больше Европа, чем Украина

  Россия-то больше Европа, чем Европа. Современная Европа, чем долее с ней знакомишься, тем более разочаровывает - какая-то мелкая, вздорная не по чину, в фанаберии и спеси аж захлебывается.

   Не потянула, не взяла она моральные высоты, которые сама же и провозгласила: толерантнось, мультикультурализм и т.д. Потому что в основе этих принципов не было ни милосердия, ни гуманизма, ни настоящей любви. И не было понимания того, что при всей зависти к европейскому уровню жизни, народам дороже ИХ образ жизни, ИХ традиции, ИХ достоинство.

  У Западной Европы в вопросе миграции был хозяйственный расчет, холодная необходимость соблюдать приличия и якобы компенсировать "третьему миру" все, в чем провинился перед ним белый человек.

  Короче, переоценила Европа собственную привлекательность, и продолжает обманываться в этом. Ни материковых, ни донецких русских и россиян та Европа не соблазнила.

   Нам своя Европа больше нравится.

Журналист Андрей Бабицкий — о том, что если бы мы жили в мире, который подчиняется логике, то Запад должен был бы помочь двум народным республикам.

Сам Донбасс уверен в истинности выбора, сделанного уже более трёх лет назад. Казалось бы, в основании решения заявить о собственной самостоятельности и разводе с Киевом лежали простые и очевидные причины. Почему же и сегодня значительная часть граждан Украины продолжает считать жителей бывших Донецкой и Луганской областей просто недалёкой пролетарской косточкой, которая, вместо того чтобы взять равнение на Европу с её демократией, предпочла идти путём сближения с Россией, дела в которой обстоят в самых разных сферах жизни отнюдь не идеально?

Вроде бы относительно благополучная Европа — это куда более привлекательная модель жизненного устройства, нежели переживающая экономический кризис Россия?

Вопрос этот нуждается в ответе, поскольку внешне он представляется абсолютно логичным. Почему нужно было выбирать не евроинтеграцию и ценности свободного общества, а куда более архаичную в политическом отношении российскую модель?

Кстати, умудрённые опытом европейцы часто вполне искренне недоумевают, когда пытаются размышлять на эту тему. Давайте мы попробуем трезво и спокойно поговорить о том, какой же на самом деле выбор был сделан Донбассом. И выяснится удивительная вещь. Отвернувшись от Украины и протянув руку за помощью к России, Юго-Восток Украины на самом деле остался верен именно европейской парадигме, тогда как восставший Киев начал движение в обратном направлении — в сторону архаизации и распада государства.

Майдан и "революция достоинства" были попыткой переучредить Украину на началах национального украинского сознания, собрать новое общество, опирающееся на идею строительства государства-нации. Никто не отрицает права украинцев жить своим национальным сообществом, добиваясь его формирования посредством массовых выступлений против постылой власти Януковича.

Однако у Донбасса оказался собственный взгляд на проблему. Он посчитал неприемлемыми несколько вещей: разрушение государства посредством насилия, изгнание легитимного президента и как завершающий аккорд революции достоинства — отмену закона о региональных языках, оставлявшего за русской культурой, пусть и не самый объёмный, но всё же легитимный статус. Таким образом, Юго-Восток Украины оказался защитником ценностей, которые мы привыкли считать именно европейскими: это защита государства как способа упорядоченного общественного существования, это попытка сохранить преемственность процедуры передачи власти через выборы и, наконец, нежелание мириться с языковым неравноправием.

То есть Донбасс поднялся на охрану именно европейского порядка жизни, предполагающего неукоснительное уважение государственного законодательства, выборов, взаимного уважения различных языковых и культурных национальных групп, исключающего всякую возможность дискриминации одной группы другой. Революционеры же, напротив, подняли на свои знамёна ценности очень сомнительного свойства: разрушение государственного уклада, торжество украинства как национальной идеи, которая противопоставила себя русской культуре, воспринимаемой в качестве угрозы самому существованию украинской нации.

Таким образом, суть "революции достоинства" оказалась по своему глубинному смыслу антиевропейской, направленной на отрицание тех ценностей и идей, которыми живёт современная Европа. И здесь мы подходим к довольно парадоксальному выводу: оплотом Европы в современной Украине оказались Донбасс и поддержавшая его борьбу Россия.

И мы видим, что и сегодня истинная евроинтеграция — это процесс, протекающий в двух самопровозглашённых республиках. То есть очевидно, что старушка Европа и её структуры поддерживают киевскую власть, доверяя её утверждениям о приверженности демократии. Но демократии на Украине всё меньше, хотя и в народных республиках её не так чтобы слишком много. Однако в ДНР и ЛНР есть такие вещи, которые для европейского взгляда должны выглядеть куда привлекательнее, чем "прелести" нынешнего украинского режима.

Здесь реально осуществлён принцип равноправия народов, ни о какой дискриминации по национальному признаку речи не идёт, государственными языками, имеющими равный статус, являются русский и украинский. В республиках сохранена преемственность властей, насильственного прерывания полномочий предыдущего президента Донбасс не поддержал. Донбасс воюет за право жить, сохраняя уважение к государству и закону.

Мы получаем удивительную картину: в то время как на Украине всё большую силу набирают нацистские батальоны, в ЛДНР потихоньку складывается европейский порядок жизни, который, конечно, далеко не идеален, но имеет куда больше оснований именоваться цивилизованным.

Даже по такому базовому для Европы параметру, как нарушения прав человека, Украина далеко обогнала две маленькие народные европейские республики. В которых в первые годы их существования было куда как легко угодить "на подвал", но сегодня об этом явлении почти ничего не слышно, тогда как украинские СИЗО переполнены людьми, обвиняемыми в сепаратизме, симпатиях к России и многом другом.

Донбасс остался той территорией, которая вполне может претендовать на то, чтобы считаться преемницей разрушенного госпереворотом украинского государства, эта легальная, не посягнувшая на закон и порядок часть Украины. И если бы мы жили в мире, который подчиняется логике, а не политическому расчёту, то Европа должна была бы протянуть руку помощи именно двум народным республикам — прислать в Луганск и Донецк своих послов, организовать широкие программы помощи территориям, пострадавшим от варварских обстрелов, объявить киевскую власть преступным узурпатором и начать процесс евроинтеграции Донбасса.

Но что-то мне подсказывает, что события едва ли станут развиваться по этому вполне разумному и, главное, выгодному для всех — Европы, Донбасса и России — сценарию. Но, может быть, я просто пессимист?