Дилетантские соображения

На модерации Отложенный

Недавно на одном из наших новостных порталов попалась мне подборка   «Богатый и непокорный Барнаул,  прекрасный и голодный Алтай»  Что писали про Алтай в начале 20 века в дневниках. Старые фото,  записи из дневников Гарина-Михайловского,  Пришвина , Вернадского,  Давида Самойлова,  секретаря Рерихов Зинаиды  Фосдик.  И, неожиданно,  Блока.

1918 год

Александр Блок, поэт:

«30 августа. Любовь Дмитриевна проявляла иногда род внимания ко мне. Вероятно, это было потому, что я сильно светился. Она дала мне понять, что мне не надо ездить в Барнаул, куда меня звали погостить  уезжавшие туда Кублицкие.  Я был так преисполнен высоким, что перестал жалеть о прошедшем».

 

До сей поры Блок и Барнаул у меня как-то не коррелировали. Да и запись такая, пожалуй, только Блоку и понятная. Заинтересовался, начал искать и читать. 

Оказывается,  старая как мир, ситуация объяснения в любви у Сашуры (так его звали мама и тетушка) и Любови Дмитриевны была несколько своеобразна. И говорили они не о любви, а о поездке в Барнаул. 

Самый значительный,  по словам  Любови Дмитриевны,  день 1901 года  был ознаменован разговором в совсем другом духе:  “Мы стали ходить взад и вперед по липовой аллее нашей первой встречи. И разговор был другой. Блок мне начал говорить о том, что его приглашают ехать в Сибирь, к тетке, он не знает, ехать ли ему, и просит меня сказать, что делать; как я скажу, так он и сделает. Это было уже много, я могла уже думать о серьезном желании его дать мне понять об его отношении ко мне.

Я отвечала, что сама очень люблю путешествия, люблю узнавать новые места, что ему хорошо поехать, но мне будет жаль, если он уедет, для себя я этого не хотела бы. Ну, значит, он и не поедет. И мы продолжали ходить и дружески разговаривать, чувствуя, что двумя фразами расстояние, разделявшее нас, стремительно сократилось, пали многие преграды” © Л.Д. Блок

А если бы поэт все же поехал в Барнаул?  Непростое это место, Алтай,  дело могло обернуться крупной потерей для русской поэзии.  Скифов с раскосыми и жадными очами в стихах Блока становилось бы больше,  а дышащих духами и туманами  незнакомок все меньше и меньше. А мог бы и вообще в народ уйти, у символистов это запросто.

 Мой учитель литературы, величественная дама с потрясающим  флорофаунным именем Лилия Львовна,  сумела донести до нас, оболтусов,  то, что счастьем читать стихи о Прекрасной Даме мы обязаны, прежде всего, дочери великого русского химика Менделеева.  А какие тут могут быть стихи, если муза твоя за четыре тысячи верст…

Так что, правильно Любовь Дмитриевна рассудила,  хотя, конечно, поубавила нашу городскую мифологию.

И, в завершение…

“В Барнауле со мной случился припадок, и я лишних 4 дня прожил в этом месте. Припадок мой сокрушил меня телесно и духовно: доктор сказал мне, что у меня настоящая эпилепсия, и предсказал, что если я не приму надлежащих мер <...> то в один из дней задохнусь от горловой спазмы...” 
     Ф.М.Достоевский. 

По предчувствиям моим, 
 Барнаул - четвертый Рим. 
 Аминь. 
 Пятому не бывать. Печать.

       А. Вознесенский

Такие дела.